Глава 5. Животноводство¹

Наработки относительно развития животноводства у племен, входивших в состав Хазарского каганата, равно как и у лесостепного населения салтовской культуры, в настоящий момент в научной литературе довольно незначительны, несмотря на постоянное упоминание важности этой отрасли хозяйства, особенно для его степного населения. На сегодняшний день существует лишь незначительный по количеству ряд работ археологов, где авторы лишь вскользь касаются этого вопроса на основе анализов остеологических материалов, проведенных соответствующими специалистами. Есть собственно и определения археозоологов [Бибикова, 1960; 1961; 1961а], вошедшие в отчеты исследований соответствующих памятников [Березовец, 1959—1961/6а—б; Брайлевская, 1959—1961/6в]. Это стало возможным благодаря сотрудничеству канд. биол. наук В.И. Бибиковой с экспедицией под руководством Д.Т. Березовца во время активных спасательных исследований археологических памятников в зоне создания Печенежского водохранилища (а по сути хозяйственной зоны Верхнесалтовского раннесредневекового комплекса) в 1959—1961 гг.

В отдельных случаях археозоологические исследования стали основой для полноценной профессиональной публикации [Матолчи, 1984]. Еще одна публикация, которая, кроме интерпретации материала, приводит также достаточно полноценные статистические данные по археозоологии с трех памятников, проанализированных Ю.Я. Мягковой, вышла в тезисной форме. Исследовательница проанализировала материалы памятников Ломакино (стойбище на правом берегу р. Миус, Ростовская обл., РФ), Гниловское городище (околица г. Ростов-на-Дону, РФ), Правобережное Цимлянское городище (30 км от Волгодонска, РФ) [Мягкова, 1998]. Все материалы, обнародованные в изданиях и доступные для научной общественности, территориально относятся к памятникам салтовской культуры бассейна р. Дон (территория РФ); только Верхнесалтовский археологический комплекс находится на территории современной Украины (и к тому же в лесостепной зоне, что наиболее важно для нас). Таким образом, учитывая положение вещей, предлагаемый нами анализ преследует две цели: 1) осветить и проанализировать все материалы, доступные для характеристики животноводства салтовской культуры; 2) привлечь внимание научной общественности к проблеме необходимости наполнения и разработки источниковой базы по этому поводу.

Итак, следует начать с приведения всего материала и его интерпретаций, доступных из научных публикаций.

Относительно остеологических материалов, полученных в ходе исследований Саркела, М.И. Артамонов пишет следующее. «Поселения салтовской культуры в степях, так же, как и в лесостепной полосе, принадлежали оседлому населению, в хозяйстве которого земледелие сочеталось со скотоводством², причем трудно решить, который из этих видов хозяйственной деятельности играл более важную роль» [Артамонов, 1958, с. 29]. И далее. «О высоком развитии скотоводства, которым могли заниматься и воины из состава гарнизона, вероятно ... свидетельствует огромное количество разрубленных и расколотых в связи с приготовлением мясной пищи костей домашних животных. Разводились быки, овцы, козы, лошади, свиньи. В хазарском слое городища находились изредка кости верблюда и осла, много костей собаки, хотя ее и не употребляли в пишу» [Артамонов, 1958, с. 37].

И.И. Ляпушкин, характеризуя животноводство жителей Правобережного Цимлянского городища и Карнауховского поселения, сообщает: «Не менее крупное место в хозяйственной деятельности средневекового населения бассейна Дона занимало скотоводство. ... Костные остатки из раскопок Правобережного Цимлянского городища были определены научным сотрудником ИИМК В.В. Карачаровским, из раскопок Карнауховского поселения — К.Б. Юрьевым. Судя по этим данным, домашние животные играли в хозяйственной жизни преобладающую роль. Им принадлежит от 75 до 80% всех костных остатков, найденных на поселениях, и только 20—25% составляли кости диких животных. Такое же соотношение имеет место и по числу особей. Среди домашних животных первое место занимает бык, следующее мелкий рогатый скот (баран и козел), затем идут лошадь, свинья, собака. При раскопках Карнауховского поселения в 1950 г. были найдены кости верблюда. Любопытно отметить, что в составе костных остатков Правобережного Цимлянского городища совершенно не обнаружено костей домашней свиньи, но зато довольно многочисленны кости дикого кабана очень крупных размеров. Удельный вес его остатков приблизительно такой же, что и остатков домашней свиньи на Карнауховском поселении») [Ляпушкин, 1958, с. 126—127].

Приведенные цитаты дают лишь общую характеристику отрасли, подавая информацию относительного характера. Из них вытекает следующее. 1) Животноводство было гораздо важнее охоты, а значит, именно оно обеспечивало древних жителей продуктами питания, получаемыми от животных (мясопродукты и молоко), и сырьем для мастеров по изготовлению оружия и домашнего производства (кожа, конский волос, шерсть, кость, а, возможно, и рог). 2) Из материалов двух памятников, упомянутых И.И. Ляпушкиным, следует, что больше всего разводили крупный рогатый скот (КРС), далее — мелкий рогатый скот (МРС), лошадей, свиней. В такой же последовательности эти виды перечислены и в статье М.И. Артамонова. Однако сразу за этим возникает вопрос, мясо какого из видов животных в каком количестве употреблялось в пишу. Если несомненное первенство получения мясных продуктов от КРС (относительное или абсолютное) не вызывает сомнений, поскольку это самые крупные домашние животные, да и, по приведенным выше данным, они и по количеству голов в стаде занимали первое место, то со всеми другими видами разобраться намного сложнее. Так, например, анализ, проведенный для славянских (роменских) памятников, показал, что даже когда МРС составлял более 20% от общего стада, количество получаемой от него мясной продукции не превышало 5—6%, ставя таким образом этих животных по производительности на последнее место — после свиней и лошадей [Горбаненко, 2003]³. Проверить эти наблюдения на приведенных примерах нет никакой возможности. Но если и это (в целом вполне вероятное) утверждение принять, вопрос относительно преобладания конины или свинины не может быть решен исключительно на предложенном материале.

Таким образом, если для середины XX в. такой уровень мог быть вполне достаточным, то ныне его следует признать неудовлетворительным. Правда, если в обобщающей статье И.И. Ляпушкин дал собственную интерпретацию археозоологического материала (см. выше), которая сейчас вряд ли кого может удовлетворить [Ляпушкин, 1958, с. 126—127], то в статье, посвященной итогам археологических исследований собственно Карнауховского поселения, он привел достаточные статистические данные археозоологических исследований без собственных комментариев [Ляпушкин, 1958а, с. 313].

Вопрос животноводства салтовской культуры рассмотрен и в монографическом исследовании В.К. Михеева [Михеев, 1985, с. 25—32]. Из его исследования мы узнаем следующее: 1) на салтовских поселениях с ярко выраженной оседлостью в основном существовало относительное преобладание КРС над другими видами (за исключением Маяцкого городища): 2) наибольшее количество мясной продукции (на примере Маяцкого городища) люди получали от КРС, далее от лошадей, свиней и МРС: 3) в хозяйстве важную роль (в основном для верховой езды, а также как гужевой транспорт) играли лошади [Михеев, 1985, с. 26]⁴.

Таким образом, данные о такой важной отрасли хозяйства для салтовского оседлого населения, как животноводство, рассеяны, мало введены в научный оборот, имеют разногласия по качеству и категориям измерения, не систематизированы и требуют обобщения.

Примечания

1. Предварительные публикации: [Колода, Горбаненко, 2010; Горбаненко, підготовлено до друку].

2. Под скотоводством подразумевается животноводство в целом, включающее собственно скотоводство (крупный рогатый скот), овцеводство (мелкий рогатый скот), коневодство (разведение лошадей), свиноводство (разведение свиней).

3. Здесь и далее — подборку см.: [Горбаненко, 2003; 2007, табл. 18, 20]; ссылки на источники см. там же.

4. Ввиду неполноты статистических данных, приведенных В.К. Михеевым, материал был проверен. В отчете К.И. Красильникова об исследовании поселения вблизи Новолимаревки имеются данные определения костей и приведено их количество, но не указано количество особей [Красильников, 1976—1977/146, с. 10, 13, 21—23]; в отчете об исследовании Подгаевки присутствуют данные относительного характера, вроде «больше — меньше» [Красильников, 1970/51, с. 5]; отчет о раскопках на поселении Рогалик не содержит данных о животноводстве [Красильников, 1977/142].