Глава IV. Юго-восточный участок поселения. У крепостного рва

На расстоянии примерно 200—500 м к востоку от крепости западины на поверхности мыса уже не прослеживались или встречались крайне редко. В очень небольшом количестве здесь попадались обломки керамики и кости животных. Очевидно, это была окраина поселения, далее к юго-востоку от нее в 100 м обнаружены крайние катакомбы обширного могильника, занимавшего покатые, заросшие травой склоны громадного оврага, врезавшегося в плато с юга (см. рис. 3).

Для того чтобы удостовериться в правильности визуальных наблюдений о распространенности застройки на мысу, экспедицией в 1975 г. на этой территории были заложены два раскопа. Первый (256 кв. м) — на самом краю, где не было зафиксировано ни одной западины, второй (456 кв. м) — в 80 м к западу от первого на площадке без западин, но в непосредственной близости от их скопления. Дерновой слой этой части мыса, как говорилось выше, длительное время подвергался распашке, достигавшей материковой, перемешанной с меловой крошкой и щебнем глины. Естественно поэтому, что он также сильно насыщен меловой крошкой и мелким щебнем. Находок в нем, как и на поверхности, немного: на сравнительно большой вскрытой площади (в обоих раскопах — свыше 700 кв. м) было обнаружено всего 85 обломков керамики, в основном сероглиняных пифосов с валиками и кухонных горшков.

При подчистке материка в первом раскопе, как и ожидалось, никаких остатков хотя бы немного углубленных в материк построек не было. Однако незначительные следы какой-то хозяйственной деятельности на этом участке проследить все же удалось. Так, на уровне материка был обнаружен овальный в плане очаг, представляющий собой небольшое углубление (до 5 см) со скоплением в нем камней различных размеров, пересыпанных золой и углями. Рядом с очажком и над ним (в слое) разбросаны крупные обломки двух пифосов: серого лощеного и лощеного же, но оранжевого обжига. Вместе с ними найдено несколько обломков кухонного грубого горшка, изготовленного на ручном гончарном круге из глины с примесью крупного шамота и орнаментированного зубчатым штампом по краю венчика и небрежным линейным орнаментом по всему тулову. Такие сосуды исключительно редки в восточной части лесостепного варианта, их обломки являются преобладающей находкой на всех донецких памятниках «салтово-маяцкой» культуры. Поблизости от очага было расчищено несколько ямок разного размера и глубины. Это не хозяйственные ямы, так как они небольшие и неглубокие, но, возможно, как-то связаны с очагом. Одна из них могла быть «гнездом» для установки пифоса (диаметр ее 0,55, глубина в материке 0,4 м), в другой был найден массивный железный крюк, служивший для подвешивания котла над очагом.

Рис. 48. План раскопа 2 (А) и построек; Б — постройка 1, В — постройка 2

Несмотря на отсутствие каких-либо видимых на поверхности следов застройки, на втором раскопе были выявлены и исследованы котлованы двух построек и две хозяйственные ямы (рис. 48, А). Все они были обнаружены в виде темно-серых гумусированных пятен на светло-желтой поверхности материка.

Постройка 1 (рис. 48, Б). Котлован ее был углублен в материк всего на 0,25—0,3 м, т.е. был врезан в верхний глинисто-щебенчатый слой материка, в плане котлован неправильно-прямоугольный, размеры его 3,7×4,5 м, ориентирован сторонами по странам света. Пол слегка вогнут в середине (утоптан), ровный и в целом хорошо утрамбованный, хотя и вырезан был в щебенчатом слое, поэтому при расчистке и высыхании местами сильно крошился. Вдоль стен прослежены ямки от столбиков, восемь из них прямоугольные или квадратные для досок и довольно массивных квадратных стояков, девятая ямка, сильно углубленная в полу, была гнездом толстого (0,3 м) столба, на котором, вероятно, держалась рама двери. Вход в этой постройке находился, очевидно, на южной стороне. А в северо-западном углу был помещен небольшой прямоугольный очаг (0,6×0,4 м), стенки которого были сложены из довольно крупных камней, дно находилось на уровне пола и было покрыто сдоем золы и углей. Не исключено, что, ставя очаг, хозяева пытались соорудить что-то подобное славянской печи-каменке, но это мог быть и просто прямоугольный очажок с поднятыми над поверхностью пола стенками — тип, встречающийся на Маяцком и Дмитриевском поселениях. Вдоль восточной стороны постройки прослежена длинная щель, образовавшаяся в меловом материке, использовавшаяся жителями в качестве внутреннего погребка или иного хранилища. Северо-восточный угол котлована неопределенных «изрезанных» очертаний. Не удалось обнаружить даже углового столба. Возможно, его и не было, а угол строители оставили специально не углубленным в материк? Случаи сохранения останков известны только при сооружении материковых лежанок, но в данном случае угловой останец, возвышающийся над полом всего на 0,2 м, имеет мало общего с длинными высокими лежанками, оставляемыми вдоль одной из стен.

В заполнении котлована было обнаружено большое количество костей животных и немногочисленные обломки керамики (преимущественно кухонных горшков).

Постройка 2 (рис. 48, Б) также наземная, так как ее котлован заглублен в материк всего на 0,2 м. Щебенчатый слой здесь несколько тоньше, поэтому дно котлована — плотный меловой, хорошо выровненный материк, и только врезанные в щебень стенки кое-где осыпаются. Котлован почти правильно квадратный (3,4×3,65 м), ориентирован углами по странам света. У северо-западной стены в полу прослежены две круглые ямки, расстояние между ними около 0,6 м. Очевидно, это были гнезда для дверных стояков. Слева от входа, т.е. в северной части пола, находился небольшой овальный очажок (0,45×0,3 м), углубленный в пол на 0,15 м и заполненный золой с включениями угольков. Поверхность очажка довольно сильно обожжена.

Все жилище с северо-востока на юго-запад прорезает широкая, заполненная черной рыхлой землей полоса с четкими ровными краями. В юго-западном конце она несколько расширяется, нарушая четкий край стенки котлована. Исследование полосы показало, что это не совсем обычная катакомба: при ее сооружении была использована разрезавшая постройку глубокая материковая трещина. Подобные трещины нередко попадались, как мы видели, в исследованных экспедицией постройках, но в качестве основы для погребения в других строениях они не употреблялись. Отметим, что, приспосабливая трещину под погребение, строители приложили довольно много усилий при обработке стен дромоса и свода камеры: щель была основательно расширена и выровнена как при выдалбливании дромоса, так особенно при сооружении камеры, углубленной ниже дна дромоса почти на 1 м¹. Точное совпадение погребального сооружения с контурами постройки (нарушение юго-западной стенки произошло скорее всего при ограблении камеры) позволяет предположить, что катакомба была сооружена не в постройке (заброшенное жилище), а постройка была возведена специально для помещения в ней катакомбы. Эта гипотеза, конечно, требует дополнительных наблюдений, подтверждающих (или опровергающих) ее.

В катакомбе был погребен очень богатый воин с оружием, женой и конем. Именно вследствие богатства погребение было разорено, вещи вытащены или переломаны. Разграблен был и тайничок, выдолбленный в стенке дромоса, как и в одной из катакомб (82) Дмитриевского могильника (Плетнева, 1989, с. 222). В нем были спрятаны детали сбруи и украшения. Наиболее дорогие из них грабители, видимо, взяли, а ненужное оставили в ямке, небрежно вырытой рядом с грабительским шурфом. Там были обнаружены в основном предметы конской сбруи: удила и стремена, 12 бронзовых круглых блях, большой литой бубенчик, пряжка-подвеска, а также обломки сабли, бронзовые обоймы и серебряный наконечник ножен. Саблю вытащили, вероятно, из камеры, но она была ритуально согнута или сломана, и ее бросили вместе с остатками других всаднических регалий в ямку.

В заполнении котлована постройки и верхнем (рыхлом, черном) заполнении дромоса и камеры попадались кости животных и обломки керамики. Последних немного (58), но состав их выразительно отличается от заполнения первой постройки — в нем 90% обломков лощеной парадной посуды разных типов. Мы можем считать этот факт свидетельством исключительно важного значения постройки или ее обитателей. Однако вряд ли в этом слабо утепленном небольшом помещении с небрежно поставленным, не снабженным даже устройством для подвешивания котла очажком мог ютиться богатый воин с семьей. По-видимому, постройка играла видную роль прежде всего как вместилище богатого захоронения, но могла одновременно служить жилищем для охранявшего его бедняка. А была ли она поставлена специально для захоронения или для него использовали старую брошенную постройку на краю поселения — вопрос пока нерешаемый.

Помимо этих двух построек в раскопе на большом от них расстоянии (16—20 м) к северо-востоку находились две хозяйственные ямы (рис, 48, А). Одна почти правильно цилиндрическая с ровными стенками и дном, диаметр ее 1 —1,2 м, глубина в материке 0,6 м. Форма второй ямы более сложная — «сфероконическая», с суженным устьем (0,7—0,8 м) и расширяющимися ко дну вогнутыми стенками. Диаметр дна 1,2 м, глубина 1,15 м (рис. 49, А, Б).

В рыхлом заполнении ям обнаружено 24 обломка столовых лощеных сосудов, кухонных горшков с линейным орнаментом, пифосов и амфор. Заслуживает внимания обломок оранжевого пифоса. Такие большие сосуды оранжевого обжига очень редко встречались на поселениях, в частности, на Маяцком поселении. Поэтому можно со значительной долей вероятности говорить, что на исследованной двумя раскопами территории попадающиеся на них оранжевые обломки принадлежали одному разбитому на том участке сосуду. Это, в свою очередь, позволяет считать все вскрытые здесь объекты относящимися к хозяйству одного окраинного гнезда.

Рис. 49. Ямы в раскопах 2 и 3: А — яма 2, Б — яма 3, В — яма 5, Г — яма 6, Д — яма 4. 1 — гумусированный темно-серый слой дерна, 2 — гумусированный слой, смешанный со щебнем, 3 — черные прослойки (угольные), 4 — щебень и меловая крошка

Малое количество открытых комплексов и большие пустые участки между ними означают, видимо, неполное освоение всей площади, хотя, судя по количеству западин рядом с раскопом 2 (восточнее и южнее его), гнездо было уже вполне сформировавшимся, несмотря на окраинное расположение.

* * *

Раскоп 3 был разбит в непосредственной близости от крепости, у ее восточного угла, от которого отделен мощным рвом и дренажной канавой, отрезающей крепость и площадку с юга от нее от остальной территории мыса (см. рис. 3). Поверхность на выбранном для исследования участке была сильно задернована и никогда не распахивалась. На ней слабо выделялись четыре западины. Следует сказать, что рядом с нашим раскопом, частично между рвом и канавой, были хорошо заметны значительно более глубокие западины. Судя по публикации Н.Е. Макаренко о работах на поселении (1911, с. 35—43), представляется весьма вероятным, что именно здесь он открыл несколько построек, о которых писал в отчете. Ниже мы подробно остановимся на их характеристике.

Н.Е. Макаренко писал, что дерновый интенсивно черный слой на изучаемом им участке достигал 0,6—0,8 м. Это наблюдение подтверждается и нашими раскопками, дополним только, что рыхлый с примесью меловой крошки чернозем подстилается предматериковым слоем (до 0,8 м) — крошкой мела и щебнем, перемешанным с гумусом. Материк — в верхней части сильно крошащийся мел (как бы спрессованный щебень), ниже — меловая скала. Находки в слое немногочисленны; это обломки костей и керамики (в основном, кухонных горшков). Все они сосредоточены над выявленными на уровне верхнего материкового слоя пятнами котлованов сооружений.

В раскопе была открыта часть хозяйственного комплекса, состоявшая из жилища, постройки хозяйственного назначения, трех больших зерновых ям (рис. 50, А).

Жилая постройка 3 (рис. 50, Б). В материк ее котлован углублен всего на 0,15 м, т.е. до твердого основания, ориентирован он углами по странам света, в плане слегка трапециевидный, размеры 3,1×4 м. Стенки котлована покатые, осыпающиеся, пол тщательно выровненный и утоптанный. Вдоль стен прослежены ямки от столбов различного сечения: пять столбиков у северо-восточной стороны и в южном углу — круглые, остальные прямоугольные, а в западном углу «сдвоенные» — углом друг к другу. На каждой стороне было поставлено по пять столбов, расстояния между ними неровные (от 0,2 до 0,7 м), в полу они выдолблены довольно небрежно и неглубоко. Вход находился на середине юго-восточной стороны, для дверного стояка там был поставлен массивный, круглого сечения столб, закрепленный в полу также в очень мелком гнезде.

В центральной части пола расположен обычный тарелкообразный очаг диаметром 0,6 м, с сильно прокаленной поверхностью, заполненный золой и углями.

Большое количество пристенных столбиков, не слишком сильно закрепленных в полу, в сравнительно небольшой постройке может быть свидетельством того, что они не только служили основой турлучных стен, но все вместе поддерживали довольно легкую коническую кровлю, что, очевидно, придавало постройке некоторую «юртообразность».

Слабая углубленность, турлучные стены, очаг в центре не противоречат сближению прямоугольной постройки с юртообразными, также немного углубленными жилищами, которые, в отличие от данной, бывали округлыми или прямоугольно-округлыми, т.е. с закругленными углами.

Постройка 4 (рис. 50, В) углублена в материк еще меньше предыдущей: с одной стороны она врезана в материк на 0,15 м, ас противоположной сходит на нет. На поверхности над этой постройкой не было никаких следов западины. Форма постройки в плане квадратная, размеры 2,3×2,3 м, ориентирована она углами по странам света. Пол — ровный материковый. В западном углу и на середине длины юго-восточной стены обнаружены прямоугольно-овальные ямки от столбов-досок, врытых в пол на 0,15—0,2 м. Северный угловой столб был также дощатый, но «сдвоенный» утлом. На юго-западной стороне, ближе к южному углу, выявлены остатки входа в виде двух выемок в стене от дверных косяков. Рядом с левым косяком, как и в соседнем жилище, был закреплен в гнезде круглый столб. Никаких следов отопительных сооружений в постройке обнаружено не было, что позволяет считать ее хозяйственным надворным сооружением типа сарайчика.

Рис. 50. План раскопа 3 (А): Б — постройка 3, В — постройка 4, Г — профили раскопа 3, в которых видна прослойка золы. 1 — зола, 2 — гумусированный слой — темно- и светло-серый, 3 — уголь, 4 — щебень и меловая крошка

Сходство некоторых строительных приемов (малая углубленность, прямоугольные столбы-доски, сдвоенный угловой столб, круглый дополнительный столб у двери) типологически сближает эту постройку с жилищем. Видимо, они были поставлены одновременно хозяином этого небольшого комплекса.

Как уже говорилось, к нему относились и три расположенные поблизости хозяйственные ямы.

Яма 4 (рис. 49, Д). Диаметр устья ямы 1,8 м, глубина 1,6 м. Создается впечатление, что края ямы из-за рыхлости верхнего материкового слоя обвалились, так как на уровне 0,4 м от поверхности материка яма резко сужается, а ниже стенки расширяются и диаметр дна ямы достигает 1,9 м. Стенки ямы немного вогнутые, хорошо выровненные. Под гумусным заполнением четко прослеживается прослойка обуглившегося дерева, вероятно, от рухнувшей крышки ямы. В заполнении попадаются немногочисленные обломки костей животных и лощеных сосудов.

Яма 5 (рис. 49, В). Диаметр устья 1,6 м, глубина 1,5 м. Яма конусовидная, диаметр дна 2,25 м. Стенки и дно тщательно обработаны, заглажены. В заполнении обнаружено довольно много костей животных и обломков керамики (5?), среди которых преобладают обломки кухонных горшков и одного лощеного пифоса с валиками.

Яма 6 (рис. 49, Г). Диаметр устья 1,48 м, глубина в материке 1,1 м. Яма конусовидная, диаметр дна 1,8 м, дно и стенки хорошо обработаны. В рыхлом гумусном заполнении попадаются кости животных и обломки керамики (41), в основном стенки лощеных сосудов и кухонных горшков.

В этот же хозяйственный комплекс входит невидимая на поверхности (задернованная) большая расплывшаяся куна золы. В плане проследить ее не удалось, так как в раскоп она входила только частично (полусегментом). В профилях юго-восточного угла раскопа она выделяется очень отчетливо (рис. 50, Г). Толщина зольного слоя 0,2—0,3 м, от современной поверхности он находится на глубине около 0,2 м (современный чернозем перекрыл его). Под золой лежал древний дерновый слой (0,5 м). Как и современный, это чернозем, но значительно сильнее перемешанный с меловой крошкой. Золу в кучи собирали из очагов соседних жилищ, в данном случае из постройки 3. Зола, как правило, чистая, без мусора, т.е. без каких-либо включений. Поскольку ее сыпали на древнюю дневную поверхность, ясно, что меловой мыс до заселения был покрыт мощным слоем чернозема, который только в местах скоплений находок (обломков керамики) можно считать культурным слоем.

На «незначительность» культурного слоя на мысу указывал еще Н.Е. Макаренко (1911, с. 43), исследовавший, как нам представляется, четыре западины рядом с нашим раскопом, на краю оврага, отделяющего с северо-востока ту часть мыса, на которой поставили крепость, в непосредственной близости от крепостного рва (см. рис. 3). Попытаемся дать, по возможности, подробное описание этих построек².

Постройка № 1 (Макаренко, 1911, с. 35—38, рис. 39—42) расположена на расстоянии около 53 м от восточного утла городища по направлению к востоку. Западина продолговатая по оси ЮЗ—СВ, глубина ее 0,35 м. Котлован постройки был выявлен на уровне материка (рис. 51, Б). Он, как и западина, продолговатый, почти овальный, так как углы у него сильно закруглены, глубина в материке 1,15 м. Пол плотный, тщательно выровненный, стенки сильно скошены ко дну. Последнее обусловило разницу размеров котлована в верхней части (4,26×2,74 м) и у пола (4,4—4,97×3 м). Скошенность стен, равная скошенности стенок конусовидных хозяйственных ям (примерно 20°), позволяет предполагать конусовидность всей постройки. Следов от жердевых (турлучных) конструкций стен в полу вдоль стен не было. Пристенные парные прямоугольные ямки-гнезда для досок обнаружены только на середине двух узких противоположных стен. Они также несколько скошены, что дополнительно свидетельствует в пользу предположения о конусовидности строения. В западном углу, вплотную к стенам, в пол врезана на глубину всего 0,22—0,26 м большая круглая яма диаметром 2 м, служившая, видимо, основой какого-то внутреннего сооружения. На юго-восточной стенке оставлен прямоугольный выступ шириной 0,66 м, а перед ним в полу выдолблена тоже прямоугольная ямка (0,44×0,57 м). Ямка была очажная, но археологи, вероятно, не заметили следов обжига ее поверхности (или он не сохранился?). Аналогичное расположение очага у специально оставленного стенного выступа иногда попадается и в жилищах других поселений, например, на Дмитриевском поселении (Плетнева, 1989, с. 28, рис. 9). Неясно, где находился вход в это жилище. Находок в заполнении не было, но на юго-восточной стенке Н.Е. Макаренко отметил «вырезанные тонким острием знаки» (рис. 51, А). Судя по опубликованной фотографии, рисунок нечеткий, частью стертый, но факт наличия граффити на поселении уникален и потому заслуживает упоминания.

Рис. 51. Планы построек и ям, раскопанных Н.Е. Макаренко: А — рисунок на стенке жилища, Б — жилище № 1, В — постройка № 6, Г — яма (№ 2)

Постройка № 4 (Макаренко, 1911, рис. 38—39). Расположена там же, у восточного утла крепости на площадке в 22—32 м от него, рядом с дренажной канавой. Западина широкая, с пологими краями. В материковом мелу вырублен почти квадратный котлован (4,9×5,7 м) на глубину 0,53 м. По-видимому, постройка не была достроена: начали рыть котлован, даже не выровняв его стенок, которые остались наклонными, и не подтесав пола; возможно, не достигнув нужной глубины, бросили строительство. Яма быстро затянулась выброшенным из нее же грунтом — щебнем, смешанным с черноземным дерновым слоем.

Постройка № 6 (Макаренко, 1911, с. 39, рис. 44) расположена, вероятно, рядом с предыдущей, также у дренажной канавы. Западина была едва заметна, на уровне материка открыто квадратное пятно (3,55×3,55 м) правильной формы с четко выраженными прямыми углами. Ориентировка его сторонами по странам света. Котлован был углублен в материк на 0,6 м. Отделка стенок и пола небрежная и грубая (рис. 51, В). Во всех углах и на середине восточной стороны в полу выдолблены вплотную к стенке прямоугольные ямки от столбов-досок. Доски были массивные, вставленные в глубокие гнезда. В центре пола обнаружена «тарелкообразная» с плоским дном и покатыми стенами ямка диаметром 0,53 м, углубленная в пол на 0,1—0,12 м. Очевидно, ямка могла быть только очажной, но поверхность ее не обожжена. На это специально указано в публикации отчета. Между ней и южной стенкой прослежена еще одна ямка такой же глубины, но в плане овальная (0,35×0,71 м). Поскольку и в ней нет никаких следов обжига поверхности или золы с углями, назначение ее также неясно. Подобные продолговатые ямки в полу, порой чуть заметные (стертые?) на поверхности, но заполненные углем и золой, встречались в жилищах Дмитриевского поселения (Плетнева, 1989, рис. 11: 2, 12, 13: 1). Отсутствие свидетельств, связывающих с огнем обе ямки в маяцкой постройке № 6, а также небрежную обработку стен и дна котлована, возможно, как и в предыдущем случае, следует объяснять неоконченностью строительства. Трудно представить причины, по которым две строящиеся рядом постройки остались незавершенными. Не исключено, что хозяин замка запретил ставить их слишком близко от рва, или же строители сами поняли, что ошиблись, поставив дома на пути стекавших с мыса в весенне-осенние распутицы потоков воды, постепенно размывавших врезающийся в мыс овраг.

Впрочем, там же (на той же площадке) была вырублена в материке хозяйственная яма, какое-то время функционировавшая (Макаренко, 1911, с. 38, рис. 43). Размеры ямы: диаметр у устья на уровне материка 1,42 м, диаметр дна 1,64, глубина 1,55 м. Яма конусовидная, совершенно законченная, с гладко выскобленными ровными стенками и дном (рис. 51, Г). В ее заполнении найдены кости животных и обломки большого лощеного сосуда-пифоса?

Так выглядело в целом еще одно гнездо жилых и хозяйственных построек, расположенное ближе всех к крепости, фактически вдоль внешнего края рва, обрамлявшего крепость с юго-востока.

От южного угла рва ближайшие западины прослеживались на расстоянии не менее 40 м, а с юго-запада, т.е. со стороны въезда — 60—65 м. Что же представляла собой привратная, свободная от застройки площадка? Для выяснения этого на ней перед самым въездом был заложен раскоп (320 кв, м) (рис. 52).

Дерновый слой здесь не превышает 0,3 м. При подчистке материка открылась неожиданно интересная картина. В раскопе были зафиксированы два ряда ямок от столбов (толщиной 0,1—0,2 м), довольно глубоко вбитых (или врытых) в материковый, верхний на этом участке глинисто-щебневый слой.

Один ряд проходит правильной прямой линией наискось через весь раскоп в направлении С—Ю с отклонением в 10—20°. Его прослеженная в раскопе длина равна 21 м. Расстояние между ямками (столбами) от 0,5 до 2 м (всего 16 столбов). Второй ряд столбов менее ровный. Он не вполне параллелен первому ряду: в южном конце отстоит от него примерно на 4 м, а далее через 10 м сближается с первым на 2 м. Севернее этот ряд проследить не удалось, так как ямки были скрыты здесь большим бесформенным перекопом. Расстояние между столбиками этого ряда значительно более стабильное — 1,5 м (только однажды — 2 м). По-видимому, столбы служили основой (каркасом) двусторонней ограды сужающегося к северу прохода, направленного точно к мостику-перемычке через ров, расположенному перед воротным проемом крепости. Это обстоятельство дает основание предполагать, что обрамленный ямками проход является остатками дороги в крепость (рис. 53). Приближаясь к перемычке, дорога сужалась до ширины последней, которая, как и ширина прохода, не превышала 2 м. Была ли дорога огражденной с двух сторон плетневыми (турлучными) стенами, в настоящее время установить вряд ли возможно. Как бы там ни было, но существование огражденного прохода (туннелевидного) ко входу в крепость уникально, так как до сих пор не было отмечено ни на одном памятнике средневековья и более раннего времени.

Несмотря на очевидность приведенных фактов, предложенная их интерпретация настолько необычна, что до открытия подобных сооружений на других городищах полагаем возможным считать ее только гипотезой, которая, если будет принята, может послужить стимулом для поисков и фиксации аналогичных конструкций.

Помимо двух рядов ямок от столбиков на этом большом раскопе были обнаружены две обычные ямные могилы (см. рис. 52). В одной из них сохранился скелет брахикрана (праболгарина?), захороненного, согласно обряду, вытянуто на спине, головой на СЗ³. Могила находилась немного в стороне (западнее) описанной дороги. Вторая могила пустая, без следов захоронения. По длинной оси она ориентирована с ЮЗ на СВ и почти полностью располагается на полосе дороги. Трудно было бы решить, что появилось раньше — могила или дорога, но разорение могилы и столб от дорожной стены, вкопанный вплотную к стене могилы и немного врезанный в нее, предположительно свидетельствуют о том, что могила была разрушена при установке столба. Вероятно, обе могилы и несколько неглубоких ямок вокруг появились здесь ранее дороги и даже до строительства крепости. В ямках, возможно, находились остатки разоренных тризн.

Рис. 52. План раскопа у въезда в крепость

Не исключено, что рядом с раскопом на самом выдающемся углу мыса, в наиболее престижном месте (см. рис. 3), где позднее соорудили ханскую ставку — крепость, находился праболгарский могильник, восточный край которого пересекла дорога в нее и который удалось обнаружить нашим раскопом⁴.

Рис. 53. План крепости с выявленной в раскопе дорогой (направление обеих сторон дороги обозначено точками)

Стратиграфически самым поздним «следом» деятельности человека является углубление в северной части раскопа, происхождение и причины возникновения которого неясны, видимо, это просто глубокий перекоп, местами врезавшийся в материк и частично уничтоживший второй ряд ямок от ограждения дороги.

Примечания

1. Подробное описание катакомбного сооружения и захоронения в постройке 2 содержится в работе А.З. Винникова и Г.Е. Афанасьева (1991, с. 80—84).

2. Как в главе III при включении данных о раскопках А.И. Милютина, так и здесь описание построек сокращено и все измерения переведены в метрическую систему.

3. Подробное описание погребения дано в книге А.З. Винникова и Г.Е. Афанасьева (1991, с. 103—104, рис. 45).

4. К сожалению, расширение раскопа к западу, где, вероятно, находилась центральная часть могильника, оказалось тогда невозможным, так как именно на эту площадку свозили землю из раскопов в крепости, создав из нее высокий «террикон».