§ 3.2. Керченский пролив и Волго-Донской путь в трудах представителей «классической» школы арабской географии

Качественно новый уровень представлений об окружающем мире, в отличие от ранней арабской традиции, основанной на Птолемее, демонстрируют авторы, относящиеся к так называемой «классической» школе арабской географии. Основные произведения, дающие представление об этой школе, были написаны в X в. И.Ю. Крачковский отмечает, что к этому времени «...можно относить и апогей арабской географической литературы в ее творческой линии самостоятельного движения» [Крачковский 2004, с. 171].

Наиболее подробные, интересные и достоверные сведения об указанном регионе в хазарское время приводит автор, писавший в 30—50-е гг. X в. — ал Мас'уди: «Что касается моря Понтос, то оно простирается от страны Лазики до Константинополя и длина его 1100 миль, а ширина его в основании 300 миль. В него впадает великая река, известная под именем Танаис (Дон)...» [Бейлис 1962, с. 24].

Он также сообщает: «Ошибались люди и полагали, что море ал-хазар соединяется с морем Майотис. А я не видел из входящих в страну хазар купцов и судовладельцев никого, [плавающего] по морю ал-хазар в страны русов и булгар, кто бы утверждал, что с морем ал-хазар соединяется какое-либо море из этих морей или соединяется с ним что-нибудь из его вод или каналов, кроме реки ал-хазар. Мы упомянем об этом при нашем рассказе о горе Кавказ...» [Гаркави 1870, с. 128; Калинина 2001, с. 204].

Далее у ал Мас'уди в обещанном выше «рассказе о горе Кавказ» находится следующее сообщение: «В верхней части хазарской реки есть проток (устье?), вливающийся в залив моря Нитас — море русов (у Гаркави «которое есть русское море»), по которому не плавают другие племена (у Гаркави «никто кроме них (Русов) не плавает по нем»)...» [Гаркави 1870, с. 130; Минорский 1963, с. 196].

В другом месте ал Мас'уди объясняет, что он понимает под верховьями Волги: «...от Атила около страны Бургаз (Волжская Булгария) отделяется рукав, который, впадает в Майатас» [Минорский 1963, с. 192; Коновалова 1999б, с. 92].

Заметно, что представления о названных географических объектах у этого автора далеко не всегда достаточно четки. Так, уже в другом месте он пишет о Танаисе, совершенно не связывая его устье с Азовским морем: «Между большими и известными реками, изливающимися в море Понтус, находится одна, называемая Танаис, которая приходит с севера. Берега ее обитаемы многочисленными народами славянскими и другими народами...» [Гаркави 1870, с. 140—141; Калинина 1978, с. 18]. В данном случае Дон, исходя из сведений ал Мас'уди, впадает непосредственно в «Понтус» — Черное море, что, как было отмечено выше, достаточно типично дня географических представлений арабо-персидских авторов. С другой стороны, этот тезис мог быть унаследован и от позднеантичной или ранневизантийской традиции, представители которой часто рассматривали Керченский пролив как русло Дона, Танаис и «устье Меотиды». Также явно книжный характер имеет следующее утверждение ал Мас'уди: «Город Бургар стоит на берегу Майатаса, и я полагаю, что этот народ живет в седьмом климате» [Минорский 1963, с. 197].

В этой связи нужно напомнить, что ал Мас'уди собирал свои сведения о Восточной Европе, находясь на южном берегу Каспийского моря и в Закавказье. Вероятно, здесь он расспрашивал капитанов кораблей и купцов, пользовался литературными источниками, при этом сам в бассейне Черного моря не был, через Керченский пролив, Азовское море и Дон не плавал [Ковалевский 1973, с. 66—67]. В результате, наряду с реальными описаниями, в его труде встречаются путаные места, которые свидетельствуют о не совсем ясных представлениях о географии Черного и Азовского морей, Керченского пролива и Дона [Калинина 2002, с. 43—45]. Например, у ал Мас'уди есть и такой отрывок: «Некоторые лица называют море Майотис озером и определяют его длину в 300 миль, а ширину в 100 миль. И от него отделяется пролив Константинополя, впадающий в море ар-Рум» [Бейлис 1962, с. 24].

Как установил еще В.М. Бейлис, ал Мас'уди часто путает Понтос и Майотис: «Название того из этих морей, что широко и многоводно, — Майотис, а того, что узко и мелководно, — Понтос, не мешает соединять их под одним [именем] Майотис, или Понтос», — и далее, — «Многие из древних и новых авторов упоминают в своих книгах, что Константинопольский канал, выходящий из моря Майотис, соединен с морем ал-Хазар (Каспийское)», «море Понтос и Майотис должны быть [не чем иным, как] одним и тем же морем, хотя в некоторых местах и стесняет их суша, придавая форму пролива между водами обоих морей (выделение — А.Т.)» [Бейлис 1962, с. 25].

Вероятно, именно в последней фразе можно увидеть единственное в арабской географической литературе IX—X вв. описание Керченского пролива. В этой фразе проявилось представление о том, что эти моря непосредственно взаимосвязаны и нет никаких физических препятствий для перемещения из одного моря в другое, а место, где «стесняет их суша, придавая форму пролива» собственно и является Керченским проливом. Это, в свою очередь, могло привести ал Мас'уди к выводу о том, что Понтос и Майотис — одно море.

Т.М. Калинина также отмечает некоторую эволюцию взглядов ал Мас'уди на Азовское и Черное моря, прослеживаемую в его книгах, написанных в разное время — «Промывальни золота и рудники драгоценностей» и «Книге предупреждений и пересмотра». В первой он склонен смешивать Понтос и Майотис, во второй, как видно из приведенной выше цитаты, отмечает, что из находящегося на севере озера — Майотиса берет свое начало Константинопольский пролив [Калинина 2001, с. 203; Подосинов 2005, с. 206].

По мнению Д.Е. Мишина, терминологическая путаница у ал Мас'уди связана с его интерпретацией исходного греческого материала. Этот востоковед считает, что под Танаисом ал Мас'уди, в том случае, когда речь идет о впадении последнего в Бунтус (Черное море) и о проживании на его берегах славян — «сакалиба», необходимо понимать не Дон, а Днепр [Мишин 2002, с. 72—74]. Не всегда можно согласиться с такой трактовкой Танаиса ал Мас'уди. Так, исходя из контекста большинства приведенных цитат, можно предположить, что это именно нижний Дон, связывающий через переволоку бассейны Черного и Каспийского морей. Южным «продолжением» этого Танаиса является Керченский пролив. Только в том частном случае, о котором говорит Д.Е. Мишин, Танаис можно рассматривать даже не как Днепр, а скорее как выражение обобщенного географического, представления арабских авторов о наличии водного пути, ведущего на север Восточной Европы через земли славян — сакалиба. Именно в этом обобщенном представлении, основанном на. книжной традиции и на знании о существовании реальных торговых путей (из бассейна балтийского моря в Черное и Каспийское моря), предстают реальные «реки славян» — Дон, Волга, Ока, Днепр и схоластический Константинопольский пролив, прорезающий Восточную Европу с севера на юг [Подосинов 2005, с. 206].

Ал Мас'уди знает целый ряд названий Черного моря, связанных с именами обитающих на нем народов и соотносит все эти названия с книжным и общепринятым — Понтос: «...море ал-Бургар, и ар-Рус, и Баджна, и Баджнак (печенеги), и Баджгард (венгры), а эти трое — различные виды тюрок — это море Понтос», «...это и есть море ар-Рус и не держит по нему путь никто, кроме них...» [Бейлис 1962, с. 26].

Заслуживает внимания и описанный ал Мас'уди маршрут похода русов на Ардебиль и Баку (912/13 г.): «[Несколько времени] после 300/912 г. около 500 судов их (русов — А.Т.) прибыли в пролив Нитаса, соединенный с Хазарским морем. Здесь находятся хорошо снаряженные люди хазарского царя. [Их задача] оказывать сопротивление каждому, кто идет с этого моря или с той стороны земли, части которой простираются от Хазарского моря до Нитас... Когда суда русов доплыли до хазарских войск, размещенных у входа в пролив, они снеслись с хазарским царем [прося разрешения] пройти через его землю, спустится вниз по его реке, войти в реку (канал, на котором стоит их столица?) и таким образом достичь Хазарского моря... Он разрешил им совершить это, и они вошли в пролив, достигли устья реки [Дона] и стали подниматься по этому рукаву, пока не добрались до Хазарской реки (Волги), по которой они спустились до города Атель и, пройдя мимо него, достигли устья, где река впадает в Хазарское море...» [Минорский 1963, с. 198—199]. В этом отрывке не только описан путь через Керченский пролив к Дону и далее, но и указано на существование хазарского гарнизона, закрывавшего этот путь для русов.

По мнению В.В. Бартольда, основанному на данном сообщении ал Мас'уди о походе русов на Каспий, русы прибыли из Черного моря в Азовское. Переговоры с хазарами велись в Тмутаракани, дальнейшее плавание происходило вверх по Дону до Волока и вниз по Волге до устья [Бартольд 1963, с. 831]. Таким образом, подтверждается маршрут купцов-русов (славян-сакалиба), описанный Ибн Хордадбехом и ал Факихом. Это очень характерно для смешанных варяжских дружин, которые получили в Восточной Европе имя «русы» [Петрухин 1995, с. 84]. Сначала они торговали и разведывали новые пути, искали слабые места у местного населения, затем захватывали или пытались захватать ключевые населенные пункты в интересующем их регионе¹. Во всяком случае, очевидно, что уже с первой трети IX в. им был известен путь, проходивший через Керченский пролив, Азовское море и Дон [Коновалова 1999б, с. 112]. По всей видимости, именно для контроля над речным путем по Дону и Волго-Донской переволоке и был в 840-е гг. построен Саркел, который на севере отмеченного отрезка водного пути дублировал, страховал и усиливал таможенный пункт² в Таматархе. В течение последующих полутора столетий русы стремились избавиться от хазарского контроля над этим регионом, примером этой борьбы является хазаро-русское столкновение, описанное Кембриджским Анонимом [Голб, Прицак 1997, с. 141].

Представления о существовании такой напряженной военно-политической ситуации в районе Керченского пролива, Азовского моря, Дона и Переволоки сохранялись в арабской письменной традиции вплоть до XIV в. и даже позднее. Так Шамс ад-дин ад-Димашки (первая треть XIV в.) писал: «Русы называются по имени города Русийа, расположенного на северном берегу одноименного моря... Они населяют несколько островов в море Манитас и обладают военными судами, на которых ведут войну с хазарами. К ним (русам) приходят по рукаву, текущему в Хазарское море, и нападают [там] на них (хазар)» [Коновалова 2001, с. 180].

Итогом этой конкуренции стала гибель Хазарии после похода руссов 969 г. и возникновение, со временем (вероятно к концу X началу — XI в.), юго-восточной — Тмутараканской Руси. В трудах арабо-персидских географов указанные этнополитические изменения проявились в соотнесении акватории Черного моря с деятельностью русов. В частности, имя русов начинают использовать для обозначения самого моря и связанных с ним объектов. Так, ал Бируни (973—1048 гг.) писал: «Затем в середине обитаемой [четверти] в земле саклабов и русов есть море, известное у греков как Понтос, а у нас как море Трапезунда...» [Бейлис 1962, с. 28].

С периодом широкого применения географических терминов, основанных на этнониме «рус» в акватории Керченского пролива, совпадает труд ал Идриси «Развлечения истомленного в странствии по областям» (1154 г.). Это работа энциклопедического характера, которая представляет собой обобщение практически всего, что было известно арабским авторам о географии населенной части земли к XII в. Как отмечает И.Г. Коновалова, по уровню и масштабу охвата материала она сопоставима с тем, что сделали Страбон и Птолемей для античной науки [Коновалова 1999а].

Необходимо подчеркнуть, что некоторые данные, приводимых ал Идриси, имеют архаический характер, и сопоставимы с ситуацией, известной в области Керченского пролива в хазарское время. Интересно, что для него, также как и для другого арабского автора XII в. — ал Гарнати [Путешествие Абу Хамида... 1971], Хазария и хазарское население Восточной Европы, несмотря на то, что оно уже 150 лет не существует, является географической реальностью и описывается наряду с другими современными объектами.

Итак, ал Идриси писал следующее о бассейне Черного моря и его берегах: «Поистине то, что включает эта шестая часть [шестого климата], — это море ан-Нитаси и [одна] сторона тех стран, что на этом море. Она включает также часть земли ал-Куманиииа и страны ар-Русиййа внешней, некоторую часть страны ал-Булгарийиа и часть страны ал-Лан, земли ал-Хазар и ее городов, и рек» [Бейлис 1984, с. 209].

В отличие от своих предшественников X в., ал Идриси имел хотя и не всегда точное, но все же близкое к реальности представление о р. Кубань, которая в некоторых местах выступает у него под именем «реки Русиййу»: «От него (Трапезунда — А.Т.) по берегу моря в восточном направлении 75 миль до [места] впадения реки Русиййу. Это большая река, вытекающая с высот гор ал-Кабк. Далее она течет на север и пересекает землю ал-Ланиййа. На ней нет известных городов, но по обоим ее берегам — населенные деревни и обильные посевы. Затем эта река течет на запад до тех пор, пока не впадает [в море] в этом [упомянутом] месте. По ней плавают небольшие лодки, которыми пользуются для перевозки легких вещей из числа товаров и припасов, переправляемых из одного места в другое» [Бейлис 1984, с. 209—210]. Кавказские истоки «реки Русиййа», направление ее течения, тот факт, что она проходит через земли алан убедительно свидетельствуют о правомерности ее отождествления с Кубанью. Однако в других местах сочинения ал Идриси и в другом контексте «река Русиййа» может быть связана с Керченским проливом³.

Кроме того, ал Идриси подробно описывает путь, который вел из Константинополя вдоль населенных пунктов, расположенных по северному берегу Черного моря к Матрахе — Таматархе — Тмутаракани (5 секция 6 климата) — «Пути от ал-Кустантинийи до города Матраха на северном берегу». Рассмотрим здесь только тот отрезок названного пути, который связан с Керченским проливом и описанием самой Матрахи — Тмутаракани: «...От города Султатийа (Судак) до Бутара (Феодосия?) — 20 миль, а от Бутара до устья реки Русийа (в данном случае — Керченский пролив — А.Т.) [также] 20 миль. От устья реки Русиййа до Матрахи 20 миль. Матраха — это вечный город, существует с древних времен, и неизвестно, кто его построил. Здесь есть виноградники и поля. Его владыки мужественны, благоразумны и решительны. Их почитают по причине их отваги и их власти над теми, кто соседствует с ними. Это — большой город со множеством жителей с Процветающими округами, в нем имеются рынки и [собираются] ярмарки, посещаемые людьми из самых дальних стран и из ближайших округов» [Бейлис 1988, с. 69—70]. И далее (6 секция 6 климата): «Город Матраха большой и населенный, имеет множество областей, обширные земли, благоустроенные селения, посевы, следующие непрерывно один за другим. Она находится на реке, называемой Секир (Керченский пролив — A.Т.), и она [представляет собой] рукав, который подходит к городу от реки Атил, что на море Табаристана (Нижний Дон — А.Т.). От города Матраха до города ар-Русиййа (Корчев) 27 миль. Между жителями Матархи и жителями Русиййа постоянная война.

От города ар-Русиййа, [что] на большой реке (Керченский пролив — А.Т.), текущей к нему с гор Кукайа (? среднерусская возвышенность по Б.А. Рыбакову [Рыбаков 1952, с. 24]), до порода Бутар (Феодосия?) 20 миль» [Бейлис 1984, с. 211—212]. Как отмечает И.Г. Коновалова, город ар-Русийа в арабо-персидской литературе впервые появляется именно у ал Идриси. Это название было включено в состав соответствующего рассказа нс ранее второй половины XII в. И, по мнению исследовательницы, он уверенно отождествляется с Керчью [Коновалова 1999а, с. 163—164; Коновалова 2001, с. 187].

Автор перевода приведенного выше отрывка из ал Идриси В.М. Бейлис, напротив, отождествлял реку Сакир с Кубанью [Бейлис 1984, с. 222]. Впрочем, в данном случае, скорее всего, нужно говорить о смешении представлений о Кубани, Доне и Керченском проливе в один условный, иногда единый, иногда распадающийся на отдельные составляющие, географический объект. В рассмотренных местах он лучше всего отождествляется с Нижним Доном — Керченским проливом (Танаис — устье Меотиды позднеримских и ранневизантийских авторов). Таким образом, как уже говорилось, иногда Керченский пролив определяется ал Идриси как «Река Русиййа», которая в других отрывках, бесспорно, отождествляется с Кубанью. Вероятно, упоминание о Керченском проливе также есть и в описаниях морских торговых путей, связанных с Трапезундом:

«...a если пересечь море от Атрабзунда до моря ар-Русийа (вероятно, Керченский пролив вместе с Азовским морем — А.Т.) — 5 дней плавания» [Бейлис 1988, с. 71]. В то же время, как отмечает В.М. Бейлис, ясные представления об Азовском море как об отдельном водном бассейне и географическом объекте, имеющем свою конфигурацию и требующем самостоятельного описания, были утрачены ал Идриси. Название Майутис у него не встречается [Бейлис 1988, с. 73].

Ал Идриси являлся сторонником принятых со времен Ибн Хордадбеха представлений о том, что Волга связана рукавом с Черным морем: «От этой реки (Исил) отделяется рукав, [текущий] на запад до впадения в море Нитас...» [Коновалова 1999а, с. 84]. А также: «После того как она (Атил — А.Т.) отклоняется в южную сторону к земле ар-Рус, от нее отделяется рукав, который приходит к городу Матраха на море Нитас: он называется река Сакир» [Бейлис 1984, с. 217]. О таком разделении Атила на рукава, один из которых впадает в Черное море, ал Идриси упоминает несколько раз. Очевидно, что речь идет о водной системе, включающей в себя Дон от переволоки до устья, Азовское море и Керченский пролив. Интересно, что подобные представления были характерны не только для позднеантичных авторов (как уже отмечалось выше), но и для средневековых итальянских мореплавателей [Скржинская 1949, с. 247].

Ал Идриси также был знаком с характерным для ранних арабских текстов представлением о том, что Черное море соединяется прямым водным путем с Окружающим океаном. Авторы, принимающие подобную точку зрения, отмечали существование т.н. Константинопольского пролива, который якобы начинался у Константинополя и шел на север, разделяя земли славян, вплоть до его впадения в Окружающий океан. Так, например, ал Мас'уди писал о том, что: «Константинопольский пролив выходит из моря Майатас, вода в нем идет током и изливается в Сирийское (Средиземное) море... Ширина его в том месте, где он начинается у моря Майатас, около 10 миль (арабская миля в VIII в. была равна четырем тысячам «черных локтей» (0,4932 м), что равно 1972,8 м [Крачковский 1957, с. 83]), и здесь находятся населенные места и принадлежащий Византии город, который называется Мусаккат и удерживает приходящие сюда корабли русов и другие корабли...» [Минорский 1964, с. 20]. Для сравнения у Константина Багрянородного читаем: «Из Меотийского озера выходит пролив по названию Вурлик и течет к морю Понт; на проливе стоит Боспор, а против Боспора находится так называемая крепость Таматарха. Ширина этой переправы через пролив 18 миль (византийская миля?)» [Константин Багрянородный 1991, с. 175].

По материалам ал Идриси можно установить также и основные направления торговых путей в северо-восточной части Черного моря в первой половине XII в. Основным районом торговой деятельности в данном случае являются Керченский пролив и находящиеся на нем города Матраха (Тмутаракань) и Русийа (Корчев). Именно этот регион был конечной целью всех указанных ал Идриси торговых путешествий [Коновалова 1999а, с. 166—167]. Тот факт, что сведений об Азовском море в сочинении ал Идриси практически нет, И.Г. Коновалова объясняет тем, что запрет на проход кораблей через Керченский пролив (эдикты византийских императоров 1169 и 1192 гг.) существовал уже в середине XII в. [Коновалова 1999а, с. 171].

У более поздних арабских авторов, начиная с XIII в., сведения об Азовском море становятся более подробными. Примером чего может быть описание указанного географического объекта Ибн Са'идом ал Магриби в его «Книге распространения земли в долготу и ширину» (вторая половина XIII в.). В частности, он пишет: «К северу от него (Судака) лежит вход из вышеупомянутого моря Ниташ в море Маниташ шириной около 30 миль и протяженностью с юга на север около 60 миль. Затем начинается море, расширяющееся с запада на восток [на расстоянии] около двух миль и одной трети дня плавания, а с юга на север — около 160 миль. В нем есть острова, населенные русами, исповедующими сейчас христианскую веру. На севере этого моря [в него] впадает река, текущая из огромного озера Тума. На западном берегу этой реки лежит Русийа — главный город русов...» [Коновалова 2001, с. 179].

Примечания

1. Например, в Киеве им сопутствовала удача как в случае с Аскольдом и Диром, так и позднее, когда этот город был захвачен Олегом и объявлен «матерью городов русских». Напротив, в Бердаа русы потерпели поражение, и этот город так и не стал их основным опорным пунктом, «матерью городов» в Закавказье.

2. По мнению Д. Кристиана, Саркел, помимо военных и пограничных функций, выполнял роль таможни на Волго-Донской переволоке [Christian 2000, p. 291]. Эту мысль подтверждает топография распространения византийских монет в Доно-Донецком регионе в хазарское время. По данным В.В. Кропоткина на 1962 г. у станицы Романовской Волгодонского района Ростовской области в инвентаре подкурганного погребения была обнаружена монета Льва III Исавра (717—741 гг.). С ареалом лесостепного варианта СМК могут быть связаны монеты из Коробова хутора (расположен неподалеку от одноименного городища СМК) Змиевского р-на Харьковской области — монета Льва VI (886—912 г.); из Завалишинского клада куфических монет (12 целых, 40 обломков, младшая — 809/810 г.) Старо-Оскольского р-на Белгородской обл. — одна византийская серебряная монета Льва IV Хазарина с сыном Константином (775—780 г.). Подавляющее большинство византийских монет, известных в Подонье, обнаружены именно в Саркеле (Цимлянская станица Цимлянского р-на Ростовской обл.). Из раскопок В.И. Сизова: херсоно-византийская монета Романа II (959—963); византийская монета Василия I (867—886 гг.); византийская монета Романа I (919—944 гг.); — Никифора И Фоки (963—969 гг.). Из раскопок Н.И. Веселовского: две медные херсоно-византийские монеты — одна Василия I (867—886 гг.); вторая Константина VII и Романа I. Из раскопок М.И. Артамонова: херсоно-византийские медные монеты Василия I (867—886 гг.) — 6 экземпляров; Константина VII и Романа II (945—959 гг.) — 4 экземпляра; Романа II (959—963 гг.) — 7 экземпляров; Никифора II Фоки (963—969 гг.) — 2 экземпляра; Иоанна Цимисхия (969—976 гг.) — 1 экземпляр; Василия II (976—1025 гг.) — 4 экземпляра; еще херсоно-византийские IX-Х вв. без точного определения — 6 экземпляров; византийская медная монета Романа I (919—944 гг.); Медная монета Никифора II Фоки (963—969 гг.) и т. д. [Кропоткин 1962, с. 24, 25, 27, 37, 48].

3. И.Г. Коновалова считает, что русская река ал Идриси в целом отождествляется с Керченским проливом, хотя в то же время это отождествление не может быть буквальным, возможно выделить только некоторые конкретные детали [Коновалова 1999/а, с. 104—105].