2. Русские православные националисты

Позиция Кузьмина, упомянутая выше, характеризует ортодоксальное течение в современном русском национализме, многие представители которого склонны к славянофильству и гордятся своей причастностью к православию. Поэтому определенный интерес представляет отношение некоторых православных священников к «хазарскому эпизоду». В целом последний выпадает из православной версии русской истории, для которой все начинается с крещения Руси в 988 г. По этой версии, только принятие христианства делает народ единым «мистическим организмом», тогда как язычество неспособно сформировать национальное самосознание. Вот почему взаимоотношения Руси с Хазарией, относившиеся к языческим временам, мало интересуют Русскую православную церковь (Филарет 1987; Поселянин 1994). Тем интереснее для нас версия истории Руси, пропагандировавшаяся митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном (Снычевым) в начале 1990-х гг. Она, во-первых, вопреки церковной традиции, включает «хазарский эпизод» и придает ему большое значение для понимания русской истории, а во-вторых, весьма популярна среди современных русских националистов, причем далеко не только православных. Оценивая место Иоанна в общественном дискурсе, следует иметь в виду, что в первой половине 1990-х гг. он не только занимал кафедру в Санкт-Петербурге, но и являлся членом Священного Синода, т. е. был одним из ведущих православных иерархов, и с его мнением считались¹.

В 1992—1993 гг., т. е. сразу же после распада СССР, митрополит Иоанн, несмотря на свою тяжелую болезнь, проявил необычайную активность, выступая с публичными лекциями, в которых он гневно обличал «вековые происки Запада» и «тайный мировой заговор». Источник беззакония митрополит Иоанн видел в «мессианизме иудеев с VIII—VII вв. до н. э.» и настаивал на подлинности «Протоколов сионских мудрецов» (Иоанн 1993а)². В этом контексте он и рассматривал Хазарию как захваченную чуждыми коренным обитателям иудеями, превратившими ее в «опорный пункт своего экономического могущества». Иными словами, Хазария изображалась первой жертвой «иудейских дельцов, видевших в финансовом могуществе первый шаг на пути создания вожделенного всемирного еврейского государства, о котором учили талмудисты-раввины». Следующей жертвой якобы должно было стать русское государство, которому было предназначено войти в состав Хазарского каганата или же стать новым «иудаизированным» государством по образцу Хазарии. По отношению к этой пугающей перспективе торговлю иудеев славянскими рабами Иоанн рассматривал чуть ли не как невинную забаву (Иоанн 1993б: 3—4; 1994а: 17—18).

Зная хазарскую историю со слов Гумилева и Кожинова, Иоанн делал особый акцент на двух моментах. Во-первых, он находился под жутким впечатлением гипотезы Гумилева о том, что к середине X в. Русь чудом не развалилась и не превратилась в «вассала иудейского каганата». Во-вторых, еще дальше развивая идею Кожинова о том, что действиями раннесредневековых владык руководил прежде всего межрелигиозный конфликт, Иоанн настаивал на том, что главной целью хазарских иудеев было «уничтожение или ослабление ненавистного оплота Вселенского православия — Византийской империи» (Иоанн 1993б: 4—5; 1994а: 20—21). И Иоанн вдохновенно описывал поход князя Святослава как справедливую войну, освободившую «как самих хазар, так и все окрестные народы, входившие в сферу влияния каганата». Этим, давал понять Иоанн, был нанесен мощный удар по еврейским претензиям на мировое господство, а восточные славяне были наконец объединены в единое государство, одно из сильнейших в Европе той эпохи (Иоанн 1993б: 5; 1994а: 22—24).

Подобно Кожинову, Иоанн напоминал читателю былину о битве Ильи Муромца с Великим Жидовином и видел в ней народные воспоминания о походе Святослава. Впрочем, заявлял Иоанн, эти воспоминания рождают малоприятные ассоциации. «Учитывая человеконенавистническое содержание учения талмудических религиозных сект, признающего человеческое достоинство лишь за "богоизбранным" народом и приравнивающего остальную часть человечества к скотам, лишенным бессмертной души, вполне вероятно, что общение с хазарскими "жидовинами" не оставило в русичах никаких приятных воспоминаний» (Иоанн 1993в: 11; 1994а: 44).

Ведь, как сообщал далее Иоанн, удар, нанесенный Святославом, не успокоил иудеев, ибо борьба с христианской государственностью была делом жизни еврейской диаспоры. Рассматривая мировую историю сквозь призму межрелигиозных взаимоотношений, Иоанн был убежден в том, что подавляющее число войн в мире имели религиозный характер. Но, восклицал он, ни одна из них по своей тяжести «не может сравниться с религиозной войной, вот уже два тысячелетия упорно и непрерывно ведущейся иудаизмом против Церкви Христовой». Именно в этом он и видел «главную причину многих катаклизмов, потрясавших русскую жизнь на протяжении веков» (Иоанн 1993г: 121—122; 1994а: 253 сл.). В подтверждение этому, помимо «хазарского эпизода», он вспоминал о борьбе с «ересью жидовствующих» в XV в. (Иоанн 1993б: 16—18; 1994а: 114 сл.) и утверждал, что в последние 80 лет злобные силы вновь взялись за разрушение России любой ценой (Иоанн 1993б: 22).

Не лишено интереса, что книги митрополита Иоанна, воспроизводившие христианскую версию антисемитизма, выходили в первой половине 1990-х гг. многотысячными тиражами. В частности, тираж его основного историософского труда «Самодержавие духа» доходил до 15 тыс. экземпляров (Иоанн 1994а). Отрывки из этого произведения публиковали православный журнал «Собеседник православных христиан» в Санкт-Петербурге (Иоанн 1993а), респектабельный журнал русских националистов «Наш современник» в Москве (Иоанн 1993б, 1993в, 1993г), газета российских коммунистов «Советская Россия» (Иоанн 1994б) и целый ряд других изданий русских националистов. Патриотическая православная газета «Русь Державная»³ неоднократно пропагандировала идеи митрополита Иоанна, в частности, его эмоциональные выступления против «Мирового Правительства, масонов, экуменистов и Запада во главе с США» (Иоанн 1995).

Примечательно, что благодаря своей неприкрытой юдофобии, в отличие от остальных православных священников, митрополит Иоанн пользовался популярностью даже в агрессивно антихристианских кругах русских националистов. Так, стоящая на неоязыческой платформе петербургская газета «За русское дело» искренне скорбела по поводу его кончины (Радзивилл 1995) и с ненавистью набрасывалась на его критиков (Искаков 1995). По случаю годовщины его кончины (илл. 9) патриотический журнал «Наш современник» опубликовал статью бывшего пресс-секретаря Иоанна, которая ставила своей целью отвести от него упреки в антисемитизме и объясняла их провокациями, направленными на раскол Русской православной церкви (Душенов 1996)⁴. Сочувственные статьи, восславляющие имя митрополита и пропагандирующие его основные труды, публиковал ряд других антисемитских и шовинистических газет (Любомудров 1995; Осипов 1995; Миронова 1996; Климчук 1996; Русский Патриарх 1996; Боков 1997). Антисемитские рассуждения митрополита Иоанна популяризировала газета петербургских «патриотов» «Россиянин» (Бутовская 1995а, 1995б)⁵. Региональная инспекция по защите свободы печати и массовой информации в связи с этим вынуждена была даже предупредить эту газету «о недопустимости использования средств массовой информации в целях призывов к разжиганию национальной розни и религиозной нетерпимости» (Никаноров 1995).

Между тем Хазарский каганат, как наваждение, изматывает все душевные силы православных русских патриотов. Они вновь и вновь возвращаются к истории взаимоотношений его с Русью. Например, о хазарской истории вспомнил ставший вдруг историком известный художник Илья Глазунов⁶. Он трактовал ее, руководствуясь идеями Артамонова и Плетневой, «обогатив» их дилетантскими рассуждениями Нечволодова и митрополита Иоанна и присовокупив к ним антисемитские фантазии Дугласа Рида, о которых речь пойдет ниже (Глазунов 1996а, № 4: 207—211, 215—217). При этом рассуждения о Хазарии постоянно перемежались у него с замечаниями относительно якобы огромной активности «восточных евреев» в XX в. (Глазунов 2006: 214—225), в чем он видел некоторую параллель с Хазарией, следуя антисемитским пассажам книги Рида.

О Хазарии постоянно напоминает бывший эмигрант и член «Народно-трудового союза», а ныне секретарь Союза писателей России и с 2007 г. председатель Московского отделения «Союза русского народа» М.В. Назаров, открыто заявляющий себя «православным антисемитом». Исходя из традиционной православной версии истории, порицающей евреев за то, что они отвергли Христа и не отказались от иудаизма в пользу христианства, он видит в этом «происки Сатаны» и на этом основании вот уже много лет ведет борьбу против «иудейского экстремизма» и «еврейского расизма». Для него Добро ассоциируется исключительно с православной Истиной, а все остальное объявляется «тайной беззакония», якобы служащей Антихристу. Поэтому он подхватывает «кровавый навет» и видит в евреях «преступный народ», якобы живущий «архетипом эгоистическо-паразитарной высшей расы». Он доходит до того, что заявляет о захвате власти в современной России евреями («Группа риска уже десять лет правит Россией», — писал он в 2002 г.). Именно поэтому, развивая хазарский миф, он объявляет современную Россию «Нью-Хазарией» (Назаров 2002). Для него Хазария — это «искусственный бастион тайны беззакония», сделавший иудеев едва ли не главным врагом Руси. Нелишне отметить, что он упоминает Хазарию в примечательном контексте — в книге, посвященной истории России в XX в., где обосновывается теория «жидо-масонского заговора» и говорится о «нерусском характере» Октябрьской революции (Назаров 1999).

В начале 2005 г. Назаров составил и распространил антисемитское «Письмо 500», требовавшее запретить иудаизм. Оно было подписано рядом депутатов Госдумы и немалым числом священнослужителей. Так как эта авантюра не была поддержана судебными органами, Назаров основал движение «Жить без страха иудейска» (ЖБСИ). В октябре 2005 г., выступая на конференции, посвященной столетию «Союза русского народа», он заявил об идущей «иудаизации Запада» «по хазарскому варианту». Там же в полном противоречии с этим заявлением, но в соответствии с главным аргументом «культурного расизма» он отстаивал идею о якобы несовместимости евреев со всеми другими народами по «моральным и идеологическим причинам». Впрочем, по его мнению, победа Святослава над «хазарским игом» дала Руси прививку от «еврейского проникновения». Поэтому он всячески прославлял Московскую Русь, которая якобы строго придерживалась этого принципа. Однако он сожалел о том, что «прививка» оказалась ненадежной и позднее российские власти от этого отошли. Дальнейшую историю он представлял как неизбежную конфронтацию русских с евреями, от чего якобы зависела судьба всего мира. При этом евреев он изображал не иначе как «сатаноизбранным народом», а современное государственное устройство России — «оккупационным режимом», используя термин, давно использующийся американскими ультраправыми (Назаров 2005).

Заслуживает упоминания тот факт, что Назаров является активным членом восстановленного в 2005 г. «Союза русского народа», инициировавшего празднование 1040-летия победы князя Святослава над Хазарией. Составители программы этого торжества придавали большое символическое значение тому факту, что он совпал с годовщинами 60-летия победы в Великой Отечественной войне и 500-летней годовщиной уничтожения... «ереси жидовствующих» (Программа 2004: 8). Такие сомнительные аналогии убеждали авторов текста в справедливости православной версии о вековой конфронтации Святой Руси с ее коварным врагом, представленным иудеями. Смело проводя параллели между ранним Средневековьем и современностью, авторы доказывали, что в постсоветской России сложился «режим, воспроизводящий основные черты Хазарского каганата». Перестройка представлялась реализацией идей американцев по превращению России в «неохазарский каганат» (Программа 2004: 3, 6—7). Нет нужды говорить, что брошюра целиком основывалась на антисемитских концепциях Гумилева и митрополита Иоанна. Примечательно, что ее подготовила «Академия геополитических проблем», служащая прибежищем отставным генералам-сталинистам, часть которых заняли высшие должности в «Союзе русского народа».

Православная газета «Русь Державная» также не обошла Хазарию своим вниманием. Для нее последняя являлась отрицательным примером экспансионистской империи, посягавшей на права и свободы окружающих народов. Особенно подчеркивалось, что хазарское государство было основано иудеями диаспоры, попытавшимися установить «диктатуру маленькой сионистской верхушки» над народами Кавказа и славянским миром (Лощиц 1993).

Образ Хазарии, как наваждение, преследует и православных фундаменталистов из «Опричного братства святого преподобного Иосифа Волоцкого». Выступая от их имени, поэт-расист С. Яшин, любитель «арийского христианства», открыто называющий себя «фашистом», в своей борьбе против «недочеловеков», разумеется, не может обойти тему Хазарского каганата. В стихотворении «Последний Каганат» он вовсе не случайно вспоминает о победе князя Святослава над хазарами: «Хазарский каганат, ни стены и ни рвы тебя не защитят. Приблизилась расправа. На стягах алых царственные львы. Встает заря роскошна и кровава. Мы — златокудрая дружина Святослава. Ты чуешь, Каганат? Мы двинулись на вы» (Яшин 2005: 62). Все это сочетается в его поэзии с призывами к новым погромам, с ожиданием прихода «русского Гитлера» и с воспеванием «арийской России». В полном соответствии с хазарским мифом он воспринимает крушение Российской империи и установление Советской власти как восстановление «Орды хазарской» (Яшин 2006: 27). Этому он противопоставляет «опричный национал-социализм», основанный на «арио-христианстве». При этом его призывы обращены к скинхедам, и именно с ними он связывает будущее России. Наконец, вопреки ортодоксальной христианской версии истории, Яшин, подобно митрополиту Иоанну, включает в русскую историю «великие дохристианские времена», которые рисуются ему эпохой «арийской славы». В этом контексте он готов пойти на мировую с язычеством и испытывает теплые чувства к одинизму, якобы являющемуся общим наследием «народа асов», к которому он безоговорочно относит русских (Яшин 2006: 125—131).

У опричников имеется и более основательный идеолог, черпающий аргументы не только из низкопробных антисемитских брошюр, но и из работ христианских богословов, историков и этнографов. Речь идет о Н. Козлове (А.А. Щедрине), вот уже около двадцати лет создающем гремучую смесь из кровавого навета, «Протоколов сионских мудрецов» и хазарского мифа в поисках объяснений текущих политических событий. Этот автор словно зачарован идеей ритуального убийства. Он находит «доказательства» ему на протяжении всей русской истории, связывает это с коварными происками «жидов» и обнаруживает корни зла в ханаанейских ритуалах, культах Молоха и Ваала, якобы заимствованных иудеями и сделавших их едва ли не основой своей религии. В частности, этим якобы и следует объяснять как убийство императорской семьи, так и массовые репрессии советской эпохи. В концепции автора все это является лишь частными моментами христианской истории, окрашенной бесконечной борьбой «жидов» против Христа и церкви. В этом контексте русский народ едва ли не отождествляется с Иисусом Христом, и говорится о «русской Голгофе». Примечательно, что все «враги» имеют в публикациях автора персональный облик, и лишь «русский народ» остается обезличенным. Даже фигура Сталина вызывает у автора сомнения: он сперва как будто бы делает его борцом с «тайными жрецами», но затем спохватывается и включает в список «евреев» и «полуевреев» (Козлов 1999: 14, 107). Обуявшая автора паранойя не позволяет ему найти в русской истории «истинно русских людей». «Жиды» выставляются помощниками Антихриста, и лишь «опричное воинство» своими молитвами якобы сможет спасти Русь от этой напасти.

Именно в таком свете автору видится зловещая роль Хазарии: хотя Хазарский каганат был повержен князем Святославом, молодое русское государство заимствовало ряд особенностей его политического устройства. По мысли автора, речь идет прежде всего о традиции ритуального убийства правителя, что якобы не раз давало знать о себе на протяжении русской истории. Лишь мудрому Ивану Грозному удалось разгадать эту тайну, и «тайновластие жидовствующих» было успешно ликвидировано его опричниками (Козлов 1999: 104—106, 127—128). Поэтому лишь опричники, являясь «оружием божественной благодати», способны успешно осуществить державное строительство на Руси (Козлов 1999: 154—155).

После Чеченской войны автор включил в «иудейский заговор» и мусульман, обнаружив «тайное иудейское влияние» на арабов и сделав их вместе с их другими единоверцами послушной игрушкой в руках «иудеев». Теперь он и чеченцам приписал тайные и явные ритуальные убийства и ритуальное использование крови, корни чего он снова обнаруживал в иудейской Хазарии (Козлов 2010: 1—2, 5). При этом «арабоязычный ислам» он изображал «боевым отрядом семито-хамитской расы». В его книгах последнего десятилетия уже находит место идея о якобы страстном желании «иудеев» восстановить Хазарский каганат, первую попытку чего он усматривает в Кавказской и Крымской войнах XIX в. (Козлов 2010: 8—9). А недавнюю Чеченскую войну он изображает борьбой «хазарско-иудейской мафии против русских» и усматривает у нее «оккультный смысл». Надо ли удивляться тому, что автор с благодарностью ссылается на уже известные нам рассуждения чеченского философа С.А. Дауева, обнаружившего среди чеченцев «потомков хазар»? Наконец, Козлов не только доказывает, что якобы русский народ продолжает томиться под «жидовским игом», но выводит свои страхи на мировой уровень и усматривает в «еврействе» «галахический интернационал», который якобы ведет борьбу против «автохтонных народов Земли» в целях воплощения идеи мирового господства (Козлов 2010: 163). Остается добавить, что, понимая радикальность своих построений, автор публикует свои книги и брошюры без указания издательства и тиража.

Не остаются в стороне и военные. Так, старший преподаватель Военно-воздушной академии им. Жуковского А. Макаров попытался показать, как становление Руси шло в тяжелой борьбе с враждебными силами — хазарами и варягами. Он не только разделял теорию «хазарского ига», но пытался превратить локальный конфликт в мировую проблему, заявляя, что «от исхода борьбы этих двух государств [Руси и Хазарии] зависела судьба не только восточноевропейских племен, но и многих племен и народов Европы и Азии» (Макаров 1995: 55). Он настаивал на том, что иудеи коварно навязали свою религию хазарской верхушке, воспользовавшись временными бедствиями, постигшими хазар в результате поражения от арабов. Затем иудеи монополизировали должность бека и оттеснили кагана от реальной власти. Вскоре после этого Хазария превратилась в «торгово-паразитическое государство», где простой народ был полностью порабощен. Автор утверждает, что, беря непосильную дань с соседних народов, хазары сдерживали их развитие. Он повторяет тезис о «вынужденной веротерпимости» хазар. Наконец, он детально описывает «освободительный поход» Святослава, отмечая, что победа над Хазарией имела и огромное мировоззренческое значение — Русь получила право самой выбирать путь своего духовного развития. Так, Святослав спас Русь от «духовного порабощения», которым грозило «иудейско-хазарское иго». Автор в особенности возражает тем, кто связывает с Хазарией спасение Руси и Европы от арабского нашествия. Нет, ничего хорошего в Хазарии он не видит. Впрочем, он призывает отличать хазар от иудеев, как это следует из русских былин, где Казарин изображается добрым союзником Руси, а Жидовин — безусловным недругом. Автор завершает свой исторический экскурс объявлением Киевской Руси «самым могучим врагом иудейского Хазарского каганата» (Макаров 1995; 2005), и проницательный читатель понимает намек на вневременную сущность этой конфронтации.

Нетрудно заметить, что главными ориентирами для Макарова служат антииудейские пассажи книги Артамонова, соединенные с православным антисемитизмом митрополита Иоанна. Неслучайно его статью опубликовал православно-монархический журнал «Держава», орган Международного фонда славянской письменности и культуры, возглавлявшийся тогда известным русским националистом монархической направленности, скульптором Вячеславом Клыковым. Тот же фонд переиздал эту статью в 1995 г. отдельной брошюрой, что еще раз говорит о значимости «хазарского эпизода» для русских националистов, которые видят в нем нечто большее, чем просто сюжет раннесредневековой истории. А затем брошюра вышла новым изданием в 2005 г. к упомянутому выше 1040-му юбилею победы над Хазарией, праздновавшемуся «Союзом русского народа», возглавлявшимся все тем же Клыковым.

Илл. 9. Могила митрополита Иоанна на Никольском кладбище Александро-Невской лавры

В том же духе писателем В.Г. Манягиным была написана брошюра, призванная раскрыть «тайну» беловежских соглашений, положивших конец существованию СССР. Этот автор делает поразительное «открытие», обращая внимание на связь между названиями Беловежская Пуща и Белая Вежа, как стал наименоваться бывший хазарский Саркел после поселения там славян. И хотя оба названия были даны славянами, автору это совпадение дает повод для пространных рассуждений о коварстве и тайных умыслах «неразумных хазар», якобы веками вынашивавших планы мести за разрушение Хазарии. Он утверждает, что якобы истинные виновники развала СССР ждали реванша тысячу лет (Манягин 2006: 3). За основу своих рассуждений Манягин, как и многие его предшественники, берет труды Артамонова, Гумилева и митрополита Иоанна. Он особенно ценит введенный последним термин «творцы катаклизмов». Не забыт и академик И. Шафаревич с его концепцией «малого народа». Все это используется автором для того, чтобы показать, что с хазарских времен и по сию пору «хазары» строят козни Руси/России. Для этого автор смело проводит параллель между «страданиями» хазар под властью иудеев и участью русских в XX в. Вопреки историческим данным, он доказывает, что в Хазарии иудеи устраивали гонения на иные религии и организовали «геноцид» (Манягин 2006: 13). Правда, остается непонятно, против кого это было направлено, так как из последующего текста следует, что и хазары остались живы, и христиане с мусульманами продолжали верой и правдой служить Хазарскому каганату.

Примечательно, что, вопреки многим другим почвенникам, Манягин принимает норманскую теорию и делает варягов избавителями славян от «хазарского ига». В результате славяне представлены не субъектом, а объектом истории, которым свободно манипулировали то хазары, то варяги. Концы с концами у автора постоянно не сходятся. То он заявляет, что хазары стремились захватить в свои руки путь «из варяг в греки» и даже мечтали о «мировом господстве», то сообщает, что при княгине Ольге Русь ни разу не воевала в течение целых двадцати лет. И становится неясным, что тогда мешало хазарам осуществить свои амбициозные планы. При таком миролюбивом поведении хазар поход Святослава выглядит отнюдь не «освободительной войной».

Мало того, выясняется, что «хазары», под которыми понимаются иудеи, столетиями мечтали о мести и использовали любой повод, чтобы насолить России. Чтобы это доказать, автор делает «хазарами» средневековых евреев Крыма, вручает власть в Османской империи в руки сефардов и, разумеется, вспоминает о «ереси жидовствующих». Коллаборационизм некоторой части крымских татар и чеченцев в годы Второй мировой войны он объясняет их «хазарскими корнями». Он даже превращает в «потомков хазар» современных чеченских боевиков и дагестанских «ваххабитов», а заодно с ними — и крымских караимов, как будто все они сплотились для того, чтобы взять реванш над Россией (Манягин 2006: 21—24).

Впрочем, по словам автора, от «хазар» достается не только России. Книга делает их ответственными за современную глобализацию. Манягина преследует видение, будто бы сегодня «Хазария» распростерлась от «Саркела» на Потомаке до «Саркела» на Москве-реке и продолжает наступать. Книга заканчивается многозначительным пассажем: либо Россия остановит этот «человеконенавистнический марш», либо повторит судьбу Хазарии (Манягин 2006: 31)⁷.

Примечательно, что, став редактором издательства «Алгоритм», Манягин активно проталкивает там книги сходного ксенофобского содержания. Мало того, отчетливо понимая, что мало кто станет читать эту его брошюру, он предпринимает ловкий ход и публикует ее под одной обложкой вместе с работами Л. Гумилева «Открытие Хазарии» и С. Плетневой «Хазары», не без оснований полагая, что уж эти-то произведения вызовут читательский интерес (Манягин 2008). Свой опус он хитроумно помещает между ними, справедливо рассчитывая на то, что в этом случае читатель его не пропустит. Тем самым он пытается донести свое жалкое антисемитское произведение до читателя, стоя на плечах умерших общепризнанных авторов, с мнением которых теперь можно и не считаться. Остается добавить, что этот сборник выходил дважды — в 2008 и 2010 г.

Наконец, внимания заслуживает образ Хазарии, нарисованный известным конспирологом и борцом с масонами О.А. Платоновым в изданной им энциклопедии «Святая Русь», где Русь представлялась особой цивилизацией и противопоставлялась нечестивому Западу, разъедаемому духом «иудаизма». Там Хазарский каганат изображался «иудейским государством», которое после принятия иудаизма «превратилось в военно-разбойничье и торгово-паразитическое государство». Автор статьи доказывал, что еврейские властители страны превратили в рабов все ее население, что они до поры до времени держали свою иудейскую веру в тайне и раскрыли секрет лишь после жестокого подавления оппозиции. Мало того, по его словам, в течение всей своей истории Хазария всеми силами пыталась «поработить Русь». В рамках небольшой статьи автор посвящает целый абзац описанию ужасов хазарской торговли славянскими рабами. Статья завершалась достойным пера митрополита Иоанна утверждением о том, что «падение иудейской Хазарии стало важной точкой отсчета в создании мощного русского государства, будущего духовного центра Христианской цивилизации» (Платонов 2000: 959—960). Иными словами, в полном соответствии с концепцией митрополита Иоанна (не случайно энциклопедия посвящалась его памяти) автор статьи, которым выступал сам Платонов, помещал у истоков Руси конфликт восточнославянского мира с иудаизмом, изображавшимся зловредной смертоносной идеологией. Одной Хазарией дело не ограничивалось, и, видимо, считая себя специалистом по иудаизму, Платонов брался за написание всех статей, где эта тема затрагивалась. В частности, он оживлял кровавый навет и обвинял «тайную иудейскую секту» в ритуальных убийствах, подобно Козлову, иллюстрируя это с треском провалившимся «Делом Бейлиса» и домыслами о ритуальном убийстве царской семьи (Платонов 2000: 720—723, 1011).

Десять лет спустя обнаружилось, что интерес к хазарскому мифу проявляют не только журналисты, экономисты, поэты и медики, но и гораздо более солидные люди, пекущиеся о безопасности России. В 2009 г. книжный рынок обогатился настолько же «сенсационными», насколько и скандальными книгами Т.В. Грачевой «Невидимая Хазария» и «Святая Русь против Хазарии». Мало что добавляя к «хазарским страстям», бушевавшим в 1990-х гг., эти книги затерялись бы среди многочисленной «хазароведческой» литературы, если бы не послужной список автора. Ведь, имея степень кандидата педагогических наук, автор выступает «политологом». Она якобы окончила Высшие курсы Военной академии Генштаба по специальности «Национальная безопасность» и в течение ряда лет была ведущим научным сотрудником Центра военно-стратегических исследований Генерального штаба ВС РФ. Ныне она является доцентом, заведующей кафедрой Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил РФ. Иными словами, получив элитное военное образование, она самым непосредственным образом участвует в обучении будущей военной элиты России. Правда, свою кандидатскую диссертацию она защитила в 1985 г. по французской военной лексике, и заведует она кафедрой русского и иностранных языков — ни то ни другое к политологии отношения не имеет. Тем не менее ее «политологические знания» не могут не представлять интереса, тем более что ее книги были изданы необычно большим для современной России тиражом — по 20 тыс. экз.

Привлекает внимание и тот факт, что книги были изданы «по благословению высокопреосвященного Вениамина, архиепископа Владивостокского и Приморского», т. е. представляют собой образец «православного взгляда на историю и современный мир», поддержанного одним из высших иерархов РПЦ. Действительно, в анонимном предисловии к «Невидимой Хазарии» говорится о «духовно-религиозном сакральном контексте» этого произведения, которое якобы доказывает, что за современной большой политикой Запада стоят некие «религиозные антихристианские силы», действующие, разумеется, против России. «Открытием» автора называется предположение о том, что некие международные агрессоры уже захватили важные государственные позиции в России и ведут войну против ее «священной государственности», т. е., надо думать, против самих себя. Это — все та же пресловутая «мировая Закулиса», происки которой можно преодолеть только укреплением «союза народа, армии и Церкви». Следовательно, требуется вернуться к «идеалам Святой Руси» и православной традиции. Только так можно отбиться от глобализации, которую несет «западная империя», якобы переполненная «духом злобы».

Разумеется, ничего нового эта позиция не содержит — она лишь еще раз подтверждает наличие антиглобалистских и антизападнических настроений у части церковных иерархов. Кроме того, следует иметь в виду, что во второй половине первого десятилетия XXI в. РПЦ всеми силами пыталась получить доступ к общероссийскому школьному образованию и добиться официальной позиции в армии. В этом отношении 2009 г. стал переломным, ибо именно тогда президент Д. Медведев поддержал решение о введении в школах нового предмета «Духовно-нравственное воспитание», а также о введении института священнослужителей в армии. Поэтому книги Грачевой должны были стать важным аргументом в пользу этого решения.

Все это достаточно очевидно. Но при чем здесь хазары? В книге «Невидимая Хазария» ее автор доказывает, что современные войны ведутся нетрадиционными способами без применения оружия и что их целью является упразднение национальных государств ради создания глобального государства (Грачева 2009а). Утверждая, что якобы светская государственность сегодня весьма уязвима, автор фактически призывала к введению в России теократии («священной государственности»). Ведь «победить в этой войне Россия может только как православная держава».

Едва ли не самым сильным и коварным врагом рисуются США. Говорится о «мировом заговоре», который трактуется как пришествие Антихриста — вполне в духе консервативной идеологии, популярной в РПЦ. США оказываются во главе некого могущественного альянса, включающего в свой состав влиятельных наркобаронов и ведущего борьбу за уничтожение национальной государственности и установление мирового правительства. Якобы война против России ведется прежде всего с помощью наркотиков⁸ и путем технологии сокращения населения. А среди боевых отрядов сил зла выступают «педофилы и сатанисты», а также, разумеется, «масонские организации», издавна вызывающие ярость у РПЦ.

Не удовлетворяясь обычными церковными обвинениями в адрес масонов, автор доходит до того, что обвиняет тех в человеческих жертвоприношениях, связанных с «ханаанским культом Молоха (Ваала)», который якобы процветает в Северной Калифорнии. Примечательно, что ниже Грачева превращает этих масонов в хазар. Вспоминает она и об ордене иллюминатов как «богоборческой силе». И, разумеется, распространяет небылицы о некоем «генном оружии», способном по выбору уничтожать определенные этнические группы. Иными словами, в книге собраны всевозможные мифы о тех, кого РПЦ издавна числит в списке своих врагов. Но главными такими врагами становятся не традиционные «жидомасоны», а масоны и хазары, которые на поверку оказываются одними и теми же людьми.

Всесилие правительства США также оказывается не безграничным. Ведь оно изображается марионеточной организацией, выполняющей тайные замыслы «мировой Закулисы». Тут-то и сказывается новаторство Грачевой, которая идет много дальше своих предшественников. Ее оригинальным «вкладом» является то, что, по ее словам, за «мировой Закулисой» стоит проект «Хазария», якобы объединивший силы «антироссийского реванша». Она утверждает, что потомки некогда побежденных никогда не оставляют мечты о реванше, и доказывает, что Современная глобальная элита якобы продолжает дело «неразумных хазар». Идея «исторического реванша» как ключа к мировой истории настолько владеет автором, что она не останавливается ни перед какими подтасовками, чтобы ее доказать. Так, вопреки всем имеющимся историческим данным, Грачева убеждена в том, что РСДРП была создана сионистами. В частности, якобы именно «хазарская антисистема» стояла за Октябрьской революцией 1917 г. и цареубийством. В этом контексте «хазары», «сионисты» и «троцкисты» представляются одними и теми же лицами. Смысл этого раскрывается в том, что чудовищные преступления сталинского режима против своего собственного народа Грачева приписывает «троцкистам», стремясь всячески обелить Сталина. Так, обсуждая сфабрикованные НКВД дела 1930-х гг., она оправдывает чекистов, подтверждая все их ложные обвинения невинных людей в «троцкистском заговоре». Она доходит до того, что объявляет «борьбу государственнического блока Сталина против антигосударственнического блока Троцкого самой настоящей войной за освобождение от хазарского нашествия и оккупации».

Мало того, по словам Грачевой, описываемое противостояние является религиозным, включающим мистическую составляющую (здесь она вспоминает рассуждения известного нам борца с масонами О. Платонова, которого она по наивности считает историком). Правда, остается неясным, какая «мистическая составляющая» содержалась во взглядах большевиков и «троцкистов». Зато Грачева убеждена в том, что в первые послереволюционные годы большевики пытались возродить Хазарию с ее режимом «диархии» — при этом якобы всевластным беком был Троцкий, тогда как Ленину доставалась роль кагана. Впрочем, в заключительной части книги обнаруживается, что «хазары» не раз пытались «одержать реванш» и иным способом, навязав Руси иудаизм. Примером этого, на удивление, оказывается недавняя Чеченская война, где, вслед за Козловым, фантазия автора делает чеченских сепаратистов пешками в руках иудаизма и «международного сионизма», а российской армии достается честь «принять эстафету от князя Святослава». Тем самым антисемитизм рассматриваемой концепции становится настолько очевидным, что никаких комментариев уже не требуется.

Изложив историю средневековой Хазарии в соответствии с антисемитской версией Гумилева и представив это государство «еврейско-хазарской химерой», Грачева пускается в псевдонаучные рассуждения о «несовместимости культур», «всеобщей извращенности» и «антисистемных умонастроениях», которые были якобы свойственны Хазарии. И неважно, что крайне скудные исторические источники о Хазарии ничего этого не содержат. Источники Грачеву не интересуют; ей достаточно «авторитетного» мнения Гумилева, и вслед за ним она обличает «химеру» как «общность деэтнизированных, выпавших из этносов людей». Именно такими ей представляются «хазары-иудеи». А для характеристики Хазарии она пользуется уже известным нам шовинистическим определением — «хищническое паразитическое государство».

Однако Грачева не пишет историю Хазарии, а ищет ключ к современности, и потому ей требуется связать историю средневековой Хазарии с «мировой Закулисой». А для этого имеется лишь один путь — доказывать, что ашкеназы происходят от хазар. Именно это она и делает, пытаясь, вопреки истине, убедить читателя в том, что эта идея разделяется большинством ученых⁹. Для скептиков у нее наготове убийственный аргумент — якобы историю хазар долгое время сознательно скрывали! Не будучи историком, она не понимает, что полнота исторической картины зависит от наличия письменных источников, а в случае Хазарии их до обидного мало. Тем не менее история Хазарии изучалась и обсуждалась историками в разных странах, причем даже в СССР, где в 1950—1980-х гг. такая тематика хотя и не приветствовалась, но все же понемногу развивалась. И любой профессионал при желании всегда мог ознакомиться с соответствующей литературой (Golden 2007а).

Между тем никем не доказанная гипотеза о хазарском происхождении восточноевропейского еврейства служит Грачевой основанием утверждать, что «хазары-ашкеназы» противоправно захватили Палестину. Особый смысл она придает тому, что все родоначальники сионистского движения и основатели Израиля были родом из России. Это дает ей повод заявить, что в Израиле они стремились воссоздать Хазарию, ибо, по ее мнению, все характеристики, данные Хазарии Гумилевым, идеально подходят для Израиля. Сообщая ранее, что миром управляют США, теперь она представляет их марионеткой Израиля и приписывает «иудеям-хазарам» «стремление к мировому господству». Их-то она и ассоциирует с Антихристом. Впрочем, это относится не ко всем евреям. Оказывается, имеются еще «ветхозаветные евреи», которые якобы стремятся к христианству и противостоят «хазарам». Из этого невнятного противопоставления, весьма далекого от гораздо более сложной реальности, остается неясным, идет ли речь о религиозном или этническом противостоянии. И с кем оказывается «хазарин», принявший христианство? Но Грачеву, предпочитающую основываться на упрощенных умозрительных схемах, такой вопрос не занимает.

Ей много важнее откреститься от антисемитского смысла своей концепции и показать, что она выступает не против евреев, а против «сионистов», которых она ставит на одну доску с нацистами. Не приводя никаких достоверных фактов, Грачева безапелляционно заявляет, что будто бы сионистские и нацистские организации финансировались из одного источника, связанного с «потомками хазар». Иными словами, делается попытка реанимировать советский «антисионизм», но в модной ныне «хазарской упаковке». При этом рассуждения Грачевой о якобы врожденной воинственности хазар, т. е. свойственной им еще до принятия иудаизма (и здесь она идет много дальше Гумилева, симпатизировавшего тюркам) и до сих пор сохранившейся в «их крови», делает ее концепцию еще и расистской. Мало того, в изложении автора термины «сионисты» и «хазары» оказываются эвфемизмами для евреев.

Далее с помощью манипуляции малодостоверными данными, почерпнутыми из антисемитской и ревизионистской литературы¹⁰, из откровенных фальшивок (например, из речи некого раввина Рабиновича) или путем тенденциозных интерпретаций известных фактов автор всеми силами пытается доказать, что сионисты поддерживали, а ведущие еврейские банкиры финансировали Гитлера и его режим. Маргинального публициста А. Шмулевича, с которым в Израиле мало кто считается, Грачева превращает в человека, якобы выражающего не только позицию всего Израиля, но и выдвинувшего целую программу по возрождению Хазарской империи. Она то ли сознательно, то ли в силу неосведомленности идет и на откровенные подлоги, заявляя, например, что термин «антисемитизм» был якобы «вброшен Антидиффамационной лигой», тогда как на самом деле он был введен немецким журналистом В. Марром в 1879 г. и с тех пор исправно использовался юдофобами. Зато как на надежные исторические источники Грачева опирается на предсказания библейских пророков и христианских апостолов, утверждая, будто их пророчества сбываются в наше время. На удивление, она превращает легендарных Гога и Магога в «потомков хазар-язычников», хотя те упоминались в Библии задолго до появления хазар на исторической сцене и такие рискованные сопоставления, иной раз делавшиеся средневековыми авторами, не имеют никакого отношения к современным знаниям. Да и как совмещаются определения хазар то «язычниками», то «иудеями», читателю остается только гадать.

Но достоверность излагаемых материалов автора не волнует — все идет в дело, лишь бы доказать, что в своем стремлении к мировому господству Гитлер вдохновлялся «хазарским мессианством» и проектом «Хазария», который якобы внедрялся «сионистами». Вопросы о том, существовало ли вообще некое «хазарское мессианство» и имелся ли у сионистов «проект Хазария», не ставятся, ибо свои априорные убеждения автору дороже обращения к достоверным фактическим данным. Поэтому в своих фантазиях Грачева доходит до утверждения о том, что Гитлер был якобы марионеткой сионистов.

При этом она не забывает и своих христианских убеждений. Во главе «проекта Хазария» она ставит Антихриста, что ведет к отождествлению его с сионистами. Иными словами, круг замыкается, и мы возвращаемся к давно известному навету Отцов Церкви, объявлявших евреев «детьми Сатаны». Примечательно, что, начав с рациональных аргументов, во второй части книги автор уже делает акцент на религиозной интерпретации и религиозных аргументах. Там она забывает и о своей робкой попытке отличить «евреев» от «сионистов» — теперь она пишет, что «хазары стали тем, что мы называем сегодня евреями». Зато она обвиняет врагов в самом страшном, на ее взгляд, злодеянии — стремлении отнять у людей веру и превратить их в язычников. Но при этом Грачевой с ее православной позицией одинаково дороги как язычник Святослав, так и его сын Владимир, принявший христианство. Ведь первый одолел «политическую Хазарию», а второй бросил вызов «антихристовой Хазарии» и победил ее. Правда, к сожалению, автор не объясняет, что она имеет в виду — ведь ни в одном источнике нет сведений о том, что князь Владимир систематически боролся с иудаизмом. Зато обнаруживается, что для православной Грачевой язычник, безусловно, люб, если он воюет с Хазарией. В этом она солидарна с митрополитом Иоанном.

«Наследниками» Хазарии, помимо сионистов, Грачева называет США и современный Европейский Союз. Нарушая все правила исторического исследования, она проводит прямые параллели между ними и Хазарией, вплоть до того, что обнаруживает «хазарские символы» на местных денежных знаках. Но ее главным «открытием» является беспрецедентная роль в мировой истории «колена Данова»¹¹. Хотя историкам судьба этого «колена» неизвестна, Грачева утверждает, что оно якобы переселилось на Кавказ, где и слилось с местными хазарами. Мало того, оно, по ее словам, заложило основу не только хазарской общности, но и англо-саксов (!), а ныне возглавляет движение к «новому мировому порядку». И неважно, что все это является плодом воображения автора. Ей гораздо важнее другое — то, что, судя по Библии, «колено Даново» поклонялось «золотому тельцу» и тем самым ассоциируется с абсолютными грешниками (впрочем, это — тоже авторская интерпретация). И это призвано доказать бесспорную вредоносность его современных потомков, т. е. тех, в ком автор произвольно видит таковых. Впрочем, вскоре Грачева забывает о связи «колена Данова» с этничностью. «Хазарская антисистема» больше пугает ее как «духовное образование», «общность, утратившая этничность», но сохранившая «антисистемный дух Данов» — «богоборческий и антихристов». Грачевой все это рисуется транстерриториальной общностью, представители которой живут в разных государствах и везде являются «пятой колонной». Иными словами, Грачева, по сути, оптом обвиняет в государственной измене огромную массу людей, о которых она понятия не имеет, которых она никогда не изучала и мнение которых ее совершенно не интересует — ведь ей и так все ясно. Нетрудно заметить, что именно такой подход неоднократно приводил к трагедиям, достававшимся на долю депортированных народов.

Таким образом, рассмотренная книга доцента Грачевой оказывается вовсе не научным исследованием, а публицистическим произведением, где весьма противоречивые религиозные и паранаучные рассуждения призваны лишь обрамлять концепцию автора, основанную на вере и ни в каких доказательствах не нуждающуюся. Поэтому неудивительно, что в этой книге обнаруживается целый букет разновидностей антисемитизма: традиционной религиозной, политической, биологической, конспирологической, антиглобалистской. При этом все симпатии Грачевой на стороне антидемократических, антилиберальных, ультраконсервативных, промонархических (или вождистских) сил, и она равным образом почитает как Николая II, так и Сталина. Неудивительно, что она воспроизводит известную антисемитскую интерпретацию революции 1917 г., основные участники которой поголовно оказываются «хазарами». Якобы они замышляли «геноцид русского народа», и якобы только Сталину удалось это предотвратить. Разумеется, хорошо известное и документально подтвержденное участие Сталина в массовых репрессиях автор изящно обходит. Она верит, что «Сталин продолжил поход Святослава Храброго».

Если в рассмотренной книге Грачева, во-первых, пыталась как-то доказывать хазарское происхождение евреев, а во-вторых, допускала, что это относится не ко всем евреям, то во второй книге ей все это оказывается уже ненужным. Теперь евреи безоговорочно отождествляются с «потомками хазар, смешавшихся с коленом Дановым и обращенных в иудаизм». Правда, Грачева временами вспоминает о религиозных евреях, выступающих против сионизма, и их она к «хазарам» не относит. Она заявляет, что «хазары — это не этничность, это религиозность» (Грачева 20096). Но тогда возникают вопросы, на каком основании она относит к «хазарам» безрелигиозных троцкистов, почему одних религиозных евреев она числит «хазарами», а других нет, как в состав «хазар» попали сионисты-социалисты, далекие от какой-либо религиозности?

Между тем, будучи убеждена в том, что все это ей удалось убедительно объяснить в первой книге, теперь Грачева целиком поглощена современностью. Она доказывает, что все события в сегодняшнем мире окрашены противоборством «двух сакральных центров противостояния — Священной Империи и Диктатуры Антихриста». Под первой, разумеется, имеется в виду Россия, а вторая представлена все той же «невидимой Хазарией». Теперь Грачева с новой силой набрасывается на США, Израиль и, почему-то Францию, полагая, что там-то и гнездятся «русофобские силы», представленные видимыми и скрытыми «хазарами». К «хазарам» причисляются все те, кто, по словам автора, когда-либо выступал против России. Это — в ряду прочих, и историк Р. Пайпс, и политолог З. Бжезинский, и банкир Ротшильд, и даже французский президент Н. Саркози.

Грачева воспевает «Российскую священную империю», якобы «естественную и нерукотворную», которой покровительствует сам Бог. Она рисует идиллическую сусальную картину процветания царской империи, где якобы существовала полная гармония многочисленных народов с императором, а православие мирно уживалось с исламом. И одни только «хазары» мутили воду благодаря своему «агрессивному иудаизму». Правда, автор не объясняет, почему же Бог, благоволивший империи, допустил революцию, убийство царя и ослабление православия в России. Зато она жестко очерчивает современную дилемму — либо восстановить империю, либо «отдаться на заклание к хазарам». Разумеется, для нее приемлемо только первое решение, для чего она требует «второго крещения Руси».

Стержнем книги является обсуждение коварства «невидимой Хазарии» и ее прислужников. Якобы их сила и необычайное упорство в достижении своих целей объясняются тем, что за ними стоит «церковь Сатаны». Взятое из раннехристианских источников последнее выражение вовсе не является случайным, ибо автор не отказывает себе в удовольствии процитировать все те поношения, с которыми отцы Церкви когда-то набрасывались на иудеев. И если западные католики и протестанты после Холокоста отказались от этого позорного наследия, то Грачева этого делать не собирается. Ведь для нее главную угрозу России и миру несет «невидимая Хазария в лице видимого Запада». Теперь она с деланным сочувствием обращается к американскому народу, показывая Америку «жертвой, попавшей в руки хищника».

Рассуждая об указанной выше конфронтации, Грачева снова пытается снабдить Россию великой миссией «освобождения народов от владычества Хазарии». Для этого России требуется вождь, необходимо вернуться к имперским завоеваниям и возрождать «имперский дух», и государство должно активнее поддерживать РПЦ. России также следует вернуть былые территории, а затем объединить вокруг себя «третий мир» и выступить против Хазарии, чтобы победить ее во второй раз. Иными словами, Грачева призывает Россию к войне, ссылаясь при этом на воинственные слова некоторых церковных иерархов. Примечательно, что ее вдохновляет война в Южной Осетии, в которой она, по сути, видит начало «реконкисты».

Чтобы убедить в читателя в необходимости войны, Грачева всеми силами пугает его демоническим врагом. Но из ее писаний остается неясным — то ли Хазария все еще стремится завоевать мировое господство, то ли она уже правит миром; то ли это управление осуществляется из США, то ли — из Израиля; то ли Хазария стремится упразднить Россию, то ли «хазары» уже захватили там власть. Гораздо яснее обстоит дело с теми силами, которые использует Хазария в своих интересах. Здесь-то и открывается то, что Грачева вуалирует рассуждениями о «невидимой Хазарии». Она верит, что течение последних 200 лет все революции и перевороты в мире осуществлялись по инициативе «династии Ротшильдов», которая, оказывается, была теснейшим образом связана с орденом иллюминатов. Источник этих «знаний» совершенно очевиден — это пресловутые «Протоколы сионских мудрецов» и порожденная ими антисемитская литература. И не случайно Грачева с пиететом вспоминает мистика С. Нилуса, активного пропагандиста этой фальшивки. Однако если во времена Нилуса было принято без обиняков писать о «жидо-масонском заговоре», то автор стремится соблюдать осторожность и пишет о заговоре «иллюминатов-данитян», т. е. тех же «масонов» в союзе с потомками «колена Данова». И если во времена Нилуса было принято обвинять «жидо-масонов» в материализме и приписывать им вполне земные цели, то сегодня Грачева идет много дальше. Заявляя, что якобы сегодня в мире происходят только религиозные процессы, целью «хазар» она называет приведение к власти Антихриста (Грачева 2009б: 229).

В этом контексте она трактует иудаизм как едва ли не главное орудие этой «подрывной деятельности». Правда, поначалу она и здесь пытается избежать возможных упреков в антисемитизме. Для этого она заявляет, что якобы «хазары» извратили Ветхий Завет и столетиями пытались искоренить из него все «семитское». Тем самым в антисемитизме она обвиняет самих «хазар» (Грачева 2009б: 238). Однако затем она набрасывается с обвинениями на сам иудаизм, и с этой точки зрения врагами рисуются все, кто его исповедуют, независимо от того, называет их автор «хазарами» или нет. В этой компании чудесным образом оказываются и секулярные сионисты. Характерна методика автора: она приводит ворох цитат (часто взятых из вторых рук) из речей самых разных еврейских религиозных деятелей, придерживавшихся разных течений в иудаизме и часто резко расходившихся друг с другом. Однако и эти расхождения, и авторитетность этих деятелей у евреев ее не интересуют. Она тщательно отбирает те высказывания, которые могли бы подтвердить ее концепцию, и придает им основополагающее значение, как будто они являлись директивными указаниями для всех евреев. Разумеется, нет ничего более далекого от реальности. Однако нет и ничего более близкого к достижению цели возбуждения ненависти к евреям, которую ставит перед собой реальный, а не выдуманный антисемитизм.

По сути, весь пафос Грачевой направлен против глобализации. Но, не желая видеть в глобализации объективный процесс, она в конспирологическом задоре истово ищет вредоносные силы, якобы заинтересованные в глобализации и руководящие ею. Эти силы она находит повсюду — не только в США и Израиле, которые якобы постоянно ведут войну против России, но и в «пятой колонне», которая якобы происками Хазарии занимается подрывной деятельностью в любой стране. И даже «криминальные националистические элиты на Северном Кавказе», по словам Грачевой, действуют по указке Хазарии. Даже американских неоконсерваторов, долгое время действительно оказывавших большое влияние на политику США, Грачева произвольно делает «последователями Троцкого» и заставляет их поддерживать президента Барака Обаму, хотя, как истовые республиканцы, они в реальности постоянно стояли к нему в оппозиции. Разбираться в таких тонкостях Грачева не хочет. Она пишет: «Обама был приведен к власти хазарами для того, чтобы начать войну против нашей веры и государственности за духовное и политическое господство над Святой Русью» (Грачева 2009б: 177). По мере написания книги автор в своих параноидальных переживаниях доходила до того, что рисовала современную Россию в полной изоляции, окруженной коварными врагами. Поэтому ей оставалось уповать только на Бога и РПЦ.

Таким образом, для православных русских националистов образ Хазарии ассоциируется с попыткой духовного закабаления Руси и борьбой против христианской государственности. Это рассматривается как часть общей борьбы, якобы постоянно ведущейся иудаизмом против христианства. Правда, под христианством имеется в виду именно русское православие, ибо в РПЦ популярно представление о западном христианстве как учении, отошедшем от основ и вступившем на ложный путь. Это помогает помещать Запад, и прежде всего США, в стан врагов, строящих козни «Святой Руси». Православный антисемитизм постоянно понимает «богоизбранность» евреев как «еврейский расизм» и «стремление к мировому господству». А инструментами этого называются попытки установления «духовного рабства», причем путем «жидо-масонского заговора». Впрочем, одним «духовным рабством» дело не обходится, и говорится о разрушительной работе «оккупационного правительства». Разумеется, все это неизбежно опирается на пресловутые «Протоколы сионских мудрецов». Соответственно оживляется нацистская версия истории, говорящая о «несовместимости» евреев как «антирасы» с другими народами. В этом контексте утверждается о неизбежности противостояния арийцев с семитами, однако теперь «семиты» заменяются «хазарами», а авангардом «арийцев» называются русские. Отсылка к «хазарам» помогает задействовать мотив «мести» и дать иррациональному конфликту рациональное объяснение как якобы стремление «хазар» отомстить за поражение от Святослава. Все это старательно увязывается с православной историософией, предсказывающей близость прихода Антихриста, окруженного «иудеями» в виде «сионистов», «хазар» и даже «троцкистов». Повторяя нацистскую практику, православные радикалы призывают к введению «арийского христианства», очищенного от «семитизмов». Разумеется, фундаменталистское мировоззрение не может обойтись без кровавого навета, который, как мы видели, то и дело дает о себе знать в рассмотренных выше версиях истории. Наконец, нельзя не заметить, что среди авторов изложенных концепций встречается непропорционально много военных (часто отставных), мировоззрение которых определяется иррациональным патриотизмом, смешивающим былую советскость с модным ныне православием, которые завязываются в единый клубок под лозунгом «союза народа, армии и церкви».

Как правило, православная историография придает князю Владимиру безусловно положительный облик, и его мать Малуша объявляется славянкой (Программа 2004: 6). Как мы увидим ниже, это коренным образом расходится со взглядами неоязычников, трактующих эти образы совершенно иначе.

Казалось бы, что взаимопонимание между православными и неоязыческими авторами отсутствует. Но это не так. В уже упомянутом издании Платонова дело принимало достаточно неожиданный оборот. Объявляя себя прочно стоящим на православных позициях, Платонов выказывал необычайно благожелательное отношение к славянскому язычеству. Доказывая, что у славян-язычников якобы имелось единобожие, он избегал говорить о каком бы то ни было конфликте христианства с язычеством. В его изложении язычники с энтузиазмом приняли православие как «настоящее религиозное сознание», и язычество органично вписалось в христианство (Платонов 2000: 1013—1015). Такой подход характерен для тех безрелигиозных современных русских националистов, для которых православие ценно не столько как религия, сколько как национальная идея. В этом контексте религиозные различия между русским православием и славянским язычеством оказываются несущественными по отношению к культурной преемственности, занимающей основополагающее место в национальной «русской идее». Аналогичную позицию, как мы видели, занимают и сторонники «арио-христианства».

На похожих позициях стоит и самодеятельное Русское историческое общество, действующее в Москве с начала 1990-х гг. Его ученым секретарем является горный инженер В.В. Грицков, который в течение нескольких лет занимается возрождением и популяризацией идеи Причерноморской Руси, давно отвергнутой профессиональными историками. Настаивая на глубокой древности русов в Прикавказье и Причерноморье, он старательно отождествляет носителей салтово-маяцкой археологической культуры с якобы родственным славянам населением. О Хазарии как таковой автор старается не упоминать, а все ее сложные взаимоотношения с Русью он сводит к обоюдной мести, которая в конечном итоге привела к окончательному уничтожению Хазарии войсками князя Святослава. Показательно, что хазар автор называет «иудеями-хазарами», и тут же, подобно Кожинову, перебрасывает мостик из раннего Средневековья в современность. Негативное отношение отечественных историков к своей концепции он объясняет тем, что в советский период «исторические институты были битком набиты безродными космополитами», якобы сознательно искажавшими русскую историю (Грицков 1995а: 45—50; 1995б: 52)¹². Все это Грицков публиковал в журнале Русского физического общества «Русская мысль», объявившего себя журналом альтернативной науки. Фактически эта альтернативная наука оказывается не только дилетантской, но и шовинистической.

Хотя по своим взглядам Грицков может быть отнесен к русским националистам-антихристианам, его отношение к хазарскому вопросу во многом сближается с позицией православных фундаменталистов. Во всяком случае, его версия не отождествляет христианских священников с евреями, и его антихристианство не содержит юдофобии. В этом оно кардинальным образом отличается от неоязыческого подхода, который мы теперь и рассмотрим.

Примечания

1. Правда, патриарх Алексий II отмежевался от его антисемитских взглядов (Deutsch Kornblatt 1999: 421).

2. Об антисемитизме Иоанна см.: (Левинская 1994). О критике юдофобии Иоанна с православных позиций см.: (Антонов 1994). О попытках его пресс-секретаря отвести от него эти обвинения см.: (Душенов 1996). Нелишне заметить, что на суде в 2009 г. этот пресс-секретарь признал свои взгляды «антисемитскими и черносотенными» и в феврале 2010 г. был осужден на 3 года колонии-поселения за создание и активную пропаганду антисемитского фильма «Россия с ножом в спине».

3. Ее редактором и был его пресс-секретарь К. Душенов.

4. Глава из этой публикации, специально посвященная доказательству подлинности «Протоколов Сионских мудрецов», была перепечатана национал-патриотической газетой «Колокол» (1996. № 39: 5).

5. Кстати, автор этой заметки фигурировала среди «русских ученых», подписавших письмо, обвинявшее евреев в нещадной эксплуатации русского народа и стремлении к мировому господству (Н.П. Алексеев и др. 1998).

6. О нем и его месте в русском национализме см.: (Dunlop 1983: 59—60, 121—129; Митрохин 2003: 204—205).

7. Похоже, что Манягин написал свою брошюру под свежим впечатлением от участия в национал-патриотической конференции, посвященной князю Святославу. Этим объясняется не только сам дух брошюры, но и дословные заимствования из выступлений ее участников (ср.: Великий князь 2006).

8. Уместно вспомнить, что одним из главных аргументов РПЦ в пользу введения «духовно-нравственного воспитания» была борьба с наркоманией!

9. Недавно такой взгляд озвучил израильский историк Ш. Занд, однако из его книги явствует, что он незнаком с современными научными материалами по истории Хазарии и, похоже, черпал свои знания из старой работы Поляка.

10. Среди таких авторов упоминаются, например, получившие скандальную известность Энтони Саттон и Дэвид Ирвинг.

11. Библейская традиция выводит Антихриста из «колена Данова». См. также: (Козлов 1999: 138).

12. Нелишне отметить, что история для В.В. Грицкова — хобби. Он работает ведущим специалистом Госпроматомнадзора РФ.