3.3 Дагестано-хазарские отношения в VII—VIII вв.

Границы Хазарского каганата до сих пор не определены, но то, что дагестанские земли входили в его состав — неоспоримый факт [Артамонов М.И., 1962; Плетнева С.А., 1967; Федоровы Я.А. и Г.С., 1978; Магомедов М.Г., 1983]. Не менее важен вопрос о взаимоотношениях Хазарии и Дагестана в период раннего средневековья (в дагестанский период существования Хазарского каганата — 30-е гг. VII в. — 40-е гг. VIII в).

В первую очередь обратимся к письменным источникам, в которых упоминаются хазары и, в частности, их пребывание на территории Дагестана. О хазарах упоминают арабские, армянские, византийские, еврейские авторы [Новосельцев А.П., 1990], связывая свои сообщения с событиями, происходившими либо в пределах самого Дагестана, либо в соседних с ним странах. Также на пребывание хазар в Дагестане указывают некоторые местные историко-литературные памятники — «Дербенд-наме» [1898], «Тарихи Дагестани» [1878] и др.

Ибн Хаукаль — автор X в. — сообщает о хазарах, хазарских городах и о разгроме Итиля — последней столицы Хазарского каганата русами [1908:114—115], ал-Истахри писал, что Атиль начинается близ земли хирхизов, затем течёт между землями кимаков и гузов, после чего поворачивает на запад, протекает через земли русов, оттуда через землю булгар, буртасов и, наконец, впадает в Каспийское море [1901:222], ал-Балазури — автор второй половины X в. сообщает об арабо-хазарских войнах [1927], Ибн Асир также предоставляет нам ценные сведения об арабо-хазарских войнах, а также о хазарах, хазарских городах, о Серире и булгарах [1940], — все они писали о хазарах, их взаимоотношениях с арабами, местным населением, о быте, который сложился в дагестанский период существования Хазарского каганата.

Однако более развёрнутые сведения о пребывании хазар на территории Дагестана мы находим в местных хрониках. В начале XII в. была составлена «История Ширвана и Дербенда» («Тарих ал-Баб») на арабском языке. Как пишет А.П. Новосельцев, «в конце XVI в. османские войска оккупировали Закавказье и в числе прочей добычи вывезли оттуда рукописи, в том числе «Тарих ал-Баб» [1990:27]. В XVII в. турецкий учёный Мюнаджим-баши написал на арабском языке сочинение «Джами ад-дувал» (Собрание известий о династиях) [Шихсаидов А.Р., Айтберов Т.М., Оразаев Г.М-Р., 1993:13], куда и включил в сокращённом виде сведения о правителях Дербента, Аррана и Ширвана из «Тарих ал-Баб». Лишь в 1962 г. Минорский В.Ф. ознакомил широкую публику с содержанием вышеуказанного труда. Описание событий в «Тарих ал-абваб» начинается со второй половины VIII в. и заканчиваются 1075 годом. В этом источнике, пишет Минорский В.Ф., имеются сведения о Джидане [1963].

Другой источник — это знаменитая хроника Мухаммеда Абваби Акташи «Дербенд — наме», созданная на рубеже XVI—XVII вв. В этом труде содержатся сведения по истории Дагестана, в частности, о событиях, происходивших на территории Северо-Восточного Дагестана. Однако многие исследователи дагестанских древностей отмечают компилятивный характер этого произведения [Шихсаидов А.Р., Айтберов Т.М., Оразаев Г.М-Р., 1993:17].

Ценные сведения по истории Дагестана имеются в «Ахты-наме». Источник датируется X в. [Шихсаидов А.Р., Айтберов Т.М., Оразаев Г.М-Р., 1993:67]. Сохранилось и несколько местных историй южнокаспийских областей — Руйана, Табаристана. Но все они датируются XIII—XV веками. В связи с этим необходимо отметить, что все перечисленные источники относятся к более позднему времени. Многие из источников, были попросту компилятивными и доверять им следует осторожно. А так как нет источников современных дагестанскому периоду существования Хазарского каганата, то все наши умозаключения будут построены лишь на логических выкладках с использованием сведений из более поздних источников.

Более поздние сообщения связаны с именем Аббас Кули-Ага Бакиханова и его сочинением «Гюлистан-и Ирам». Автор основывает свои изыскания на материалах арабских и персидских географов и историков. Он даёт перечень укреплённых ущелий Приморского Дагестана [1991:33], строительство которых относится к дагестанскому периоду существования Хазарского каганата.

Значительный вклад в изучение раннесредневековой истории Дагестана и её взаимосвязи с хазарской проблемой внесли М.И. Артамонов, Р.М. Магомедов, С.Ш. Гаджиева, С.А. Плетнёва, Л.Н. Гумилёв, Я.А. Фёдоров, Г.С. Фёдоров, А.Р. Шихсаидов, М.Г. Магомедов, А.В. Гадло, А.П. Новосельцев и др. Все они в различные периоды времени, занимались и занимаются исследованием письменных и археологических данных о раннесредневековом Дагестане.

Мы начнём рассмотрение и анализ проблем, поставленных нами в этом разделе, с периода гуннского присутствия на территории Дагестана. Гунны прошли по территории Кавказа в конце IV в. Уже после распада гуннской державы болгарские, а затем и хазарские племена приобрели господствующее положение не только в Приазовье, но и в странах Восточного Предкавказья, т.е. в Прикумских степях и в Терско-Сулакской низменности [Очерки истории СССР, 1958:697—698].

Здесь необходимо заметить, что ещё в VI—VII вв. эти страны сохраняют у некоторых авторов наименование «пределов гуннских», хотя источники, перечисляя народы, живущие в этих «пределах», упоминают не гуннов, а савир, хазар, аланов и болгар. Впрочем, нередко некоторые армянские источники самих хазар или савиров называют «гуннами» [Каланкатваци М., 1861:105]. Большинство источников именуют Северный Предгорный Дагестан не иначе как «царство гуннов». М.И. Артамонов убедительно доказал, что за этнонимом «гунны» скрываются племена савиры [1962:134].

Итак, покинутые гуннской ордой степи Предкавказья и Дагестана заняли новые племена, примыкавшие к гуннам — савиры, булгары, хазары. И эти племена вступили в разного рода контакты с местным населением и вскоре вместе с ним оказались в сфере политического влияния Западного Тюркского каганата. По традиции племена гунно-болгарского круга так и сохранили за собой прозвище «гуннов», в чём нет ничего удивительного, т.к. эти племена принимали непосредственное участие в «Великом переселении народов», а одним из толчков этого движения было вторжение гуннов в степи Юго-Восточной Европы.

С вхождением Северо-Восточного Кавказа и Дагестана до Баб ал-аб-ваба и всего населения, которое было весьма неоднородным по своему составу, в сферу влияния Западного Тюркского каганата, здесь не только укрепилась роль тюркоязычных племён, которые остались после гуннского нашествия, но и исторические судьбы Северо-Восточного Дагестана надолго оказались неотделимы от тюркской экспансии в Закавказье. Как отмечал Гумилёв Л.Н, Северо-Восточный Кавказ и Дагестан замкнулись в узких рамках локальной политики тюрков, занятых междоусобными распрями [1966:75—76].

Фактически, Северо-Западный Прикаспий вплоть до Тарков входил в сферу влияния Западного Тюркского каганата, а позже, после его распада (30-е гг. VII в.) в состав Хазарского каганата. Весь Северный Дагестан находился в непосредственном контакте с хазарскими кочевыми племенами. Возникает очень важный вопрос: как же уживались и сосуществовали коренные автохтонные земледельческие племена дагестанских предгорий с кочевыми хазаро-булгарскими племенами?

В хазаро-дагестанских отношениях необходимо различать два периода: первый — от 640 г. (год первого известного набега савир-хазар на Закавказье) до 737 г. (год разгрома арабским полководцем Мерваном хазарского войска на Нижней Волге), и второй — от 737 г. до 965 г. (год разгрома Хазарского каганата дружинами киевского князя Святослава Игоревича) [1970:12].

Подробнее остановимся на этой периодизации. Для первого периода характерно стремление хазар к экспансии в Закавказье через Прикаспийскую низменность и Дербентскую теснину. Здесь необходимо заметить, что в это время Закавказье находилось под властью Сасанидов и, население этих территорий не раз давало отпор хазарам. Такие действия местных народов можно объяснить тем, что походы хазар носили характер грабительских набегов и хазарские воины неоднократно громили и грабили богатые закавказские города. Вот одно из свидетельств, которое приводит Мовсес Каланкатваци: «глаз их (хазар) не щадил ни прекрасных, ни малых, ни молодых из мужчин и женщин... Как огонь проникает в горящий тростник, так входили они в двери и выходили в другие, оставив там деяния птиц и зверей...» [1861:105]. И это лишь малая часть из описания того, что творили хазары. Вполне понятно, что народы Закавказья предпочли оставаться под протекторатом Сасанидов, которым они выплачивали определённые подати и предоставляли мужчин-воинов в период сасанидских войн, чем терпеть грабительские набеги хазар.

Сасаниды оказывали помощь подвластным народам, так, в 562—579 гг. они возводят Дербентские укрепления против хазарских набегов. Но, несмотря на все усилия Сасанидов, грабительские набеги продолжались. Хазарам удавалось прорываться в Закавказье. Такое положение сохранилось и после захвата Закавказья арабскими военачальниками, которые со своими многотысячными отрядами прошли завоевательными походами через всё Закавказье и большую часть Кавказа. Но сейчас мы не будем останавливаться на арабских завоеваниях на Кавказе, в частности в Дагестане, сделаем это несколько позже.

После распада Западного Тюркского каганата хазары стали его преемниками, и правители Хазарского каганата продолжили политику Тюркского государства. С целью возрождения былого могущества и международного авторитета тюрков молодое Хазарское государство повторило акции в отношении соседей, осуществлённые в своё время западными-тюркскими каганами в степях Азовско-Каспийского междуморья. Они совершали грабительские набеги на Закавказье и распространили своё влияние на долгие годы на территорию Северо-Западного Прикаспия [Федоров-Гусейнов Г.С., 1996:78—81].

На покоренное население хазары наложили различные подати. Как отмечает Б.Н. Заходер, «...налоги всякого рода на население кварталов и округов, на то, в чём каганат имеет нужду из питья, еды и прочего...» [1962:142]. Имею основание полагать, что форма эксплуатации посредством изъятия натуральных налогов была привилегией не только каганата, но и довольно широкого круга хазарской знати [1962:142—143].

Это свидетельствует о том, что в Хазарии имела место феодальная форма эксплуатации. Об этом свидетельствует и система формирования хазарского войска.

Именно путём завоевания обширных территорий и превращением их населения в данников Хазария смогла превратиться в мощную по тому времени державу Юго-Восточной Европы и сохранить при этом полукочевой уклад.

Что же касается набегов хазар на предгорья Дагестана, то мы не имеем об этом прямых свидетельств. Однако можно предположить, что отдельные отряды хазарских кочевников прорывались через преграду лесистых хребтов, которые ограждали земледельческое население дагестанских долин от внешних вторжений. Хотя на наш взгляд, крупные военные предприятия хазар вряд ли имели место против дагестанских предгорных и горных селений. Ведь эти территории были труднодоступны, и дагестанским племенам было легко обороняться в лесах и горах, защищают от степняков свои плодоносные долины.

Более оправданной была бы попытка хазар прорваться через Каспийский коридор путём, давно проложенным кочевыми ордами, в богатое Закавказье. Это и естественнее и сподручнее, т.к. коридор являлся непосредственным продолжением степного пространства Северо-Западного Прикаспия, местонахождения хазарских кочевий. Может быть отюречивание Хазарии в период включения Азовско-Каспийского междуморья в сферу влияния Тюркского каганата и оставило след в этническом составе плоскостного Дагестана и прилегающих к нему предгорий, но все эти предположения не подкреплены реальными доказательствами, т.к. до сих пор окончательно не выявлены памятники хазарской культуры и хазарского языка.

Первая половина VIII в. прошла под знаком арабо-хазарских войн. Вследствие завоеваний арабов в VII первой половине VIII в. их влияние распространилось на обширнейшие территории Кавказа и Средней Азии, не говоря уже о восточных странах. Хазарский каганат сопротивлялся арабскому засилию на Кавказе, оказывая помощь Византии, и при этом не раз оттягивал на себя силы арабов и тем самым давал возможность своей союзнице оправиться от очередного поражения и подготовиться к новым сражениям. Хазары также неоднократно выступали против арабов самостоятельно [Артамонов М.И., 1962:214]. Многочисленные сражения с арабским военначальником Масламой Абд ал-Маликом с 709 по 732 г, который с двумя перерывами был практически наместником Кавказа, описаны в литературе довольно подробно [Плетнева С.А. 1986:37]. Борьба шла с переменным успехом. Однако продолжительность её уже свидетельствует об упорном сопротивлении, которое оказывали арабам хазарские воины, в частности в Дагестане. Но Маслама не прекращал попыток покорения дагестанских областей. Так, известен случай, который произошёл в 732 г, когда хазары в очередной раз закрепились в Дербенте, Маслама заключил союз с князьями горских племён Южного Дагестана и двинулся к Баб ал-абвабу [Артамонов М.И., 1962:222—223].

Арабы уничтожали все на своём пути и практически опустошили хазарские владения. В этом походе отличился Мерван ибн Мухаммед, который командовал правым крылом арабской армии. Если верить источникам, после длительной осады Дербента Маслама отравил источник, из которого вода поступала в цитадель, и таким образом, заставил её защитников прекратить сопротивление. Хазары бежали под покровом ночи, а Маслама превратил Дербент в опорный пункт арабов.

В 732 г. Масламу на посту наместника Кавказа сменил Мерван. А в 735 году он вернулся в Закавказье и совершил походы в Грузию и Аланию. Лишь после основательной подготовки, Мерван приступил к выполнению своей основной задачи, которой на этот раз был окончательный разгром Хазарии [Артамонов М.Й., 1962:218].

Поход начался в 737 г, когда Мерван возглавил армию в 150 тысяч человек. В состав армии вошли не только арабы, но и отряды закавказских князей, в том числе отряды армян с князем Ашотом и другими армянскими князьями во главе. Затем армия разделилась на две части — одна должна была выдвинуться в Хазарию через Дарьял, другая — через Дербент — во главе с Усайда ибн Зафиром ас-Сулами. С этим войском соединились ополчение «царей гор» (Мулук ал-джибал), которые перед этим были приведены в покорность. А соединиться обе эти армии должны были в Семендере. Эти сведения содержатся в сочинении ал-Куфи, который подробно описал путь Мервана к Семендеру и поход к ал-Байда [Дорн Б., 1844:87—88]. Из более поздних авторов информация наиболее точная имеется у ал-Балазури [1927;207—208].

М.И. Артамонов считает, что, узнав о планах хазар, каган ушёл из Семендера по левому берегу Волги на север к горам, по-видимому, к Уралу, столица же осталась под прикрытием небольшого 40-тысячного войска. Каган направился в Заволжье, где жили подвластные ему союзные хазарам племена с целью собрать войско для отпора арабам [1962:219]. После того, как каган понял, что противостоять мощной армии Мервана не удастся, а тот гарнизон, который был оставлен в ал-Байде, разбит, он запросил мира.

Именно разгромом столицы Хазарии Семендера в 737 году арабами под предводительством Мервана заканчивается первый период дагестано-хазарских отношений.

Что же касается упоминания о Мулук ал-джибал (царях гор), то они, несмотря на участие в походе Мервана, придерживались политики лавирования между Хазарией и Халифатом, по сути дела не подчиняясь ни той, ни другой державе. Фактически горские народы были на стороне того, с которым было иметь дело в данный конкретный момент наиболее выгодно. А делать скоропалительные выводы, исходя из слов ал-Куфи о поддержке горцами политики халифата, мы не вправе. Достаточно лишь вспомнить о семилетней войне арабов с кавказцами, которая явилась следствием начавшегося после похода 737 г. Мервана восстания в горном Кавказе.

Итак, поход Мервана и возникновение постоянной угрозы со стороны Дербента (т.к. Дербент стал опорным пунктом распространения арабской экспансии на север) вынудили кагана откочевать в приволжские степи. Столица переносится из Семендера в Итиль в устье Волги. Установление более или менее спокойного мирного времени стимулировало консолидацию хазарских племён и образование довольно мощного государства, имеющего регулярную армию, несколько городов и довольно развитую экономику. Итиль становится важнейшим торгово-ремесленным центром, связывающим север и юг. В Итиль переселяется каган и приближённая к нему знать.

В то же время Терско-Сулакская низменность (Берсилия), бывшая колыбелью Хазарии, с городом Семендер входит в состав «княжества Джида», которое находится в вассальной зависимости от хазарского кагана. Военно-феодальное государство Джидан было политическим образованием кумыков, которое занимало современные территории Каякентского, Карабудахкентского, Буйнакского, Кумторкалинского районов [Федоров-Гусейнов Г.С., 2000:155—162].

Ряд исследователей, ссылаясь на перевод сочинения Мас'уди, сделанный в 1828 г. Д'оссоном (Минорский В.Ф., Заходер Б.Н., Шихсаидов А.Р.), считают, что Джидан — это ошибочное написание Хайдака (Кайтака). Хотя непонятно, почему ссылка делается на перевод Д'оссона — ведь в подлиннике, который был им переведён, везде имеет место только Джидан, и ни разу не встречается аналогия Джидан-Хайдан. М.Г. Магомедов подробно проанализировал все версии подобных аналогий и убедительно доказал, что в данном случае речь идёт именно о Джидане, а не о Хайдаке (Кайтаке) [1990:127].

После ухода хазар с территории Дагестана, полноправным «хозяином» на территории Северо-Восточного Дагестана становится феодальное владение Джидан. Г.С. Фёдоров отмечает, что в его составе находились городища Урцеки, Ачису, Гент-Оруна, Уллу-яра, Какамахи, Сутай-кутана, Агач-калы, Тарку, Беленждера, Семендера (Андрейаульское городище) [Федоров-Гусейнов Г.С., 1996:70]. Возможно, что политическое влияние Джидана распространялось и на ближайшие к нему предгорья, т.е. район нынешнего Буйнакска т.к. именно на этой территории находится довольно удобный проход между хребтами Салатау и отрогами Таркитау, там, где протекает р. Шура-Озень близ современного селения Кумторкала. Даже если допустить, что могильник и поселение Агач-кала принадлежит населению этого «княжества», то и это не даст нам ничего нового в отношении этнической принадлежности памятника [Смирнов К.Ф., 1963:118]. Единственно, что достоверно мы можем констатировать это то, что Джидан занимал плоскостные районы нынешнего Дагестана [Приложение II].

Этнический состав «княжества» был довольно смешанным. Наряду с автохтонным населением здесь локализуются и остатки савир, которые смешались с местным населением, но сохранили своё название на земле Сувара-Джидана. Наиболее известным и сохранившимся памятником в этой зоне является городище в урочище Урцеки. Причём некоторые исследователи Урцекского городища склонны отождествлять его со столицей «княжества «Джидан» городом Варачаном [Котович В.Г., 1974:182—196].

Сувар-Джидан был в номинальной зависимости от Западного Тюркского каганата. Фактически, тюрки и савиры были союзниками в борьбе с Ираном и в этом совпадали их военные интересы. Савиры были прекрасными воинами и владели современной по тому времени военной тактикой, в то время как осадное искусство было слабым местом кочевников-тюрок [Прокопий из Кессарии; 1950:407—408].

Как было сказано, после падения Западного Тюркского каганата гегемония в Западном Прикаспии перешла к Хазарскому каганату. Каган продолжил политику тюрков и отношения между двумя государственными единицами складывались очень удачно, и даже дочь правителя Сувар-Джидана Алп-Илитвера была выдана замуж за владыку Хазарии [Каланкатваци М., 1861:199]. О зависимости Джидана от Хазарского каганата сообщают и арабские авторы. Так Мас'уди утверждал, что «... жители Баб-ал-абваба (имеется в виду арабское население Дербента и прилегающие к нему районы) терпят неприятности от соседства царства Джидан, подвластного хазарам» [Караулов Н.А., 1958:43]. Однако здесь нужно отметить, что, судя по внешнеполитическим отношениям, а также внутренним связям, Сувар-Джидан был не столько зависимым от Хазарии государством Дагестана, а скорее федератом хазарских каганов. Сувар служил Хазарии надёжным оплотом её южных границ.

В течение около ста лет шла арабо-хазарская война. Главным театром военных действий была приморская полоса Дагестана, территория СевероВосточного Дагестана и равнины низовий Сулака и Терека. Приморский Дагестан был полностью опустошён и разрушен. И неудивительно т.к. если мы обратим внимание на свидетельство Ибн ал-Асира, который пишет, что боевые действия на территории, примыкающей к Западному Прикаспию происходили — в 706, 717, 721, 722, 723, 726, 727, 728, 729, 731, 732, 738 годах [1940:22—23].

Пунктами сосредоточения войск арабов был город Дербент. Именно оттуда начинались наступательные операции, и первые, наиболее ожесточённые бои происходили на территории приморского коридора. Ахмед ибн Йакуби сообщает, что «... Маслама направился в страну, принадлежащую хазарам, и дошёл до Джурзана, который завоевал и перебил часть его жителей. Далее он прибыл в Маскат и заключил с его жителями мир, а конницу двинул в страну лакзов, жители которой заключили с ним мир, а затем пустился в страну и шёл, не встречая никого, пока не достиг Варсана. И встретил Хакана, царя хазар» [1927:7].

Проанализировав этот отрывок, можно предположить, что войска Масламы по пути в Хазарию завоевали ряд стран, в том числе — Джурзан и Маскут, которые находились к югу от Дербента, т. е. вне пределов хазарского влияния. Затем арабы вторглись в «страну лакзов» (лезгов = лезгин), которая была расположена к юго-западу от Дербента, и, преодолев её, попали в безлюдную страну, простиравшуюся до самого «Варсана». Под Варсаном или Васаном В.Ф. Минорский подразумевает столицу Кайтага Варачан, полагая, что это название одной и той же местности [1963:128]. Под безлюдной страной возможно скрывается низменность Западного Прикаспия от Табасарана до Тарков, т.е. нейтральная полоса, лежащая между владениями хакана (заселённые земли) и страной, захваченной арабами.

Йакуби лишь подтверждает мнение о том, что в раннем периоде хазаро-дагестанских отношений феодальный Сувар-Джидан уже в силу своего исторического положения находился на положении вассала хазарских каганов. Приморская же часть Дагестана была очень удобна для манёвров и сосредоточения хазарских войск, а земледельческое население предгорий, вероятно, поставляло в порядке феодальной повинности не только ополченцев, но и необходимый в походе провиант [Федоров-Гусейнов Г.С., 1996:83].

После изгнания арабами хазар за Терек в ходе очередного похода арабского полководца Мервана, их войска сосредоточились в Дербенте (Бабал-абвабе). Можно предположить, что после ухода хазар владетель Сувар-Джидана перенёс ставку с территории Северного Дагестана в древнюю Берсилию, а Приморский Дагестан подвергся полному опустошению. Как отмечает ал-Истахри: «Налево от Абаскуна до хазар — сплошь заселённые места, кроме промежутка между Бал-ал-абвабом и хазарами» [1901:169]. По всей видимости речь идет о приморской полосе Дагестана.

Таким образом, можно сделать вывод, что собственно территория Хазарского каганата не прилегала непосредственно к району нынешнего Дербента, а отделялась от него незаселённым пространством. Эта безлюдная территория была как бы нейтральной полосой между владениями кагана и Южным Дагестаном, находившихся под контролем арабов [Приложение II].

По данным исследователей, предгорные районы Сувара-Джидана пострадали меньше, чем приморские, т.к. вся основная тяжесть арабо-хазарских войн легла на Приморский Дагестан. Об этом свидетельствуют и археологические памятники средневекового предгорного Дагестана — Каякентского, Карабудахкентского, Сергокалинского и Буйнакского районов [Федоров-Гусейнов Г.С., 1996:138].

Что касается зависимости дагестанских земель от Хазарского каганата, то в то время границы Хазарии были довольно расплывчатые. Мы можем предположить, что Хазария, как таковая, т.е. территория, подчинённая в той или иной форме кагану, начиналась к северу от Таркинского дефиле. К югу примыкали предгорья Дагестана, где так же, как и в горных районах, обитали местные племена: они имели свои укреплённые опорные пункты для отражения возможных нападений врагов, к которым относились и хазары. Они сохранили не только самобытную культуру, но и этническую самобытность.

Известно, что экспансия тюркских племён в Средней Азии повлекла за собой включение местного населения в состав Тюркского каганата и, как следствие, их тюркизацию. Такой процесс имел место и в степях Северного Кавказа, в частности, в Западном Прикаспии. Вторжение тюрок ускорило консолидацию местных племён, а уже в дальнейшем на базе этой консолидации образовалось кочевое государство, известное нам под именем Хазарский каганат. В состав этого государства вошли многие племена, говорящие на разных языках, и имеющие различную культуру, но доминирующим (господствующим) языком среди этого многообразия был всё-таки тюркский.

Первоначально на этой территории была распространена политеистическая религия, на смену которой пришло христианство. О широком распространении христианской религии свидетельствуют и тесные связи, которые устанавливаются с христианским Востоком и с Византией. Дагестанские предгорья постепенно включаются в круг христианского культурного мира. Момент внедрения христианства подробно описан у Моисея Каланкатваци, который рассказывает о борьбе князя с родовой знатью, в частности, со жрецами, представителями и хранителями идеологии патриархально-родового общества. Алп-Илитвер очень жестоко расправился со жрецами, попытавшимися поднять народное восстание, после вырубки священной рощи с культовыми идолами и деревьями [1861:200].

Принятие христианства ещё больше сблизило и политически и экономически Дагестан с Византией. Тем более, что после образования Хазарского каганата эти отношения вышли на более высокий уровень. Сближение Хазарии и Византии носило в первую очередь характер внешнеполитического союза против Сасанидского Ирана, который упорно пытался сохранить своё влияние в Закавказье.

Византия в то время была сильным и влиятельным государством, но действовала, естественно, лишь в своих интересах. Хазарский каган понимал это, но на тот момент этот союз имел смысл. В результате вся приморская низменность к северу от Дербента превращается в плацдарм хазарской экспансии против Персии, в то время как Дербент продолжает оставаться опорным пунктом в системе обороны Закавказья со стороны кочевников.

После перенесения столицы каганата из Берсилии в низовья Волги в IX в, Хазария обратила внимание в сторону степей Юго-Восточной Европы и на среднее течение Волги. Из Волжской Булгарии и от буртасов шла в Итиль драгоценная пушнина, приводили рабов, отмечает Б.Н. Заходер [1962:242243]. Наиболее известный путь — это караванная дорога вдоль западного берега Каспия через Семендер и далее вдоль прибрежной полосы Дагестана, т.е. через территории Сувар-Джидана. Товары шли на рынки Каспия и Дербента. Фактически, хазарские каганы, находясь вне своей территории контролировали торговлю Ближнего Востока с Восточной Европой [Бартольд В.В., 1965].

Как мы уже отмечали, первый этап дагестано-хазарских отношений заканчивается после 737 г. с перенесением ставки кагана в г. Итиль. Судя по вышеизложенному, отношения эти носили характер простого соседства и не особенно влияли на жизнь дагестанских племен.

Несмотря на непрекращающуюся борьбу в приморской и предгорной части Дагестана, имевшую место и в период гуннского нашествия, и в период хазаро-персидских и арабо-хазарских войн, жизнь в Дагестане развивалась. В долинах, защищенных природой со стороны Западного Прикаспия, процветало земледелие, скотоводство, ремесла. Об этом свидетельствуют находки, сделанные в Агачкалинском могильнике, в районе Буйнакска, т.е. в центре северных предгорий Дагестана, а также предметы материальной культуры, обнаруженные К.Ф. Смирновым при исследовании городища Агач-кала [1951:113].

Исходя из анализа предметов, найденных в Агачкалинском могильнике можно заключить, что уровень экономического развития населения, оставившего его, был на довольно высокой ступени. В захоронении было найдено большое количество оружия: железные наконечники копий и стрел, сабли, ножи, оселки; предметы конского убора — удила, стремена, бляхи, пряжки, кольца; бронзовые фибулы, зеркальца, бронзовые, серебряные и стеклянные браслеты и перстни, золотые и серебряные с позолотой серьги, головные булавки, позолоченные бубенчики и пуговицы, медальончики с зернью и цветными стеклянными и каменными вставками, среди них медальоны с изображением человеческого лица из сердолика и женской протомы из голубой пасты [1951:113]. И это далеко не весь перечень предметов, найденных при раскопках могильника. А это уже является ярким показателем уровня жизни населения. Наряду со склепами имеют место и грунтовые погребения. И если склепы, судя по характеру и наличию инвентаря, являются захоронениями знати, то грунтовые погребения более бедные. И это свидетельствует о наличии резкого классового расслоения в обществе того времени в предгорном Дагестане.

Наличие в Агач-кале большого количества изделий из золота, серебра и меди указывает на имевшие место в период раннего средневековья тесные связи предгорного Дагестана с Северным Кавказом, где эти металлы добывались ещё в глубокой древности.

Особое внимание необходимо уделить найденному в Агачкалинском могильнике оружию, вернее его количеству. Судя по обилию оружия, найденного археологами, можно сделать вывод о воинственности обитателей городища, а также о том, что даже, несмотря на защищённость долин предгорного Дагестана лесным массивом хребтов, которые служили серьёзной преградой для вторжения кочевников, военная опасность в этих долинах была вполне реальной. Жители ежечасно ожидали нападения и были к нему готовы. Опасность вторжения особенно возросла после захвата арабами Закавказья и их последующих попыток подчинить народы Дагестана власти дербентских наместников, и возможно, именно благодаря постоянной готовности отразить нападение враждебно настроенных племён попытки вторжения закончились неудачей, а граница халифата не продвинулась севернее Дербента.

Правители Сувар-Джидана поддерживали тесные связи с дагестанскими народами. Нередки были случаи, когда Джидан приходил на помощь своим соседям. Так, Минорский В.Ф., основываясь на арабских письменных источниках, сообщает, что между 303 (919) и 318 (930) годами Хиджры правитель Джидана «Салифан» оказал эмиру Дербента поддержку «хазарскими» войсками в борьбе с взбунтовавшимися раисами, городской аристократией [Минорский В.Ф., 1963:144].

Исходя из этого, можно уже говорить о широких внешнеполитических связях Сувар-Джидана.

Одно из первых мест в развитии экономики Сувар-Джидана принадлежало торговле. У Джидана было выгодно положение на важнейшей торговой коммуникации, которая проходила со времён глубокой древности вдоль западного берега Каспия. А так как хазары не имели собственного флота, на что указывает В.В. Бартольд, со ссылкой на арабские источники [1926:5], то путь этот имел в торговле Хазарии решающее значение. Дербент на этом пути играл роль пограничного торгового центра между иранским, а затем арабским миром и степными кочевниками. Фактически, Джидан представлял собой своего рода торговую базу. Достоверно известно, что соседние с Джиданом области современного Азербайджана «... славились выделкой красок, а также тканей шёлковых и бумажных. О Дербенте же говорится, что здесь изготовлялись особые полотняные ткани, которые не выделывались ни в одном другом городе из этих областей» [1925:35]. А Джидан оживлённо участвовал в торговом обмене.

Помимо торговли Дербента и других областей Кавказа со странами Востока эти территории использовались также русскими купцами в их торговле с Восточным Кавказом и странами Передней Азии. Русы выходили со своими товарами к устью Волги, далее, к кавказским берегам, а оттуда уже сухопутный путь в различных направлениях. Известно, что рынок Дербента в X веке славился как центр работорговли (рабы поступали из Восточной Европы) и русского льна [Греков Б.Д., Якубовский А.Ю., 1937:19].

Без сомнения, в торговле с Дербентом принимал активное участие и Джидан, т.к. в склепах Агачкалинского могильника были обнаружены вещи не только местного происхождения, но и предметы, импортированные из мусульманского Востока, из Закавказья [Смирнов К.Ф., 1958:117]. Возможно, русы выходили на прямой контакт и с Джиданом, о богатстве которого они были прекрасно осведомлены. О богатстве Джидана свидетельствовали арабские авторы. По данным Мас'уди «...Джидан, столицей которого служит Семендер... из всех царств, находящихся в этих странах, самое могущественное. Царь этой страны мусульманин и считает себя принадлежащим к арабскому семейству Кахтан...» [Караулов Н.А., 1908:51]. Вероятно, русы и предпринимали опасные походы на Каспий с целью нажиться за счёт богатого Джидана, да и других стран Кавказа, а также расширить торговые связи Киевской Руси с Ближним Востоком. Нам известны ряд походов князей Игоря и Святослава в Византию, преследовавших эти цели.

К сожалению, в середине IX в, когда обозначился упадок Аббасидского халифата, значение Сувара-Джидана как промежуточного звена на торговом пути из Восточной Европы в страны Передней Азии сошло на нет. Джидан постепенно превращается в самостоятельное дагестанское княжество.

Итак, второй период дагестано-хазарских отношений, протянувшийся от 737 г. до 965 г, характеризуется перенесением столицы Хазарского каганата из Семендера в Итиль, располагавшийся в районе Волги, в результате разгрома армии каганата войсками арабов под предводительством Мервана. После ухода из Дагестана хазары обратили свой взор, в первую очередь, на районы Поволжья и Юго-Восточной Европы. Очевидно, основные их кочевья были сосредоточены вблизи от своей столицы.

Материальная культура Дагестана VI—VII вв. оставлена автохтонами и алано-булгаро-хазарскими племенами. После ухода хазар они вошли в состав царства Джидан и с ними, вероятно, продолжались этнокультурные контакты местного населения. В середине IX века царство Джидан приобрело независимость и распространило своё политическое влияние на степи, вплоть до низовий Терека [Федоров Г.С.; 2000:160].

Исходя из всего вышесказанного, мы можем сделать следующие выводы:

1. Степи Западного Прикаспия были заняты хазарскими племенами, по крайней мере, с гуннского времени.

2. Приморская часть Дагестана использовалась Хазарским каганатом для вторжения в Восточное Закавказье, издавна привлекавшее кочевников своими превосходными зимними пастбищами, а также как объект для грабительских набегов.

3. Хазарских поселений в пределах собственно Дагестана, т.е. горной страны, отделённой от Присулакской низменности хребтом Салатау и населённой коренными дагестанскими племенами не существовало.

4. В первый период дагестано-хазарских отношений (VI—VIII вв.) направление хазарской экспансии шло мимо горного и предгорного Дагестана вдоль западного побережья Каспийского моря, оставляя в стороне, за лесным массивом, районы древнего земледелия. Попытки вторжения на территорию Дагестана, конечно же, были, но все они были отражены. О хорошей боевой подготовке и отличном военном снаряжении местного населения можно судить по находкам Агачкалинского могильника [Смирнов К.Ф.; 1951].

5. Второй период хазаро-дагестанских отношений (VIII—X вв.) характеризуется частичным переходом кочевого населения степных районов Северного Кавказа к оседлости. Попутно наблюдается консолидация племенных групп и возникновение феодальных отношений не только в степях, но и в предгорьях Северного Кавказа, в том числе и в предгорных районах Дагестана. Консолидации племён Дагестана способствовала захватническая политика Хазарского каганата, т.к. известно, что главные доходы складывались из дани, накладываемой на зависимые племена и из таможенных пошлин. Также этому способствовало вторжение арабов в Закавказье и их попытки поработить дагестанских горцев. Были известны случаи, когда дагестанские племена выступали совместно с хазарами против захватчиков [Очерки истории Дагестана., 1957:57].

6. В то время, как в предгорном Дагестане происходило усиление экономического и политического значения земледельческой аристократии в среде аборигенов-земледельцев, в степных районах Дагестана в Берсилии — продолжало развиваться полукочевое хозяйство на основе постепенного перехода кочевников к оседлости, распада родовых отношений и выделение имущей верхушки.

7. В эпоху расцвета Хазарского каганата в предгорных районах Дагестана жизнь местного населения не изменялась. Вторжения носили локальный характер и не охватывали широких районов этой страны, а местные племена продолжали плодотворно развиваться.

8. В рассмотренных нами особенностях дагестано-хазарских отношений хазарское влияние на этническую историю Дагестана могло выразиться лишь в ускорении процесса консолидации земледельческих племён в предгорных районах и переходе их к более высоким формам общественных отношений.

К сожалению, неполная информация, недостаток материалов, обрывочные сведения, нередко противоречащие друг другу, мешают восстановлению более полной картины дагестано-хазарских взаимоотношений.