§ 3.3. Зона Керченского пролива в документах хазаро-еврейского происхождения. Реконструкция общих представлений восточных авторов о регионе

Источники хазаро-еврейского происхождения гораздо менее многочисленны, чем арабо-персидские. В данном случае речь идет всего о трех документах, датирующихся началом второй половины X в.: во-первых, о письме Кордовского сановника Хасдаи Ибн Шафрута хазарскому царю Иосифу; во вторых, об ответном письме Иосифа Хасдаи Ибн Шафруту, сохранившемуся в двух редакциях («краткой» и «пространной») [Гаркави 1974; Коковцов 1932; Danlop 1954, p. 125—155]; наконец, в-третьих, о письме анонимного еврея из Константинополя, получившем в историографии название «текст Шехтера» или «Кембриджский документ» [Грушевский 1928; Коковцов 1932; Голб, Прицак 1997].

Хасдаи Ибн Шафрут рассказывает в своем письме Иосифу о том, как он собирал сведения об «Иудейском царстве» — Хазарии и как искал подтверждения полученной информации. Это подтверждение он получил от византийских послов, пришедших «...(из) Кустантинии с подарком и письмом от царя их к нашему царю. Я спросил их об этом деле, и они ответили мне, что действительно дело обстоит так и что имя царства — ал-Хазар; что между ал-Кустантинией и их страной 15 дней пути, но что «сухим путем между нами (и ими) находится много народов»; что имя царя царствующего (теперь над ними) Иосиф; что «корабли приходят к нам из их страны и привозят рыбу и кожу и всякого рода товары»» [Коковцов 1932, с. 63—64].

Очевидно, что византийцы были хорошо осведомлены о Хазарии, и их сообщение носит реальный характер. Особый интерес представляет тот факт (исходя из приведенной цитаты), что хазары еще в середине X в. имели свой выход к Черному морю. Следовательно, они могли вести в его акватории самостоятельную торговлю. Ведь речь идет не о том, что византийцы могут плавать к хазарам, а именно о том, что от хазар приходят корабли в Византию, скорее всего, в Константинополь, и привозят туда свои товары. По всей видимости, хазарским портом, из которого приходили эти корабли, мог быть в это время только Самкерц — Матраха — Таматарха. Поскольку письмо Хасдаи датируют 50—60 гг. X в., можно с достаточной уверенностью говорить о том, что до этого времени Таматарха все еще подчинена хазарам.

Этот же источник содержит единственное известное упоминание о номенклатуре хазарских товаров, перевозившихся по Черному морю — к их числу относятся, прежде всего, рыба и кожа. Это были характерные для хазар предметы экспорта, которые наряду с рабами и мехами вывозились также и из столицы Хазарии — Итиля.

Такой набор товаров связан с кочевой или полукочевой экономикой самих хазар (шкуры), наличием у них хороших рыболовных угодий в низовьях Волги, Дона¹ и в районе Керченского пролива. По всей видимости, там ловилась рыба осетровых пород², о которой в начале IX в. пишут Феофан и Никифор — «...в этой [реке] ловится рыба называемая мурзули, и ей подобная...» [Чинуров 1980, с. 60, 110]. Позднее, в середине X в., Константин Багрянородный знал о некой рыбе «верзитик» [Константин Багрянородный 1991, с. 175, с. 404]. В XII в. вкусовыми качествами и дешевизной осетров или белуг (во время пребывания в Саксине на Волге) восхищался ал Гарнати — «...вкуснее мяса жирного барашка» [Путешествие Абу Хамида... 1971, с. 27—30]).

Византийские послы ничего не говорят об экспорте хазарами рабов и мехов в Константинополь. Это не случайно, к середине X в. на Черном море этими дорогостоящими товарами торговали в основном дружинники киевских князей — русы [Минорский 1963, с. 196; Константин Багрянородный 1991, с. 45—51; ПВЛ 1999]. Кроме того, рабов, как отмечено выше³, византийцы сами покупали у кочевников Восточной Европы (венгров, печенегов). Основными рынками работорговли были Карх — Керчь, принадлежавшая Византии уже с последней четверти IX в., и, вероятно, Херсон. Русы везли своих рабов на продажу непосредственно в Константинополь [История Византии 1967, Т. 2, с. 138; ПВЛ 1999].

Традиционным маршрутом хазарской работорговли, точнее того потока рабов, который контролировали хазары, а также экспорта мехов с севера Восточной Европы были Булгар, Волга, Итиль и южно-каспийские города. Собственно, везли рабов и меха не хазары, а купцы-русы, арабы, персы и евреи. Конечными пунктами этой хорошо налаженной торговли были Халифат, государство Саманидов, Средняя Азия. Вывозить эти товары через Таматарху, по крайней мере, в X в., было нецелесообразно и даже опасно. Сухопутные пути, соединявшие столицу хазар Итиль с Нижним Доном, территорией Крыма и Таманью, то же были небезопасны, поскольку могли подвергаться нападениям северокавказских алан [Константин Багрянородный 1991, с. 53; Гадло 1971а, с. 60].

Известно, что сами хазары не занимались мореходством: «Хазарский царь не имел [морских] судов, и его люди не умели обращаться с ними», — пишет ал Мас'уди [Минорский 1963, с. 200]. Скорее всего, торговлю между Таматархой (Самкуш-Еврейский) и Константинополем вели в это время купцы еврейского происхождения. В периоды мирных взаимоотношений посредниками в такой торговле могли выступать и купцы-русы, разведавшие пути через Черное и Азовское моря и знавшие Керченский пролив еще в начале IX в. Опираясь на сообщения ал Идриси, можно сделать вывод, что через какое-то время после походов Святослава, к концу X (988 г.) началу — XI в., русы полностью взяли под свой контроль и Керченский пролив, и торговлю из Таматархи — Тмутаракани.

«Краткая» редакция ответного письма хазарского царя Иосифа содержит только беглое упоминание о том, что все побережье Черного моря (моря Кустантинии) от западного Предкавказья и до Днепра (Юз-г) населено народами, платящими дань хазарам: «Все жители страны Баса и Т-н-т до (самого) моря Кустантинии, на протяжении двух месяцев пути, все платят мне дань. С западной стороны живут 13 народов многочисленных и сильных, располагающихся по берегу моря Кустантинии. Оттуда граница поворачивает к северу до большой реки по имени Юз-г» [Коковцов 1932, с. 82].

В «пространной» редакции письма Иосифа имеется подробный список населенных пунктов, расположенных на северном берегу Черного моря и якобы принадлежащих хазарам. Как уже давно установлено, большая часть этих пунктов находится в Крыму и поддается идентификации⁴. В данном случае особый интерес представляет упоминание Самкерца — Таматархи и Керца — Керчи, которые, по версии Иосифа, находятся в сфере политического влияния Хазарского каганата и платят ему дань. Следует отметить, что, по мнению большинства исследователей, ко времени, когда было написано письмо, из числа названных Иосифом городов хазарам принадлежали только Саркел на Дону и Самкерц-Таматарха на Таманском полуострове [Айбабин 1999; Артамонов 1962; Гадло 1979; Новосельцев 1990; Плетнева 1976 и т. д.]. Очевидно, письмо отражает ситуацию, существовавшую до середины — второй половины IX в., когда хазарам действительно подчинялись все названные пункты Крымского побережья, включая К-р-ц — Керчь. В этой связи А.П. Новосельцев отмечал, что правильнее всего связывать Самкерц (Самкуш) именно с Матархой. По его мнению, отождествление Самкерца и Керчи опровергается упоминанием К-р-ц в письме Иосифа наряду с Самкерцем [Новосельцев 1990, с. 132—133].

Выше уже рассматривалось сообщение Кембриджского Анонима («текста Шехтера») о войне между «царем» руси Хельгу и «баликчи» хазар Песахом. По мнению одного из авторов последней публикации Кембриджского Анонима О.И. Прицака, упомянутый в письме хазарский военачальник Песах был правителем хазарской провинции Боспор. Ее центром была Керчь, а город Тмутаракань был частью этой провинции [Голб, Прицак 1997, с. 164]. Следует, впрочем, отметить, что существование именно такого названия хазарской провинции является авторской реконструкцией самого О.И. Прицака. Тем более сомнительна принадлежность хазарам Керчи в X в., поскольку, по данным А.И. Айбабина, уже в конце IX в. Керчь занимал византийский гарнизон [Айбабин 1999, с. 220—222]. Хазары же владели Таманским полуостровом и расположенной на нем Таматархой — Самкерцем — Тмутараканью, которая и была центром области хазар на территории Азиатского Боспора [Айбабин 1999, с. 188].

Возможно, что область Таматархи может быть как-то связана с уже упоминавшимися «девятью Климатами Хазарии» Константина Багрянородного⁵. Ведь действительно Таматарха прилегала к Алании и могла подвергаться набегам кавказских алан (в отличие от Климатов Крыма). Оттуда в Хазарию могли поступать значительные средства от таможенных сборов за проход купеческих флотилий по Керченскому проливу, а также от торговли с Византией. Кроме того, в округе Таматархи было много сельскохозяйственных поселений, производивших зерно, необходимое населению Итиля и кочевым хазарам.

Сразу после открытия и публикации Кембриджского документа Шехтером в 1912 г. внимание исследователей привлек титул хазарского правителя Песаха. Еще в 1924 г. Ю.Д. Бруцкус высказал предположение, что «булшици» — это тюрко-хазарский термин, обозначающий должность хазарского военачальника Песаха [Грушевский 1928, с. 133; Пархоменко 1928, с. 134]. А.А. Васильев полагал, что «булшици» Кембриджского Анонима должен быть приравнен к Боспорскому «бальчитци» и фанагорийскому «папатци» Феофана и Никифора, и является термином, обозначающим хазарского наместника [Васильев 1927, с. 195]. Как титул правителя, соответствующий рангу начальника гарнизона рассматривает этот термин и О.И. Прицак [Голб, Прицак 1997, с. 164]. По мнению Д.М. Данлопа, «булшици» следует переводить как «почитаемый бег». Из контекста документа ясны функции этого бега — он является главнокомандующим [Danlop 1954, p. 166]. Результаты интерпретации этого термина обобщил А.И. Айбабин, который также отмечает его тюркское происхождение и указывает, что он мог обозначать хазарского тудуна, наместника, управителя и начальника военного подразделения — гарнизона [Айбабин 1999, с. 187—188]. Система хазарского управления Боспором сложилась еще в начале VIII в. и до последней четверти IX в. хазарский наместник действительно мог находиться в Керчи. Но, ко времени написания Кембриджского Анонима хазары уже потеряли европейскую часть Боспора, и их наместник, по всей видимости, располагался теперь в С-м-крае — Таматархе.

Таким образом, нападение русов во главе с Хельгу на Таматарху (спровоцированное византийской дипломатией) должно было лишить хазар выхода к Черному морю и прекратить деятельность хазарской таможни в районе Керченского пролива. Осуществление этой цели было выгодно и византийцам, и русам. Византийцы окончательно вытесняли враждебных им хазар с берегов Черного моря и лишали их последнего крупного порта. Русы, в случае удачи своего предприятия, получили бы добычу от грабежа, и, что гораздо важнее, удобный порт, необходимый для контроля над Керченским проливом и беспрепятственного проникновения в Азовское море и Дон, где последней преградой для них оставался Саркел на Волго-Донской переволоке. Совершенно очевидно, что хазарские заставы на Керченском проливе, на Дону и Волге стесняли русов, мешая их свободному перемещению из Черного моря в бассейн Волги и Каспия. Именно об этом свидетельствует приведенное выше сообщение ал Мас'уди о походе русов на Ардебиль и Баку в 912/13 г. Однако в описанное в «тексте Шехтера» время (20—40-е гг. X в.), хазары были еще достаточно сильны, и акция Хельгу закончилась неудачей. Самкерц был отбит, византийские города Крымского побережья подвергнуты хазарским набегам, а войско русов потерпело поражение.

Таким образом, Кембриджский аноним указывает на Таматарху в первой половине X в. как на место пересечения экономических, военных и политических интересов Хазарского каганата, Византии и дружин русов. Описанные в документе события можно рассматривать как преддверие известных геополитических изменений в Восточной Европе, когда Хазарский каганат прекратил свое существование, а в районе Керченского пролива со временем возникла Тмутараканская Русь.

Проведенный анализ письменных источников арабо-персидского и хазаро-еврейского происхождения позволяет реконструировать следующую ситуацию. Прежде всего, необходимо ещё раз подчеркнуть, что арабо-персидские авторы хазарского времени (VIII—X вв.) не имели, в большинстве своем, ясных представлений о Керченском проливе и связанных с ним населенных пунктах. В лучшем случае они писали о Черном и Азовском морях и о реках, впадающих в эти моря. Кроме того, они описывали и торговые пути, маршруты которых предполагали проход через Керченский пролив. Вслед за В.В. Бартольдом, И.Ю. Крачковский, В.М. Бейлисом, И.Г. Коноваловой, Т.М. Калининой и др., следует указать на отличия в описании арабскими авторами Черного моря и связанных с ним объектов, в том числе и Керченского пролива. Они наблюдаются в трудах представителей двух основных направлений арабской географии — астрономического и описательного.

Авторы, которых можно отнести к направлению «астрономической» или «математической» географии (ал Хорезми, ал Фергани, ат-Баттани, «Чистые братья» и т. д.) строили свои выводы о географии Черного и Азовского морей, в основном, на базе позднеантичной традиции [Подосинов 2005, с. 195—203]. Как правило, они опирались на разные варианты трудов Клавдия Птолемея (II в.) — «Альмагест» и «Географическое руководство». Не всегда они следовали Птолемею буквально. В качестве примера можно привести ал Хорезми, который пользовался своей терминологией (ал-Батиха — Азовское море, море Барики и Лазики — Черное море). Однако в целом именно от Птолемея они получили основные сведения о расположении Черного и Азовского морей и их греческие названия Понтус — Бонтус — Нитас и Майотис, которые, как считается, ввел в оборот ат-Баттани. Некоторые из этих авторов вообще не знали об Азовском море (и, следовательно, о существовании Керченского пролива). Другие считали, что Азовское и Черное моря никак не связаны между собой (ал Хорезми). В то же время все они, так или иначе, приводили названия и координаты населенных пунктов, расположенных на берегах Керченского пролива и Азовского моря.

От Птолемея также были получены самые общие представления о Танаисе, как о реке (или потоке, проливе), впадающей в Понтус или Майотис. Иногда эти представления творчески перерабатывались (не всегда удачно) в контексте новых методологических установок или под воздействием отголосков реальных сведений, поступавших от очевидцев. Главным теоретическим заблуждением арабо-персидских авторов этого направления, — заблуждением, повлиявшим на все дальнейшее развитие географических знаний о Восточной Европе (в том числе и на труды представителей описательной географии), стала идея о существовании пролива, пересекающего всю Восточную Европу с юга на север⁶. Как отмечали В.М. Бейлис, И.Г. Коновалова, Т.М. Калинина, Д.Е. Мишин и др., существовали различные варианты описания этого пролива, его локализации и связи с реальными (Дон, Волга, Днепр) или книжными реками. Чаще всего этот пролив ассоциировался с Танаисом или носил наименование Константинопольского пролива. Иногда можно уловить в этих сообщениях о Танаисе — Константинопольском проливе — некоторые смутные знания о Керченском проливе и реальном Доне. Впрочем, чаще их следует рассматривать как некое Обобщенное книжное представление о водном пути, связывавшем север и юг Европы и включавшем в себя в разных сочетаниях как реальные реки, так и теоретические домыслы. По мнению Т.М. Калининой, уже со времени ал Хорезми, эти идеи были в определенной степени оправданы знанием о существовании торговых путей, проходивших в меридиональном направлении по рекам Восточной Европы.

Воздействие отмеченных книжных представлений было настолько сильным и устойчивым, что даже сторонники направления описательной географии, хорошо разбиравшиеся в реальных географических объектах Восточной Европы и знавшие, со слов очевидцев, точные маршруты торговых путей и военных экспедиций, находились под воздействием этих теоретических положений и использовали их в своих работах⁷. В результате возникала отмечаемая многими исследователями путаница, когда у одного и того же автора встречаются как достоверные, так и искаженные описания одного и того же географического объекта.

Первые определенные сведения о Керченском проливе появляются у арабо-персидских авторов, творчество которых относят к направлению описательной географии. Это — Ибн Хордадбех, Ибн ал Факих, Ибн Русте, Гардизи, ал Мас'уди и др. Они писали в IX—X вв., т. е. в период существования Хазарского каганата. К этому же направлению можно отнести ал Идриси, который завершил свой труд уже в середине XII в., однако при этом широко использовал данные из книг своих предшественников.

Ибн Хордадбех описывает знаменитый маршрут купцов-русов, который проходит через Керченский пролив, и указывает на наличие там хазарской таможни. Ибн ал Факих уточняет эти сведения, он уже знает о Матархе — Самкерце-еврейском и именно с этим пунктом связывает хазарскую таможенную заставу. Начиная с Ибн Хордадбеха в арабской географической науке появляется положение о наличии рукава или пролива, связывающего Каспийское и Черное моря. Представления об этом проливе были основаны, по всей видимости, на рассказах очевидцев, которые сообщали о возможности перехода из бассейна Черного моря в бассейн Каспийского через Азовское море, Дон и Волго-Донскую переволоку. Впрочем, из-за того, что сами арабские авторы никогда не бывали в этих местах и пользовались только опосредованной информацией, а также благодаря воздействию отмеченных выше книжных теоретических идей, эти представления достаточно часто носили искаженный характер. Например, не дифференцировались Азовское морс и Керченский пролив, они воспринимались как часть Черного моря — Понтуса. Нижний Дон рассматривался как рукав Волги или как пролив, непосредственно (т. е. без представлений о существовании переволоки) соединяющий Каспий с Черным морем. Иногда этот Танаис — Дон можно идентифицировать и как часть Керченского пролива, и как Азовское море, и как собственно Нижний Дон. Ал Факих усиливает эту путаницу своим смешением Черного и Средиземного морей и утверждением об их непосредственной связи с Каспийским морем.

Тем не менее сведения Ибн Хордадбеха и Ибн ал Факиха в целом имеют позитивный характер. Так, в частности, благодаря этим авторам известно, что уже в IX в. военно-торговые дружины русов знали пути, проходившие через Керченский пролив и Азовское море. Здесь, на берегу Керченского пролива, в Самкуше—Матархе их ожидала хазарская таможенная застава, прикрывавшая водный путь по Азовскому морю и Дону вглубь Хазарского каганата. Вместе с Саркелом Самкуш — Матарха был частью организованной хазарами системы безопасности и системы таможенного обложения (десятина за прохождение ключевых пунктов). Использование ал Факихом термина Самкуш-еврейский может указывать, с одной стороны, на наличие значительного, вероятно, торгово-ремесленного еврейского населения, с другой — на иудаизм хазарской верхушки, управлявшей городом. О Керчи, в которой до последней четверти IX в. находился хазарский гарнизон, эти авторы ничего не знают и названия этого города не упоминают.

В отличие от Ибн Хордадбеха и Ибн ал Факиха, автор начала X в. Ибн Русте знает название Керчи — Карх и сообщает о том, что возле этого города существует рынок рабов, на котором венгры продают захваченных ими славян-сакалиба византийским грекам. По всей видимости, здесь речь идет о ситуации, сложившейся в 80-х гг. IX в. (до 889 г.), когда из Керчи уже ушли хазары (город снова принадлежал Византии), а венгры еще не были изгнаны печенегами из Леведии и кочевали в степях между Доном и Днепром.

Среди авторов хазарского времени наиболее точные и подробные сведения о Керченском проливе обнаруживаются у ал Мас'уди (сер. X в.). Он знает о существовании Азовского и Черного морей, знает, что они связаны проливом — местом, где между морями сужается суша, что, впрочем, иногда приводит его к выводу о том, что это одно море. Далее, ал Мас'уди опровергает заблуждение о непосредственной связи Черного и Каспийского морей и о наличии между ними прямого пролива. Он настаивает, что связь между этими морями осуществляется через реки — Танаис (Дон) и Атил (Волгу).

Особый интерес представляет содержащееся в его труде последовательное изложение пунктов движения русов. Последние пришли в 912/913 гг. в Каспийское море из Черного для совершения набегов на Ардебиль, Баку и Ширван. В данном случае ал Мас'уди предлагает самое точное и подробное среди всех арабских авторов описание этого пути (Черное море — Керченский пролив — Хазарская застава — Азовское море — Дон — Хазарская застава — Волга — Хазарская застава — Итиль — Каспий). На основе его информации на этом маршруте можно предположить наличие, по крайней мерс, двух, а может быть и трех хазарских таможенных пунктов и застав с гарнизонами: 1) Самкерц — Матарха; 2) Саркел; 3) место выхода из переволоки на Волгу или какой-то пункт недалеко от Итиля вверх по течению, где-то в начале рукава, на котором стояла хазарская столица.

Известно, как неудачно для русов закончился упомянутый поход. Они были разгромлены и почти полностью уничтожены наемниками хазарского царя — ларсиями где-то на Волге в районе переволоки. Возможно, это произошло именно благодаря наличию отмеченной выше системы пропускных пунктов и военных гарнизонов, организованной центральной хазарской властью и призванной контролировать основные водные артерии (Керченский пролив, Нижний Дон до переволоки, Нижнюю Волгу) на территории Каганата. Именно наличие такого жесткого контроля, как отмечают многие исследователи, и привело к обострению отношений с руса-ми, результатом которого стал поход Святослава [Артамонов 196?; Новосельцев 1990; Коновалова 1999б и т. д.].

В то же время не все географические описания ал Мас'уди носят реальный характер. Этот автор склонен путать и объединять в одно Черное и Азовское моря. Его Танаис, в тех случаях, когда речь не идет о конкретных маршрутах русов, может иметь книжно-схоластический характер, впадает в Понт (Черное море) и отождествляется некоторыми современными исследователями с Днепром (Д.Е. Мишин), а некоторыми (И.Г. Коновалова, Т.М. Калинина) — с присущей арабским географам общей теоретической идеей о существовании водного пути с юга на север (и наоборот). Впрочем, как правило, то значение, которое придает ал Мас'уди тому или иному географическому термину, становится понятным исходя из контекста его рассказа.

Как упоминалось ранее, ал Идриси писал в XII в., когда Хазарский каганат уже давно прекратил свое существование. Тем не менее, благодаря использованию в его труде достижений предшествующего периода развития арабской географии, он существенно дополняет сведения о Керченском проливе в хазарское время. Новым у ал Идриси является знание Кубани, кроме того, у него уже сформированы достаточно четкие представления о Керченском проливе, Керчи (Русийа) и Тмутаракани — Матрахи. Наконец, ал Идриси знает, что Матраха является конечным пунктом, по крайней мере, двух торговых путей — из Константинополя и из Трапезунда, и приводит подробное описание этого города.

Данные хазаро-еврейских документов, несмотря на их малочисленность и лапидарность, во многом дополняют и уточняют сообщения арабо-персидских авторов. Они нс содержат почти никаких географических подробностей и описаний. Однако одновременное упоминание Самкерца и К-р-ца в «пространной» редакции письма Иосифа позволяет с уверенностью говорить о том, что имеются в виду два разных города и что Самкерц (Самкуш) — это Таматарха, а К-р-ц — Керчь. Информация Хасдаи Ибн Шафрута, полученная от византийских послов, дает возможность утверждать, что еще в середине X в. хазары имели выход к Черному морю и, по всей видимости, контролировали Таматарху. Можно предположить, что проживавшие там еврейские купцы вывозили в Византию продукты хазарского скотоводства (шкуры) и рыбу, пойманную в Керченском проливе и Азовском море (возможно, осетрину). Кембриджский аноним подтверждает данные ал Мас'уди о том, что в первой половине X в. в Таматархе еще находился хазарский гарнизон и что этот город вместе с округой подчинялся хазарскому наместнику (управителю). Этот же документ сообщает о неувенчавшейся успехом попытке русов захватить Таматарху и, соответственно, контроль над Керченским проливом. Очевидно, что напряжение между русами и хазарами в районе Керченского пролива нарастало с первой трети IX в., с того времени, когда русы открыли для себя путь из Черного моря на Каспий, а хазары перекрыли его таможенными заставами и гарнизонами. Кульминационными моментами этого противостояния стали: поход русов на Каспий в 912/913 гг., закончившийся их разломом на Волге, описанная Кембриджским Анонимом война между Хельгу русов и полководцем хазар Песахом, походы Святослава 965 г. и, соответственно, волжской руси 969 г. Итог известен [Артамонов 1962, с. 429; Гадло 1971а, с. 65—66; Мавродин 1945, с. 260—261; Пашуто 1968, с. 93—95; Рыбаков 1964, с. 42—47 и др.].

Примечания

1. В XV в. рыбные богатства Дона и Волги описывает Иосафат Барбаро [Барбаро 1996, с. 133, 148].

2. Ю.А. Кулаковский считал, что «неправильные представления о географии края не мешали автору (Феофану — А.Т.) иметь точные сведения о рыбном богатстве тех мест. Он знает, что в проливе ловится рыба «мурзулис и ей подобные». И доныне в Керченском проливе ловятся осетр, севрюга и белуга, которые, очевидно, уже тогда поступали на византийский рынок. Кроме рыбы, автор упоминает о «болгарском лакомстве», которое обозначил словом ξυστόν. Вряд ли будет ошибкой признать в этом лакомстве нашу икру. Упоминание об иудеях в Фанагории является указанием на посредников, при участии которых продукты рыбного промысла, того края поступали на византийский рынок» [Кулаковский 2004, с. 286].

3. См. главу 2.

4. Иосиф пишет: «...до границы моря Кустандины, на протяжении двух месяцев пути, все платят мне даны. С западной стороны — Ш-р-кил, С-м-к-р-ц, К-р-ц, Суг-рай, Алус, Л-м-б-т, Б-р-т-нит, Алубиха, Кут, Манк-т, Бур-к, Дл-ма, Г-рузин. Эти (местности) расположены на берегу моря Кустандины, к (западной) его стороне» [Коковцов 1932, с. 102].

5. «[Знай], что девять Климатов Хазарии прилегают к Алании и может алан, если, конечно, хочет, грабить их отселе и причинять великий ущерб и бедствия хазарам, поскольку из этих девяти Климатов являлись вся жизнь и изобилие Хазарии» [Константин Багрянородный 1991, с. 53].

6. Пролива, соединяющего Северный и Западный океаны, проходящего через Средиземное море, Босфор, Черное морс, пересекающего через земли славян — сакалиба — всю Восточную Европу.

7. Например, ал Мас'уди.