§ 3.1. Керченский пролив в контексте хазарской истории: основные проблемы, источники, методы; ранняя арабская традиция

Реконструкция военно-политической системы Хазарского каганата и геополитических условий, в которых существовала Северо-Западная Хазария, приводит к выводу, что одним из основных элементов хазарского господства на юге Восточной Европы был контроль над водными путями в районе Керченского пролива, нижнего и среднего течения Дона. Хазарское военное присутствие в зоне прохождения основных водных магистралей между Черным и Каспийским морями являлось важным условием развития торговых отношений племен Восточной Европы с цивилизованным миром (Византией, Арабским халифатом) в VIII—X вв. Именно этот факт во многом определяет содержание исторического процесса в данном регионе, наполняет его разнообразными и драматическими событиями. Выше, на примере сообщений Кембриджского Анонима (Текста Шехтера), уже было показано, как развивались отношения Хазарского каганата и варяжской вольной руси в районе Керченского пролива и Крымского побережья в первой трети X в. Подобные события не могли не отражаться и на населении хазарского Подонья-Придонечья — Северо-Западной Хазарии, входившей, как представляется, в единый историко-географический контекст с хазарскими владениями в Восточном Приазовье и на нижнем Дону. Во многом это единство было обусловлено географическим фактором, наличием естественного водного пути, соединявшего через Дон и Северский Донец население лесостепной части Днепро-Донского междуречья с бассейнами Азовского и Черного морей. Известно, что как в древности, так и в средневековье реки выступали в роли основного канала коммуникации между различными регионами. Развитие разветвленной системы речных путей было особенно актуально для Восточной Европы. Непроходимые леса севера и населенные воинственными кочевниками степи юга определяли ведущую роль именно водных путей сообщения.

Керченский пролив, в античной традиции Боспор Киммерийский, начиная с конца VII в. находился в орбите экономических и военно-политических интересов Хазарского каганата. Вместе с другими городами Крыма Боспор входил в организованную хазарами систему управления, имел, по всей видимости, своего тудуна, свой хазарский гарнизон и даже колонию хазарского (алано-болгарского) населения, оставившего в культурном слое материалы салтово-маяцкого облика. Таматарха (Самкерц, Самкуш восточных авторов) входила в состав Каганата вплоть до его крушения. Даже после походов русов и гибели Итиля в 969 г. здесь все еще сохраняется значительное и консолидированное хазарское население. Керчь (Карх, по Ибн Русте), по мнению А.И. Айбабина, И.В. Ачкинази и К. Цукермана, перестала быть хазарской в 70-х гг. IX в. Таким образом, около двух с половиной столетий Боспор Киммерийский так или иначе был связан с хазарами.

Важное стратегическое положение Керченского пролива (связи между территорией Крыма, Кавказом и Предкавказьем, наличие водного пути из Черного моря в Азовское, из Азовского — по Дону вверх по течению, через систему волоков вплоть до Балтики или до Волго-Донской переволоки и далее в Каспийское море) обусловило тот интерес, который проявляют к нему авторы восточных письменных источников в хазарское время¹.

Среди арабо-персидских авторов, писавших или упоминавших о районе Черного и Азовского морей, находящихся там населенных пунктах и маршрутах купцов, следует назвать ал Хорезми, ал Фергани, ат-Баттани, Ибн Хордадбеха, Ибн ал Факиха, Ибн Русте, Гардизи, ал Мас'уди и ал Идриси. Необходимо отметить, что ни один из них не видел Керченского пролива и не бывал в Восточной Европе. Все они писали либо понаслышке, либо основываясь на авторитетной письменной традиции. Вообще мусульманские авторы гораздо лучше знали Каспийское (Гурганское) мор и Волгу, нежели Черное море, Керченский пролив, Азовское море и Дон. Керченский пролив большинству из них вообще не был известен, тем не менее этот район входил в систему их общегеографических представлений, был связан с описанием торговых путей, проходивших через Восточную Европу, ведущих в Каспийский регион и т. д. В этой связи представляется целесообразным рассмотреть сообщения арабо-персидских авторов о Черном и Азовском морях и находящихся на его берегах хазарских городах с разных позиций. Во-первых, в хронологическом порядке, отражающем накопление реальных знаний об этом регионе в мусульманской географической традиции. Во-вторых, в связи с описанием конкретных торговых путей, проходивших через пролив, Азовское море и Дон.

Хазаро-еврейские документы, содержащие информацию о Керченском проливе в хазарское время, сводятся к нескольким источникам, давно переведенным на европейские и русский языки и известным специалистам [Гаркави 1874; Голб, Прицак 1997; Danlop 1954; Коковцов 1932; Starkova 1972]. Это письмо кордовского вельможи еврейского происхождения Хасдаи Ибн Шафрута хазарскому царю Иосифу, «краткая» и «пространная» редакции ответа Иосифа Хасдаи, а также анонимный документ, написанный, по всей видимости, бывавшим или проживавшим в Хазарии константинопольским евреем и получивший в историографии название «Кембриджский документ», или «текст Шехтера». Все три документа датируются последними десятилетиями существования Хазарского каганата — 50—60-ми гг. X в.

Казалось бы, связанные с проходившими через Хазарский каганат торговым путями и даже жившие на его территории еврейские купцы гораздо лучше, чем арабы, должны были знать Черное и Азовское моря, Керченский пролив и находящиеся на нем города. Еврейские купцы плавали по Черному морю, жили в Таматархе-Самкерце и Боспоре-Кархе, вероятно, часть из них можно рассматривать как постоянное население этих городов [Ачкинази 2000, с. 46—53]. В то же время сведения о Керченском проливе — Боспоре Киммерийском, содержащиеся во всех названных документах, фрагментарны. Эти упоминания связаны либо с общим описанием границ Хазарского каганата, либо с происходившими здесь военно-политическими событиями. Тем не менее, они дают некоторое представление о месте и роли региона во внутреннем устройстве Каганата, а также позволяют реконструировать существовавшую здесь в хазарское время систему управления и обороны.

Следует также отметить, что в настоящей работе использованы данные письменных источников, переведенных и опубликованных в разное время профессиональными филологами-востоковедами. К их числу относятся А.Я. Гаркави, Д.А. Хвольсон, П.К. Коковцов, В.В. Бартольд, И.Ю. Крачковский, А.П. Ковалевский, В.М. Бейлис, В.Ф. Минорский, А.Н. Поляк, А.П. Новосельцев и др. Среди современных исследователей необходимо выделить О.Г. Большакова, Т.М. Калинину, И.Г. Коновалову, Д.Е. Мишина. Их труды отражают новейший уровень исследований, развития методики и методологии. Практически все названные авторы в комментариях к переводам, пояснительных статьях к публикациям источников, специальных исследованиях, посвященных частным проблемам, затрагивали сюжеты, связанные с изучением Черного и Азовского морей, Керченского пролива, а также расположенных на их берегах городов и проходивших через них торговых путей.

Ближе всего к данной теме по содержанию и по поставленным задачам находятся исследования таких востоковедов как В.М. Бейлис [Бейлис 1962; Бейлис 1984; Бейлис 1988], Т.М. Калинина [Калинина 1978; Калинина 1984; Калинина 1986; Калинина 1988; Калинина 1999; Калинина 2000; Калинина 2001; Калинина 2002; Калинина 20036] и И.Г. Коновалова [Коновалова 1999а; Коновалова 1999б; Коновалова 2000б; Коновалова 2001], посвященные изучению географических представлений арабо-персидских авторов о морях, реках и водных путях Восточной Европы, а также некоторым конкретным событиям и явлениям раннесредневековой истории этого региона.

В то же время, в таком ракурсе, который предлагается здесь, а именно, с акцентом на Керченский пролив — Боспор Киммерийский, сведения арабо-персидских и хазаро-еврейских источников пока не рассматривались. В этой связи основной задачей исследования является по возможности более полное обобщение географической и исторической информации, содержащееся в трудах арабо-персидских авторов и документах хазаро-еврейского происхождения, ее классификация и интерпретация. Необходимо показать, что именно знали восточные авторы о Боспоре Киммерийском в хазарское время и как можно воспользоваться их сведениями для реконструкции исторических реалий этого региона в названный период. Исторические произведения, написанные в Византии, будут привлекаться только в некоторых случаях для проведения аналогий. Это, прежде всего, «Хронография» Феофана и «Бревиарий» Никифора [Чинуров 1980], а также трактат Константина Багрянородного «Об управлении империей» [Константин Багрянородный 1991].

Среди арабо-персидских авторов, имевших какие-то сведения о Восточной Европе, в том числе и о районе Керченского пролива, первым как хронологически, так и по значению его труда следует назвать Мухамада Ибн Мусу ал Хорезми (первая треть IX в.) [Калинина 1988, с. 11—107]. В своей «Книге картины земли» он частично копирует, а частично переосмысливает данные «Альмагеста» и «Географического руководства» Птолемея (II в. н. э.). Труд ал Хорезми относится к направлению так называемой астрономической географии и не содержит описаний интересующих нас местностей, а представляет собой таблицы с координатами географических объектов и населенных пунктов [Крачковский 1957, с. 94—96]. Эти координаты часто очень сильно отличаются от координат Птолемея, а географические названия даны либо в арабской, либо в зачастую уже устаревшей античной форме. Азовское море известно ал Хорезми как ал-Батиха — озеро, а Черное — как «море Барики и Лазики». В отличие от Птолемея, он не знает, что эти моря соединены проливом, т. е. Керченский пролив как таковой отсутствует, а ал-Батиха — это отдельный водный бассейн, связанный напрямую с Северным Внешним морем. Ал Хорезми называет так же ряд населенных пунктов, расположенных у ал-Батихи. Все эти наименования, как отмечает автор перевода и публикации текста ал Хорезми Т.М. Калинина, заимствованы у Птолемея. При этом некоторые из указанных населенных пунктов к IX в. уже либо не существовали вообще, либо назывались по-другому. В частности, это Арсаса — Гермонасса (Матарха), Арсина — Ойнантея(?), Танаис (Дон), Сурис — Наварис (Дон), Ксубис — Эксопопис (?), Тирми — Тирамба (гирло Кубани)² [Калинина 1988, с. 78 — 82; Калинина 2000, с. 108]. По мнению В.М. Бейлиса, в данных по картографии Восточной Европы у ал Хорезми не обнаруживается реальных следов знакомства с Причерноморьем и даже утрачена часть материалов, содержавшихся у Птолемея [Бейлис 1962, с. 21—22]. Возможно, как считает Т.М. Калинина, разделение Черного и Азовского морей у ал Хорезми можно объяснить наличием разных информаторов у этого арабского автора: одни описывали речные пути, связывавшие север и юг Европы, другие — морские, проходившие вдоль северного берега Черного моря.

Также к IX в. относится начало использования в отношении к Черному морю названия Бахр ар-Рум. Оно встречается в труде астронома и географа ал Фергани в отрывке, посвященном описанию седьмого климата, с которым, собственно, и соотносится в арабской географии территория Восточной Европы. Ал Фергани писал: «Седьмой климат проходит через страну тюрок, затем по побережью моря Джурджан (Каспийское) со стороны севера, затем пересекает море ар-Рум (Черное) и проходит через край Бурджан (дунайские болгары) и ас-Сакалиба (славяне) и достигает моря ал Магриб (Атлантический океан)» [Бейлис 1962, с. 22]. Очевидно, что под Бахр-ар-Рум подразумевается не Средиземное, а именно Черное море. Это следует, во-первых, из логики самого отрывка и последовательности перечисления географических объектов и этнических наименований. Во-вторых, известно, что Средиземное море этот автор в других местах своего произведения называет Бахр аш-Шам (Сирийское море).

Следующим автором, продолжавшим традицию книжной, астрономической географии у арабов, был ал Баттани (852—929 г.). До настоящего времени дошли только составленные им астрономические таблицы «аз-Зиж ас-Саби». Содержащиеся там географические описания восходят к сильно измененной греко-сирийской версии Птолемея. Ал Баттани пишет: «Море Понтос (Бунтус) тянется от Лазики до великого Константинополя. Длина его 1060 миль, а ширина 300 миль. В него впадает река, которая называется Танаис, течение его со стороны севера от озера, которое называется Мэотис. Это большое море, хотя и называется озером; душна его с востока на запад 300 миль, а ширина 100 миль. У Константинополя отделяется от него залив, который течет точно река и впадает в море Мисра (Средиземное)...» [Крачковский 1957, с. 100—103]. Именно ал Баттани, по мнению В.М. Бейлиса, ввел в оборот в арабской географической литературе название Понтос для Черного, и Майотис для Азовского морей [Бейлис 1962, с. 24]. Следует отметить, что описание этого автора в большей степени соответствует и действительности, и Птолемею.

К направлению астрономической географии можно отнести также географический трактат «Чистых братьев» — общества, существовавшего в Басре с начала по 80-е гг. X в. [Калинина 1984, с. 196]. Его авторы или не знали, или игнорировали более точные и подробные сведения описательной географии о Черном море и его бассейне. Можно предположить, что они основывали свои представления на несколько переработанной греческой традиции. Тем не менее, Черное море — Бунтус — в этом трактате упоминается несколько раз в связи с перечислением географических объектов, находящихся в шестом и седьмом климатах обитаемой четверти Земли. Азовское море, также как и Керченский пролив, неизвестны авторам данного произведения. Таким образом, даже в X в., в период расцвета «классической арабской географии», просвещенная ближневосточная интеллигенция продолжала строить свои представления о мире на основе давно устаревших, но авторитетных книжных знаний. Эта тенденция сильно повлияла на выводы представителей описательной географии, знакомых с реальным положением дел, получавших информацию от очевидцев, побывавших в тех или иных местах земли, но также зачастую зависимых от авторитета книжной традиции.

Первым арабским «дорожником» [Калинина 2000, с. 110] считается «Книга путей и государств» Ибн Хордадбеха (40-е или 80-е гг. IX в.) [Булгаков 1958, с. 129], которого, как правило, относят к направлению описательной географии. Среди многочисленных сведений, собранных этим автором об обитаемой части Вселенной, наибольший интерес в контексте рассматриваемой темы представляет описание маршрута купцов-русов: «Если говорить о купцах ар-Рус, то это одна из разновидностей славян (сакалиба). Они доставляют заячьи шкурки, шкурки черных лисиц и мечи из самых отдаленных [окраин страны] славян (сакалиба) к Румийскому морю. Владетель ар-Рума взимает с них десятину. Если они отправляются по Танаису — реке славян (сакалиба), то проезжают мимо Хамлиджа³, города хазар. Их владетель также взимает с них десятину. Затем они отправляются по морю Джудрджан...» [Ибн Хордадбех 1986, с. 124; Калинина 1986, с. 71]. Имеется много трактовок маршрута, описанного в этом сообщении, но в последнее время преобладает следующий вариант его реконструкции: в IX в. купцы-русы спускались по Днепру на Черное море, затем, преодолев Керченский пролив и Азовское море, выходили в устье Дона, пересекали Волго-Донскую переволоку и попадали на Волгу и Каспий [Калинина 2000, с. 113—115; Коновалова 1999б, с. 112; Мишин 2002, с. 57, 178].

В отличие от большинства других арабских географов Ибн Хордадбех называет Черное море «морем хазар» — Бахр ал Хазар. Как считали В.В. Бартольд, Д. Данлоп и В.М. Бейлис, это наименование Черного моря восходит к утраченному сочинению ал Джарми [Бейлис 1962, с. 22; Dunlop 1954, p. 107—108]. Вслед за Ибн Хордадбехом этим термином пользуются также Ибн ал Факих и Кудама Ибн Джафар [Калинина 2000, с. 111; Калинина 2002, с. 42]. Это название известно только в конце IX — начале X вв. Остальные авторы называли «морем хазар» Каспийское море (у Ибн Хордадбеха «море Джурджана»). Обычным, «книжным», унаследованным от греческой традиции названием Черного моря в арабо-персидской литературе было, как уже указывалось, «море Бонтус» или «Нитас», от греческого «Понт». Азовское море называлось бахр Майутис, соответственно, от греческой Меотиды. Дон называли, по Птолемею, Танаисом или по связанному с ним восточноевропейскому населению «рекой славян» — «нахр ас-саклиба».

Следует отметить, что представление об истоках Дона в арабо-персидской географической литературе носило достаточно искаженный характер. Последнее было обусловлено общими взглядами на устройство мира, в первую очередь, тезисом о связи всех морей, представляющих собой как бы заливы «Окружающего океана», а также идеей о существовании водного пути, соединяющего Северный Океан и Черное море [Подосинов 2005, с. 199]. По мнению Т.М. Калининой, «представление о реке Танаис вобрало в себя известия о водных артериях севера Восточной Европы, книжные данные о Танаисе как восточной границе Европы и реальные сведения о нижнем течении Волги, в результате чего в книге Ибн Хордадбеха появилось понятие о единой водной артерии, соединяющей север и юг Восточной Европы» [Калинина 1999, с. 89].

В то же время представления о нижнем течении Дона были более конкретными и приближались к реальности, о чем, в частности, и говорит сообщение Ибн Хордадбеха [Коновалова 2000б, с. 127]. Так, он уже знает, что Черное и Каспийское моря связаны посредством впадающих в них рек. Это, в свою очередь, приводит к формированию представлений о том, что в своем нижнем течении река Атил (Волга) раздваивается на рукава, один из которых, как и положено, впадает в Каспий, а второй — в Черное море. Очевидно, этот рукав и следует считать нижним течением Дона. И именно такое представление впоследствии разделяется целым рядом арабо-персидских авторов, вплоть до ал Идриси (1154 г.) [Коновалова 2000б, с. 129].

Ибн ал Факих ал Хамадани в своей «Книге стран» (903 г.) при описании маршрута славянских купцов частично повторяет Ибн Хордадбеха, но, в то же время, вводит новые географические понятия. Ибн ал Факих сообщает: «Славяне (сакалиба) едут к морю Рум, и берет с них властитель Рума десятину; затем следуют они по морю до Самкуша еврейского; далее они направляются в страну славян (сакалиба) или переходят из моря славянского в ту реку, которую называют Славянская река, с тем, чтобы пройти в залив (или рукав? — халидж) Хазарский (ал-хазар), и там с них берет десятину властитель хазар; затем следуют они к морю Хорасанскому...» [Гаркави 1870, с. 251; Калинина 1986, с. 75; Новосельцев 2000, с. 292].

Как указывает Т.М. Калинина, хазарский город Хамлидж, о котором писал Ибн Хордадбех, у ал Факиха заменен словом халидж — «канал», «пролив» или «залив» с эпитетом ал-Хазари — «хазарский» [Калинина 2002, с. 41—42]. Возможно, что здесь имеется в виду Керченский пролив и Азовское море, поскольку именно здесь находился город Самкарш (Самкуш-еврейский) — Таматарха, в который попадали славянские купцы из Румийского моря [Калинина 1999, с. 95].

Море ар-Рума у Ибн ал Факиха в контексте приведенного отрывка, как и у ал Фергани, обозначает Черное море. Однако, следует отметить, что у него представление о море ар-Рума не было достаточно четким, поскольку оно включало в себя одновременно и Черное, и Средиземное моря, которые, в то же время, соединялись с Каспийским. «Море ар-Рум, — писал Ибн ал Факих, — простирается от Антиохии к Константинополю, затем образует круг, начиная от стран Запада, пока не выходит за Баб ва-л-Абвабом (Дербент) из страны ал-Хазар и не достигает Кайравана Африканского и Тарабулуса Африканского, а затем достигает ал-Андалус (Испания)» [Бейлис 1962, с. 23]. Таким образом, в труде Ибн ал Факиха в какой-то степени конкретизируются представления о торговом маршруте, соединявшем в хазарское время бассейны Черного и Каспийского морей, а также Днепровский и Волжский пути. В то же время его общегеографические представления о Черном море носят примитивный, недифференцированный характер, а сведения об Азовском море полностью отсутствуют. Керченский пролив никак не описан, в лучшем случае он упомянут как часть маршрута купцов-русов или купцов-славян.

Особый интерес представляет информация о Самкуше-еврейском — Таматархе, в которой находилась хазарская таможня, взимавшая, по всей видимости, подать со всех купцов, проезжавших через Керченский пролив [Новосельцев 1990, с. 109]. Использование определения «еврейский» можно понимать и как осведомленность арабского автора об иудаизме хазар и как сообщение о наличии значительной иудейской общины в этом городе в хазарское время. Очевидно, что взимание таможенных сборов, особенно с сочетавших торговлю и войну «купцов-русов», было возможно только при наличии некой военной силы. Следовательно, данное сообщение косвенно указывает на факт присутствия хазарского военного гарнизона в Таматархе, по крайней мере, еще в начале X в., т. е. тогда, когда в Керчи уже существовало византийское управление [Айбабин 1999, с. 222].

Таким образом, в ранней арабо-персидской литературе, до X в., отсутствуют какие бы то ни было позитивные знания о Керченском проливе и нижнем течении Дона. Керченский пролив не воспринимается как самостоятельный географический объект, а Дон описан крайне абстрактно, как часть некоего большого водного пути. Как уже было отмечено выше, сведения о Черном и Азовском морях, Доне и прилегающих землях основаны, главным образом, на книжной традиции и восходят к Птолемею. Даже в тех случаях, когда речь идет о реально существовавших торговых маршрутах, проходивших через Керченский пролив и Дон, эти сведения получены из вторых рук, лишены точности и ясных географических ориентиров. Все это в суме свидетельствует о том, что данные водные маршруты не были освоены мусульманским купечеством, находились вне пределов его постоянных интересов. Это и не удивительно. Очевидно, что территории вдоль этих маршрутов, равно как и акватории Керченского пролива, Азовского моря, Дона, входили в зону геополитического и экономического влияния Хазарского каганата и Византии. Восточная торговля здесь в VIII—X вв. не велась или практически не велась.

Примечания

1. Под последними в настоящей работе понимаются, прежде всего, арабо-персидские географические сочинения и хазаро-еврейские документы.

2. Курсивом показаны населенные пункты, по определению Т.М. Калининой, уже не существовавшие во время написания труда ал Хорезми [Калинина 1988, с. 79—82]

3. Большинство специалистов по-прежнему размещает этот город на нижней Волге, возможно, около ее эстуария у Каспийского моря [Эрдаль 2005, с. 136]. Еще у Н.А. Караулова в 1908 г. не возникало никаких сомнений по поводу локализации Хамлиджа: «Хамлидж — столица хазарского царства на правом, самом широком рукаве р. Итиль (Волга). Он был расположен на обоих берегах рукава, причем одна часть его называлась Сарашен, другая Хабнела; дворец царя находился на острове между этими частями города» [Караулов 1908, с. 21—22]. А.П. Новосельцев, анализируя сведения арабо-персидских авторов о столице Хазарского каганата, отмечал, что «самые ранние сведения мы находим в группе источников, восходящих к сочинению Ибн Хордадбеха... В дошедшей до нас краткой редакции несколько раз упоминается хазарский город Хамлидж. Во-первых, он отмечен как конечный пункт торгового пути из Джурджана морем и сказано, что при хорошем ветре туда можно доехать за восемь дней. Во-вторых, Ибн Хордадбех пишет, что Хамлидж расположен на берегу реки, текущей из реки славян и впадающей в Джурджанское (Каспийское) море (это уже опровергает отождествление Хамлиджа с Самандаром). Затем Хамлидж указан первым среди хазарских городов... И, наконец, Хамлидж (в форме Хамлых) фигурирует в знаменитом описании маршрута русских купцов как столица хазар. Как видим, эти материалы свидетельствуют в пользу того, что столица хазар в IX в. находилась в устье Волги (Атиля) и называлась Хамлидж (возможно, Хамлых)...» [Новосельцев 1990, с. 129]. С этим мнением согласна и Т.М. Калинина: «В разделе, посвященном северной части Земли («ал-Джарби»), Ибн-Хордадбех упоминает некую реку, текущую из «страны славян» и впадающую в Каспий («море Джурджана») близ хазарского города Хамлидж, который идентифицируется исследователями с частью хазарской столицы в устье Волги, именуемой источниками X в. «Итиль»» [Калинина 1999, с. 88]. Или, в другой работе Т.М. Калининой, читаем: «...Другим путем русов был водный. Ибн Хордадбех описывает его как идущий по «реке славян», название которой в сохранившемся варианте его книги искажено и не может быть восстановлено. Однако конечным пунктом этого пути назван Хамлидж — город хазар, где платится обязательная десятина хазарскому властителю. Хамлидж описан в другом фрагменте как город, находившийся при впадении реки, текущей из страны славян, в Каспий. Хамлидж считается первой прикаспийской столицей Хазарии, расположенной в устье Волга и ставшей впоследствии частью города Итиль» [Калинина 2000, с. 113].