6. Хронология

Принятая в настоящее время относительная датировка интересующих нас памятников в пределах VIII—X столетий не может считаться удовлетворительной, поскольку она не отражает динамику исторического развития края. Избранный нами сюжет требует определенного ответа на вопрос о времени их появления и гибели.

Как показывает анализ керамики, представленной на селищах Южного Приазовья, возникновение полуоседлых (или оседлых) поселений в Южном Приазовье проходило в конце VII — начале VIII в. В массе фрагментов, принадлежащих сосудам с твердой датировкой в пределах VIII—IX вв., на селищах этого района постоянно встречаются фрагменты амфор, которые могут быть датированы более ранним временем — концом VII — началом VIII в. (остродонные амфоры с перехватом, небольшие амфоры с резко выраженной реберчатостью и сильно профилированными ручками, амфоры с удлиненно-округлым днищем). Среди лощеной керамики также встречаются фрагменты сосудов, имеющие явно архаические детали, которые сближают их с сарматской зооморфной керамикой и керамикой VI—VII вв. на Северном Кавказе (налепные валики, налепные «рожки» у венчика, налепы на ручках и т. п.).

Нумизматика также свидетельствует о том, что за пределами крепостных стен торгово-ремесленного Боспора именно во второй половине VII — начале VIII в. происходили какие-то изменения. С этого времени к обитавшему в крымской и таманской степи населению начинает просачиваться византийская монета.

Монеты VI и начала VII в. встречаются исключительно в Боспоре (Керчи). Монеты, имевшие хождение во второй половине VII в., появляются за его пределами. Наиболее ранняя монета — 40 нумий Ираклия и Константина II (610—641) найдена в 1939 г. в Фанагории.¹ Это единственная монета первой половины VII в. Монет второй половины VII в. несколько. Фоллис Константина III (641—668) был найден нами в 1964 г. на уровне древней дневной поверхности при раскопках жилища VI на поселении у д. Героевка.² Перечеканенный Константином III константинопольский фоллис Фоки был найден в 1960 г. в районе Боспорской загородной усадьбы (за пределами древней Керчи, в 2 км).³ Фоллисы Константина IV Погоната (668—685) найдены вблизи Тиритаки (пос. Аршинцево) и в районе пос. Синягино (Джанкой).⁴ Все эти монеты медные — обстоятельство, свидетельствующее о том, что в Южное Приазовье они, скорее всего, попали вследствие торгово-денежных операций, а не в качестве сокровищ. Об активизации торговых сношений в проливе, о которой говорит нумизматический материал, свидетельствует и амфорная тара. Амфоры, которые мы датируем концом VII — началом VIII в., судя по характеру глин, представляют импорт понтийских центров.

Период возникновения интересующих нас поселений в Южном Приазовье А.Л. Якобсон определяет концом VIII в. (второй половиной) и даже началом IX в.⁵ С этим утверждением трудно согласиться. В середине второй половины VIII в. эти поселения, несомненно, уже существовали, а их обитатели переживали экономический подъем, который выразился, в частности, в резком увеличении количества поступивших на поселения монет. При этом резко изменилось качество монет. Вторая половина VII в., как мы отметили выше, была представлена 5 исключительно медными монетами. VIII век представлен 12 монетами:⁶ 11 золотых солидов, чеканенные императорами-иконоборцами Львом III Исавром (717—741) и его сыном Константином V Копронимом (741—775), 1 золотой анонимный динар 755 / 756 г. н.э.⁷ Две арабских монеты и пять византийских найдены в одном районе — около с. Планерское. Из этих монет два золотых солида (Константина V Копронима, чеканки 741—757 гг.) и анонимный аббасидский динар времени халифа ал-Мансура были положены в погребения древнего храма,⁸ который вряд ли мог быть построен много позже, чем время чеканки этих монет (40—50-е годы). Вскоре после постройки он был заменен возведенной на его месте базиликой, близкой по своим архитектурным особенностям к базилике в Партените, которая была создана в годы епископства Иоанна Готского, т.е. в 50—80-е годы VIII в.⁹ Следовательно, поселение в Планерском возникло значительно раньше конца VIII в., поскольку ко времени возведения даже древнего храма оно должно было существовать и накопить экономический и идеологический потенциал для строительства столь важного общественного сооружения. По своему керамическому материалу поселение у с. Планерское ничем не отличается от других поселений Южного Приазовья, хотя в социально-экономическом смысле оно представляло собой явление исключительное, и, следовательно, нет оснований для датировки памятников с идентичным керамическим комплексом более поздним временем, чем это поселение.

IX век в Южном Приазовье представлен двумя золотыми монетами, из которых одна чеканена Феофилом (829—842 гг.), другая —Василием I и Константином (время чеканки 869—879 гг.). Первая была найдена на Таманском городище,¹⁰ вторая — в районе Тиритаки.¹¹ Конец IX в. представлен четырьмя потертыми медными херсоно-византийскими монетами Василия I (867—886), которые могли быть в обращении и в X в. Все эти четыре монеты найдены в одном пункте — на Таманском городище.¹²

Таким образом, открывается любопытная картина. VIII и IX века (до 80-х годов) представлены 14 золотыми, 2 серебряными монетами и одной медной монетой (14 византийских, 3 арабских), а самый конец IX века и, как увидим ниже, X век представлены исключительно медными монетами, так же как и вторая половина VII в. и VIII век представлены 11 золотыми византийскими монетами, а IX век — только 2. При этом следует иметь в виду, что монеты иконоборческих императоров не могли иметь хождения в Византии в IX в. Следовательно, они проникают в Южное Приазовье вскоре после чеканки и свидетельствуют о наличии наиболее активных внешних экономических связей Южного Приазовья с Византией именно в VIII в. О том, что это были связи экономического характера, говорит обширный амфорный материал, в составе которого, наряду с северопричерноморскими амфорами, имеется значительное количество импортных форм различных центров, типологически входящих в группу VIII—IX вв. Импорт, как показали раскопки у д. Героевка и Пташкино, проникал не только в эмпории, вроде Керчи, Фанагории, поселения у с. Планерское, но и в далекие от них рядовые селища.

Сравнительная топография находок медных монет второй половины VII в. и золотых VIII—IX вв. показывает, что в VIII—IX вв. область, втянутая в товарно-денежное обращение, значительно расширилась. Очевидно, что медные монеты конца VII в. свидетельствуют о сугубо локальном процессе, возрождении местного товарно-денежного общения в округе Керчи. Любопытно, что и амфоры VII — начала VIII в. принадлежат, скорее всего, понтийским, восточным и южным центрам. В VIII—IX вв. весь район Южного Приазовья был втянут в общение с империей: амфоры, обнаруженные на степных поселениях, свидетельствуют об активных отношениях с областями византийского Средиземноморья. Однако сам характер монеты скорее указывает на отсутствие внутриобластного обращения. Не случайно 5 из 15 монет, т. е. 1/3, найдены в погребениях (Тепсень, у коммуны «Искра», в Патрее) и, следовательно, вскоре после их появления в Южном Приазовье они были из обращения изъяты.

Появление медной монеты в конце IX в. весьма симптоматично. На большинстве степных и приморских поселений активная жизнь прекращается именно в конце IX в. или самом начале X в. Широко распространенные в Причерноморье (Дунайская Болгария, Херсон, Западный Крым, Таманское городище, Керчь, Саркел) приземистые грушевидные амфоры с мелкоборозчатой поверхностью, хорошо датированные монетами от Василия I (867—886) до Василия II (976—1025), здесь не встречаются. Немного здесь и крымских яйцевидных круглодонных амфор с зонами мелкого рифления, которые появлялись (судя, по данным Херсона) в IX в. и в основном бытовали в X в. Высокогорлые кувшины с плоскими ручками представлены здесь только ранними типами и на степных поселениях единичны. Однако на покинутых в конце IX в. поселениях, т. е. на тех поселениях, куда уже не поступала импортная тара X в., имеется грубая кухонная керамика (горшки), которая, следуя в общей традиции VIII—IX вв., отличается от нее рядом черт. Она близка к керамике слоев X—XII вв. на Таманском городище. Можно думать, что эта керамика принадлежала последним жителям поселений, оставшимся в полупокинутых деревнях, после того как прекратилось производство тарной и кухонной керамики в гончарных мастерских, обслуживавших эти некогда цветущие поселения.

Несмотря на то что имеются свидетельства поспешного оставления жилищ (на Тепсене, у д. Героевка, Пташкино, в Тиритаке) у нас нет оснований говорить о тотальном уничтожении жителей края и полном разрушении поселений в результате внезапного вражеского вторжения. Напротив, имеются данные о том, что места покинутых и разрушенных поселений посещались их прежними обитателями, а на месте старых жилищ совершались жертвоприношения (селище у д. Пташкино).

На поселениях в гористом юго-восточном углу Керченского полуострова, в районе с. Планерское, кое-где на Таманском полуострове (и, вероятно, в Фанагории) поселения просуществовали дольше, по-видимому, в течение всего X в. Здесь в находках представлены и грушевидные амфоры, и белоглиняная поливная керамика IX—X вв., и стеклянные браслеты середины X в. Таким образом, археологический материал свидетельствует о медленном, длительном угасании жизни на поселениях Южного Приазовья, надломленных какими-то крупными событиями конца IX в.

Это подтверждают и данные нумизматики. На поселении у г. Опук (античный Киммерик) около очага средневекового жилища Ю.Ю. Марти нашел 3 медных монеты, определенные им как монеты Иоанна Цимисхия (969—976).¹³ В Тиритаке были найдены медная монета Константина VII (чеканена в начале 945 г.), херсоно-византийская монета Василия II и Константина VIII (9 76—1025).¹⁴ Из урочища Синяя балка около ст. Ахтанизовской известен клад, в котором наиболее ранняя монета чеканена Никифором Фокой (963—969), а наиболее поздняя принадлежит Василию II — Константину VIII (976—1025).¹⁵ Из Фанагории известны монеты этих двух императоров и более поздние варварские («тмутороканские») подражания им,¹⁶ хотя, судя по керамике, поселение в масштабах VIII—IX вв. вряд ли существовало в течение всего X в., близ ст. Голубинская найдена номисма Никифора Фоки (963—969).¹⁷

Мы охотно соглашаемся с мнением А.Л. Якобсона, который датирует гибель поселений Восточной Таврики концом IX — началом X в.,¹⁸ и в то же время не можем не согласиться с возражениями А.Л. Якобсону В.В. Кропоткина, который считал, что Фанагория, Планерское и ряд других поселений были оставлены жителями в середине X в.¹⁹ По существу оба автора имеют в виду один и тот же процесс, но абсолютизируют его отдельные этапы. К началу IX в., как показывает археологический и нумизматический материал, оседлое население сосредоточилось в двух пунктах: в Боспоре-Корчеве и в Тмуторокане. Отдельные находки XI—XII вв. известны с городища античных Кеп, из д. Репьево на Керченском полуострове, из района с. Планерское. По-видимому, оседлая жизнь продолжалась в районе ст. Голубинская, где находится большое городище, представляющее по существу третий крупный центр XI—XII вв. в Южном Приазовье. Кое-где еще теплилась жизнь в таманской степи. В восточно-крымской степи к XI—XII вв. относятся только захоронения с конями и кочевническим инвентарем, совершенные в ограбленных склепах древних античных курганов. Такие захоронения открыты Ю.Ю. Марти у г. Опук, Н.З. Куниной у оз. Чурбаш, А.М. Лесковым у пос. Ленино и на северном побережье Керченского пролива.

Примечания

1. Кропоткин В.В. Клады византийских монет на территории СССР // Свод археологических источников. Сер. Е-4-4. М., 1962. С. 22 (№ 19а).

2. Определение И.В. Соколовой. — Толстой И.И. Византийские монеты. Вып. VII. СПб., 1914. С. 775—776. № 282, рис. 10—15.

3. Кропоткин В.В. Новые находки византийских монет на территории СССР // Византийский временник. 1965. XXVI. С. 175 (№ 56).

4. Кропоткин В.В. Клады византийских монет... С. 33 (№ 201 и 204).

5. Якобсон А.Л. Раннесредневековые поселения... С. 499.

6. Кроме того, одна медная монета плохой сохранности, датируемая ориентировочно VII—VIII в., найдена при раскопках средневекового слоя в Патрее (см.: Крушкол Ю.С. Монеты из раскопок Патрея. 1949—1951 гг. // Вестник древней истории. 1959. № 3. С. 137 (№ 6), рис. 4).

7. Марков А. Топография кладов восточных монет. СПб., 1910. С. 14. — Куфическая монета найдена в 1870 г. в Фанагории. Она могла попасть в Приазовье как в VII, так и в начале VIII в.

8. Кропоткин В.В. Клады византийских монет... С. 34.

9. Якобсон А.Л. Средневековый Крым. С. 40. См. также: Васильевский В.Г. Хождение апостола Андрея в стране мирмидонян // Васильевский В.Т. Труды. III. Вып. 2. СПб., 1912. С. 398; Репников Н.И. Партенитская базилика // Известия археологической комиссии. Вып. 33. 1909. С. 91 с.

10. Кропоткин В.В. Византийские монеты из Таматархи-Тмутаракани // Керамика и стекло древней Тмуторокани. М., 1963. С. 175 сл.

11. Кропоткин В.В. Новые находки... С. 174 (№ 49).

12. Кропоткин В.В. Византийские монеты... С. 175 сл.

13. Марти Ю.Ю. Городища Боспорского царства... С. 110.

14. Кропоткин В.В. 1) Новые находки... С. 174 (№ 50); 2) Клады византийских монет... С. 33 (№ 200).

15. Кропоткин В.В. Клады византийских монет... С. 21.

16. Кропоткин В.В. 1) Клады византийских монет... С. 22; 2) Новые находки... С. 167, 168; Голенко К.В. 1) Подражания византийским монетам X—XI вв., найденные на Таманском полуострове // ВВ. 1953. VII. С. 271—272; 2) Новые материалы к изучению таманских подражаний византийским монетам // Византийский временник. 1961. XVIII. С. 216—225.

17. Кропоткин В.В. Новые находки... С. 167 (82).

18. Якобсон А.Л. 1) Византия в истории раннесредневековой Таврики // Советская археология. 1954. XXI. С. 159; 2) Раннесредневековые поселения... С. 500, 501.

19. Кропоткин В.В. 1) О производстве стекла... С. 36—38; 2) Из истории средневекового Крыма... С. 215—218.