Всадники

Существенным различием коллекции северокавказских амулетов и амулетов Подонья, в том числе и лесостепных катакомбных могильников, является почти полное отсутствие амулетов в виде фигурок всадников. Амулет в виде всадника, едущего направо, найден в Верхне-Салтовском могильнике, и еще одна случайная находка всадника, едущего налево, сделана у Таганрога (рис. 16а, 15, 16). На Северном Кавказе таких амулетов собрано не менее 20. Возможно, что отсутствие их в Подонье вызвано локальностью распространения, так как В.Б. Ковалевская отмечает особенности микротопографии для этого типа амулетов: они в изобилии встречаются в некоторых могильниках и полностью отсутствуют в ряде других, даже имеющих значительное число вскрытых комплексов.

При этом образ всадника являлся распространенным сюжетом в искусстве Хазарии. Три реалистично выполненные и одно схематичное изображения открыты на Маяцком городище (Флёрова В.Е., 1997 табл. II, 21—29, 31). Уже упоминались гравировки на трех костяных изделиях. Не совсем всадник, но человек над лошадью вырезан на одном из саркельских кирпичей (Флёрова В.Е., табл. ГУ, 285).

Кроме того, всадники, предположительно (!) относимые к хазарскому кругу древностей, воплощены в образах круглой пластики. Изображения происходят с памятников степного региона. Это статуэтка из Саркела (рис. 25, 1), от которой сохранился только отдельно отлитый из бронзы всадник (Плетнева С.А., 1967, рис. 49, 19). Изваяние из камня, найденное в районе г. Бердянска на Азовском море и хранящееся в ГИМе (Гадло А.В., 1965, рис. 21). И недавно опубликованная бронзовая статуэтка, найденная у города Морозовска Ростовской обл. (Ларенок П.А., 1994, рис. 1). Также случайная находка (рис. 166).

Следует все же иметь в виду, что указанные скульптурные изображения не только стилистически различаются между собой, но и не имеют пока аналогий в хорошо датируемых комплексах, например погребальных, салтово-маяцкой культуры. Хронология, как и культурная принадлежность этих вещей, требует дополнительных обоснований. Нельзя исключать и более позднее их происхождение.

В Крыму, на Баклинском городище, на каменной плите есть примитивное изображение всадника в сцене боя. Уже упоминался рельеф из с. Донское с всадником, держащим в руке чашу. Только последнее из всех вышеперечисленных изображений имеет фронтальное расположение фигуры седока при коне, повернутом в профиль, аналогичное позе всадников на амулетах Северного Кавказа. Но положение рук при этом иное. Остальные, читаемые в этом отношении изображения передают антропоморфную фигуру и коня, повернутыми в одну сторону. Жесты рук всадников графических изображений также несопоставимы с характерным для северокавказских амулетов расположением левой руки на крупе, а правой — держащей повод высоко на шее лошади. Только одно изображение-граффити, но у болгар Подунавья, а не Дона, полностью аналогично по схеме амулетам: это крайне примитивное линиарное граффити в виде сидящего на лошади антропоморфного существа с головой, трактованной в виде солнечного диска с лучами (рис. 16а, 19).

Рис. 16б. Всадник, бронза. Город Морозовск, Ростовская область, случайная находка (по П.А. Ларенку, 1994).

Ж. Аладжов отождествляет его с Тенгри (Аладжов Ж., 1983а, рис. 1). Но это лишь повод для дискуссии. Вообще же в искусстве Первого Болгарского царства образ всадника часто встречается. Выделяется три типа изображений: конник-охотник, воин и невооруженный конник (Рашев Р., 1985, с. 60—71).

Большое своеобразие заметно в оформлении амулета-всадника, найденного на поселении у с. Ханска в Молдове (рис. 16а, 17). Это явная реплика на северокавказский тип амулета, но сильно переработанная. Наиболее интересный для нас элемент переработки — это превращение головы антропоморфного божества в петлю (Хынку И.Г., 1975, с. 448, 449, фото). Помимо превращенной в петлю головы, особенностью амулета из с. Ханска является иное положение рук: свободная от повода рука не опирается на круп коня, а поднята к голове¹. Можно предполагать, что изменение иконографии местной реплики произошло не случайно: в графическом искусстве Северного Кавказа имеются полные аналогии фертобразным позам амулетов-всадников (Афанасьев Г.Е., Рунич А.П., 1975, рис. 1; Сысоев В.М., 1904, с. 163, рис. 68), а для салтово-маяцкой графики, как отмечалось, таких соответствий уже не наблюдается.

Если амулет из Ханска выполнен хотя и крайне посредственно, но все же в технике литья, то еще одна реплика из района Северо-Западного Причерноморья сделана из двухмиллиметровой толщины бронзовой пластины. Это случайная находка у г. Болграда Одесской обл., опубликованная J1. В. Субботиным и И.Т. Черняковым (1982, рис. 1, /). Положение рук всадника не изменено относительно северокавказских прототипов, но в правой руке находится некий предмет, похожий на рыбий хвост. Публикаторы определяют его как лук (рис. 16а, 18), в чем нельзя быть уверенным.

Хотя оба амулета включены в круг салтово-маяцких древностей (Субботин Л.В., Черняков И.Т., 1982, с. 160—168), их иконография отличается от иконографии амулетов в виде коней и всадников, найденных в Подонье, полностью повторяющих северокавказские образцы вплоть до таких деталей, как дисковидные выступы на груди всадника и шее лошади или поперечные рубчики по краям фигурки. Еще одна находка, также северокавказского типа, происходит с Кубани, где отмечается большая пестрота этнического состава. Это предмет из трупосожжения могильника Казазово. Его сопровождали амулеты, типичные для салтово-маяцкой культуры: амулет с парными протомами и солярный с четырьмя загнутыми посолонь спицами (Пьянков А.В., 1990, с. 163).

Примечания

1. Близкая поза всадника, «прикрывающего ухо», отмечена у статуэтки из Краснодарского музея, недавно опубликованной (Пьянков А.В. Бронзовый всадник из станицы Атаманской Краснодарского края // Донская археология. 2000. № 3—4). К сожалению, это тоже случайная находка.