§ 3.5. «Река славян» в последующей арабо-персидской традиции. Реконструкция хронологии термина

Прежде всего новое использование термина «река славян» нашло отражение в трудах Ибн Хордадбеха и Ибн ал Факиха. У обоих этих авторов упоминания о «реке славян» связаны с описанием торговых путей, проходивших через Восточную Европу в IX в. Ибн Хордадбех в «Книге путей и государств» (80-е гг. IX в.) пишет: «Если говорить о купцах ар-Рус, то это одна из разновидностей славян. Они доставляют заячьи шкурки, шкурки черных лисиц и мечи из самых отдаленных [окраин страны] славян к Румийскому морю. Владетель ар-Рума взимает с них десятину. Если они отправляются по Танаису — реке славян, то проезжают мимо Хамлиджа, города хазар. Их владетель также взимает с них десятину. Затем они отправляются по морю Джудрджан...» [Ибн Хордадбех 1986, с. 124].

Ибн ал Факих ал Хамадани в своей «Книге стран» (903 г.) дает несколько иную версию описания того же пути: «Славяне едут к морю Рум, и берет с них властитель Рума десятину; затем следуют они по морю до Самкуша еврейского; далее они направляются в страну славян или переходят из моря славянского в ту реку, которую называют Славянская река, с тем, чтобы пройти в залив Хазарский, и там с них берет десятину властитель хазар; затем следуют они к морю Хорасанскому...» [Гаркави 1870, с. 251; Новосельцев 2000, с. 292].

Цитируемые отрывки из работ средневековых мусульманских географов послужили причиной для появления различных, порой взаимоисключающих трактовок их содержания. Основная проблема заключается в том, что на самом деле в отличие от приведенного выше перевода Н. Велихановой [Ибн Хордадбех 1986], настоящее название «реки славян» у Ибн Хордадбеха сохранилось только частично, в его окончании — «нис» [Калинина 1994, с. 216]. Это дало возможность разным специалистам по-своему обосновывать конъектуру этого гидронима и, соответственно, предлагать различные варианты названий реки [Калинина 1986, с. 79—80]. Например, польский ориенталист Т. Левицкий считал, что даже поверхностный анализ сведений Ибн Хордадбеха о славянах показывает, что эти данные представляют собой, главным образом, устные сообщения еврейских и русских купцов, приезжавших в Багдад [Левицкий 1961, с. 50]. По его мнению, «рекой славян» Ибн Хордадбех называл Волгу, которая к тому же «вытекает из земли славян» [Lewicki 1956, с. 76—77, 133—134]. Такое определение «реки славян» Ибн Хордадбеха было удобно М.И. Артамонову [Артамонов 1962, с. 299], с этой же точкой зрения был солидарен и С.Г. Кляшторный, который полностью доверял Т. Левицкому [Кляшторный 1964, с. 17].

А.П. Новосельцев, напротив, категорически возражал против такой конъектуры [Новосельцев 1990, с. 186]. Он считал, что и у Ибн Хордадбеха, и у Ибн ал Факиха «под Славянской рекой, скорее всего, следует понимать Дон». В этом его поддерживает Т.М. Калинина, которая отмечает, что «совпадение нумизматических, исторических и текстологических данных позволяет предпочесть название Танаиса-Дона у Ибн Хордадбеха» [Калинина 1986, с. 80]. В то же время, по ее мнению, Ибн Хордадбех «неверно представлял себе само устье Танаиса» [Калинина 1994, с. 216]. И, наконец, И.Г. Коновалова также полагает, что сообщения Ибн Хордадбеха и Ибн ал Факиха позволяют довольно уверенно отождествить «реку славян» с Доном [Коновалова 2000а, с. 202]. Выводы этих авторов находятся в зависимости от упоминания «реки славян» в связи с походом Мервана¹.

Как представляется, такая зависимость не обязательна или, скорее, она может носить иную, более опосредованную форму. Выше уже отмечалось, что, если использовать «событийную» хронологию упоминаний такого географического термина как «река славян», то первичное его применение датируется 737 г. В это время арабы, скорее всего, о реальном Доне еще ничего не знают. Восточная Европа для них — пока еще совершенно новый и незнакомый регион. Позднее, когда появились сведения о торговых маршрутах, описанных Ибн Хордадбехом и Ибн ал Факихом, а применение термина «река славян» для Северного Кавказа стало неактуальным в связи с хорошим знанием этого региона и его местных гидронимов, название-определение «река славян» было использовано для другой реки или рек. Здесь проплывали русы — «разновидность сакалиба», по Ибн Хордадбеху, или собственно «купцы славяне», по Ибн ал Факиху. Эти реки авторами описательного направления в арабской географии воспринимались неясно и мало соответствовали реальному Дону — Танаису. Как считает Т.М. Калинина, «представление о реке Танаис вобрало в себя известия о водных артериях севера Восточной Европы, книжные данные о Танаисе как восточной границе Европы и реальные сведения о нижнем течении Волги...» [Калинина 1999, 89]. Последняя характеристика Танаиса — «реки славян» в контексте сообщений Ибн Хордадбеха и Ибн ал Факиха кажется наиболее правильной. Эти авторы писали о нем с чужих слов и поэтому плохо представляли себе, как выглядели реальные реки Восточной Европы.

Очевидно, что местное население Восточной Европы никогда не называло Дон «рекой славян» [История Дона... 1973]. Это был искусственный и неточный термин, по каким-то причинам попавший в работы арабо-персидских географов — представителей описательного направления арабской географии. Известно, что в письменной традиции цивилизованных народов древности и средневековья Дон изначально получил название Танаис, которое считается раннеиранским, а точнее киммерийским. Дон — это тоже название реки, но в позднеиранском его варианте². Вероятно, это название, в обеих его ипостасях, получило всеобщее распространение как у народов, живущих вдоль берегов самой реки, так и у средневековых авторов, имевших о ней хоть сколько-нибудь приблизительное представление. Такое же название, судя по данным древнерусских источников, было распространено и среди восточных славян — Дон, Дон Великий [Словник гідронімів... 1979]. Как отмечает Г. Шрамм, славяне познакомились с Доном лишь при своем движении на юго-восток Европы, позаимствовав это название у алан [Шрамм 1997, с. 33].. «...В основу Славянска«названий Донца и Дона, бассейны которых были освоены славянами только в позднейшие века, было положено иранское название Дона...» [Шрамм 1997, с. 55].

Известно, что географические знания арабов о населенной части Земли во многом зависели от предшествовавшей античной традиции [Подосинов 2005, с. 195—203] и, прежде всего, от Клавдия Птолемея. Последний, являясь автором уникального для своего времени картографического описания Земли [Подосинов 1978, с. 36], хорошо знал основные реки Восточной Европы в их нижнем течении и, конечно же, правильно определял как название Дона — Танаис, так и его местоположение. Одновременно Дон традиционно служил границей между Европой и Азией. В то же время верхнее и даже среднее течение Дона, а тем более его истоки оставались неизвестны ни античным, ни более поздним римским и раннесредневековым авторам [Шрамм 1997, с. 10]. По поводу этих истоков высказывались различные гипотетические предположения, несоответствовавшие действительности. Иногда истоки Дона и некоторых других рек Восточной Европы помещали в Рифейских горах, а иногда выдвигалась идея об озерных истоках Дона [Подосинов 2005, с. 195]. Нужно отметить, что Рифейские горы не соответствуют никакому реальному географическому объекту и являются результатом сугубо умозрительного построения античных авторов³. Поиск их прототипа, особенно в связи с описанием истоков Дона, — бесплодное занятие и не может привести ни к какому позитивному результату. Гипотеза об озерных истоках Дона также является результатом развития; античными авторами неких спекулятивных идей, не основанных ни на каких реальных знаниях. Для того, чтобы обосновать эту гипотезу, ее сторонники в древности и раннем средневековье переносили Азовское море — Меотиду (Меотис) далеко на север, после чего рассматривали его как озеро, из которого истекает Дон.

Ряд ставших общепринятыми еще в период, античности географических идей восприняла и раннесредневековая арабская наука. Вслед за Птолемеем в целом правильно определяют Танаис и представители «математического» направления в арабской географии. Так, у ал Хорезми это река, впадающая в Меотис и протекающая с севера на юг по Восточной Европе. В то же время в его трактовке конфигурация Дона и Азовского моря очень сильно искажена и не соответствует действительности [Калинина 1988, с. 114—115]. Следует признать, что эти авторы практически не имели реальных сведений о Доне. Их Танаис только условно может быть соотнесен с «рекой славян» Ибн Хордадбеха. О населении Восточной Европы в районе Дона, в частности о славянах, они, по всей видимости, также ничего не знали. Только у ал Мас'уди в середине X в. появляются более точные представления о реке Танаис, на которой «множество поселений славян и других языческих народов» [Новосельцев 1990, с. 186].

Таким образом, можно констатировать, что представления о Танаисе — Доне как «реке славян» формируются в арабской географии не ранее середины — второй половины IX в., т. е. не менее чем через 100—150 лет после похода Мервана. Причем эти представления связаны не столько с реальным Доном, сколько с водным торговым путем, проходившим в IX в. через Дон, Волгу и другие реки Восточной Европы. Настоящее среднее, а тем более верхнее течение Дона, где располагались славянские племена — вятичи, авторам этого времени было совершенно неизвестно. На нижнем и среднем Дону в EX в. славяне не жили, поскольку это был основной регион распространения салтово-маяцкой культуры, носителями которой были аланы и протоболгары.

Из всего вышеизложенного следует, что и в данном случае название «река славян» носило спекулятивный характер. Возможно, оно связано с представлениями о том, что где-то на севере Европы, там, где находятся истоки этой реки, живут «сакалиба» — славяне. Кроме того, это название могло появиться у Ибн Хордадбеха и Ибн ал Факиха в связи с описанием движения купцов, которых считали «разновидностью славян» или «славянами», а потому и реки были названы славянскими. Наконец, на этот водный путь могло быть перенесено возникшее после похода Мервана книжное представление о том, что в Восточной Европе есть некая «река славян».

В любом случае «река славян» эпохи торговых предприятий русов в IX в. и «река славян» похода Мервана 737 г. — это разные географические объекты, имевшие общепринятые или местные названия и получившие у арабских авторов сходное описательное определение только в силу плохого знания реальной географии Восточной Европы, ее топо- и гидронимики. Как представляется, нет достаточных оснований для экстраполяции представлений о «реке славян» — Доне Ибн Хордадбеха и Ибн ал Факиха на «реку славян» (возможно, Куму) ат-Табари и ал Куфи. Подобная экстраполяция искажает сведения средневековых авторов о маршруте похода Мервана 737 г., заставляет продлевать его вглубь Восточной Европы вплоть до среднего, а то и верхнего течения Дона или Волги, что не соответствует действительности. Армия Мервана на Дон или Волгу, как было показано выше, не ходила.

Следующим по хронологии (и по принципу событийности, и по времени написания самого письменного источника) упоминанием реки славян является рассказ о ней арабского писателя, купца и путешественника XII в. ал Гарнати. Во время своего пребывания в Восточной Европе в середине XII в. он совершил поездку из Булгара в Киев, во время которой часть его маршрута проходила по «реке славян»: «...Когда я поехал в страну славян, то выехал из Булгара, и плыл на корабле по реке славян. А вода ее черная, как вода моря Мраков, она будто чернила, но притом она сладкая, хорошая, чистая. В ней нет рыбы, а есть большие черные змеи, одна на другой, их больше чем рыб, но они не причиняют никому вреда. И есть в ней животное вроде маленькой кошки с черной шкурой, зовут его водяным соболем. Его шкуры вывозят в Булгар и Саджисин, а водится он в этой реке» [Путешествие Абу Хамида... 1971, с. 35].

Автор исторических комментариев к публикации ал Гарнати А.Л. Монгайт не сомневается в том, что арабский путешественник описывает Оку. По его мнению, это следует, прежде всего, из реконструкции направления движения ал Гарнати. Кратчайший и древнейший путь из Булгара в Киев шел по Оке и Десне [Путешествие Абу Хамида... 1971, с. 108—109]. Добавим, что исходя из описаний свойств реки и ее животного мира, можно заключить, что это река, протекающая через лесную зону Восточной Европы, — ее вода черна от постоянно падающих на дно листьев. По мнению А.Л. Монгайта, ал Гарнати называет Оку «славянской рекой» не только потому, что он не знает (или забыл) ее настоящее название и ориентируется на имя народа, живущего на ее берегах, но и потому, что был знаком с книжной арабской традицией описания Восточной Европы. Как считает данный исследователь, с IX в. восточные авторы называли «славянской рекой» Волгу и ее притоки, в том числе и Оку. Именно поэтому А.Л. Монгайт утверждает, что и Ибн Хордадбех и Ибн ал Факих в своих сообщениях о маршруте купцов-русов и славян имели в виду не Дон, а именно Волгу. Поскольку в советское время отождествление русов и славян восточных авторов было практически обязательным, то к своей аргументации А.Л. Монгайт добавляет и сообщения арабских авторов — Ибн Хаукаля, ал Бируни и ал Димашки, в которых говорится о «русской реке», т. е., действительно, Волге. Если «русская река» — это Волга, а русы и славяне — один и тот же народ, то, естественно, что и «славянская река» — это тоже Волга [Путешествие Абу Хамида... 1971, с. 110].

В настоящее время подобные логические построения недопустимы. Очевидно, что русы и славяне раннесредневековых источников — это разные этносы, и Волга была названа восточными авторами «русской рекой», прежде всего, потому, что в IX—X вв. она была одним из основных торговых маршрутов варяго-русов. Соответственно, по крайней мере, в рамках такой системы аргументации, Волга не может быть отождествлена со «славянской рекой» арабо-персидских авторов IX—X в. В то же время практически не вызывает сомнений утверждение о том, что ал Гарнати называл «славянской рекой» именно Оку, по которой он, видимо, действительно плыл в сторону Киева и в районе которой в его время уже жили славяне — вятичи. Не исключено, что он знал это книжное, несоответствующее общепринятой гидронимике Восточной Европы название и раньше, но не понимал, какую именно реальную реку арабо-персидские авторы, писавшие за 200—300 лет до него, называли «славянской». Судя по всему, его описание не связано ни с предшествующей традицией, ни с литературой исторического характера, на подобие «Всемирной истории» ат-Табари и «Книги завоеваний» ал Куфи, ни с географическими работами Ибн Хордадбеха и Ибн ал Факиха. Таким образом, отождествление Оки и «славянской реки» в данном случае единично, оно принадлежит только ал Гарнати и не может экстраполироваться на упоминания «славянской реки» другими восточными авторами, а тем более привлекаться для ее локализации в ходе событий 737 г., связанных с походом Мервана. Очевидно, что на Оку Мерван не ходил и славянских пленников там не захватывал. Таким образом, нет никаких оснований и для того, чтобы отождествлять «реку славян» — Оку ал Гарнати и «реку славян» — Дон или Волго-Донской путь Ибн Хордадбеха. Во времена Ибн Хордадбеха арабы никаких реальных сведений об Оке, по всей видимости, не имели и ничего написать о ней не могли.

Итак, подводя итоги, необходимо подчеркнуть следующие моменты:

1) Название «река славян», встречающееся в арабо-персидских источниках возникло случайно, имеет описательный характер и не связано с каким-либо местным названием той или иной реки. Скорее его появление объясняется плохой информированностью ранних арабских авторов о реальной географической номенклатуре Восточной Европы, а также, возможно, игнорированием этой номенклатуры их информаторами.

2) Впервые название «река славян» появляется в связи с походом Мервана (737 г.), который проходил в пределах Северного Кавказа и Предкавказья. В этом случае «рекой славян» была названа (описана) одна из рек этого региона, предположительно Кума, хотя не исключены и другие варианты. На Волгу или Дон арабская армия в 737 г., по всей видимости, не ходила и, соответственно, название «река славян» с этими географическими объектами в VIII в. никак не связано. После того, как термин «река славян» был использован в середине VIII в. одним из ранних авторов «Книг завоеваний», он стал достоянием книжной традиции. Таким образом, его продолжали использовать при описании арабо-хазарских войн и более поздние писатели IX-Х вв. Так, наконец, и захваченные Мерваном в плен «сакалиба» не были настоящими славянами, а представляли собой какое-то местное население, возможно — касогов.

3) В рассказе Ибн Хордадбеха и Ибн ал Факиха о движении купцов по рекам Восточной Европы в качестве одного из этапов маршрута подразумевается, по всей видимости, Дон, вплоть до Волго-Донской переволоки. В то же время полных представлений о Доне и других реках Восточной Европы эти авторы не имели. Они просто описывали водный путь, различные участки которого приходились не только на Дон, но и на Волгу. В этой связи представления о «реке славян» могут распространяться на Волго-Донской путь в целом, а иногда только на Волгу в частности. В любом случае эта «река славян» и «река славян» в описании похода Мервана представляют собой разные географические объекты и не должны смешиваться. Таким образом, упоминание «реки славян» Ибн Хордадбехом и Ибн ал Факихом не должно использоваться для обоснования идеи о походе арабской армии на Волгу или Дон в 737 г.

4) «Река славян» в сочинении ал Гарнати в середине XII в. — это почти наверняка Ока. Но подобное использование термина единично и принадлежит только ал Гарнати, его нельзя экстраполировать на другие события или на описания, принадлежащие более ранним авторам: ат-Табари, ал Куфи, Ибн Хордадбеху и Ибн ал Факиху.

Примечания

1. Например, А.П. Новосельцев: «Подавляющее большинство специалистов полагали, что под Славянской рекой, до которой дошел Мерван, следует понимать Дон, тем более что в издании «Книги путей и стран» Ибн Хордадбеха де Гуе «нахр ас-сакалиба» обозначена как Танаис, т. е. Дон» [Новосельцев 1990, с. 185].

2. См. у Макса Фасмера: «Дон, род. п. Дона, отсюда уменьшительное — Донец, укр. Дін, род. п. Дону, др.-русск. Донъ, турецкое Tän «Дон», также «Большая река», также Tun, Tin, калмыкское Teg. Древне название Танаис (Геродот, Страбон), первоисточником которого является авестийское dānu — ж. «река», осетинское don «река, вода»... Греческое t Розвадовский возводит к языку киммерийцев, в котором, по его мысли, t соответствовало d, как в армянском и тохарском. Невероятно разграничение слов Дон и Танаис вопреки Маркварту...» [Фасмер 1986, с. 528—529].

3. Интересно, что, в отличие от некоторых современных исследователей, это понимал уже Матвей Меховский, автор географического трактата, вышедшего в 1517 г.: «...Заметим, в-четвертых, что гор Рифейских и Гиперборейских в природе нет ни в Скифии, ни в Московии, ни где бы то ни было, и хотя почти все космографы утверждают, что из этих гор вытекают Танаис, Эдель или Волга, Двина и другие крупные реки, написанное ими — выдумки и невежественное баснословие. Танаис, Волга и наиболее крупные реки текут из Московии, из страны равнинной, болотистой и лесистой, вовсе не имеющей гор...» [Меховский 1936, с. 84].