7. Хазары в Дагестане

Те же скепсис и недоверие к гипотезам и выводам ученых, пытающихся исторически осмыслить изучаемые ими памятники, отчетливо выявились, в частности, при попытке М.Г. Магомедова связать ряд раннесредневековых памятников Дагестана с хазарскими государственностью и этногенезом [Магомедов, 1983] (рис. 12).

Некоторые из городищ, расположенных на болотистых поймах низовий Акташа и Сулака, действительно представляют собой совсем небольшие круглые в плане крепости, окруженные глубокими рвами, служившими не столько оборонительными рубежами, сколько осушительно-отводными каналами. Оплывшие мощные сырцовые стены также защищали внутреннюю площадку от затопления и в то же время были, несомненно, недоступными укреплениями. По-видимому, культурный слой в этих крепостицах отсутствовал, находки керамических обломков единичны и мелки, и по ним определить время постройки и жизни этих своеобразных сооружений представляется пока маловероятным.

Значительно более убедительна принадлежность больших городищ дагестанских предгорий Кавказа к хазарской эпохе. Их размеры (от 30 до 120 га) позволяют считать их остатками городов. Все они прекрасно укреплены сырцово-глинобитным и или каменно-глинобитными стенами и рвами [Магомедов, 1983, глава I]. Одним из «наиболее крупных и давно (с XIX в.) известных городищ такого типа является Чир-Юртовское, стоявшее на правом берегу р. Сулак (рис. 13). С напольной, менее защищенной естественными рубежами стороны, оно было ограждено рвом и стеной, сложенной из рваного камня и сырцовых кирпичей. Стена дополнительно укреплена полукруглыми башнями, а кроме того, выносными внешними круглыми башнями, соединенными со стеной перемычками.

К сожалению, древний город был перекрыт современным аулом и часть его затоплена водохранилищем, поэтому работы в самом городе были проведены небольшие. Однако все-таки удалось обнаружить на городище культурный слой и остатки нескольких жилищ: сложенные «в елочку» каменные цоколи, видимо, глинобитных стен. Вокруг этого города было обнаружено и в значительной части раскопано несколько синхронных могильников, состоявших из разных типов погребальных сооружений. Это свидетельствует о большой заселенности города разноэтничным населением. Два могильника, занимавших очень большую площадь, характеризуются бескурганными могилами: ямными, подбойными и катакомбными. Их основной исследователь Н.Д. Путинцева датировала погребения V—VII вв. и считала, что в одном из могильников прослеживаются глубокие кавказские традиции [Путинцева, 1961]. Однако другие ученые считают тот же могильник савирским. Ямные захоронения с погребенными в них брахикранами-европеоидами так называемого «зливкинского типа» связывают с болгарами, а захороненных в катакомбах долихокранов — с аланами [Кондукторова, 1967].

Наибольший интерес представляет третий могильник, отличающийся от двух первых, прежде всего, курганными насыпями. Курганы расположены на предгорной террасе правого берега Сулака двумя группами; I группа состояла из 65 насыпей (5 раскопано), II — из 96 (54 раскопано). В каждой группе выделяются «гнезда» из одного-двух больших курганов, окруженных малыми. Большие курганы были разграблены: центр каждого прорезан воронкообразной ямой.

Под подавляющим большинством курганов находились катакомбные захоронения. Дромосы ориентированы по оси С—Ю, забутованы, как правило, сырцовыми кладками или рваным камнем. Входы в погребальные камеры заложены стенками из сырца или камня. Камеры перпендикулярны дромосам. Своды камер сводчатые, иногда — двускатные, стены побелены, полы ровные, в некоторых они вымощены известняковыми плитками, на которых насыпан слой угля, перекрытого камышовым настилом. Изредка попадались остатки «гробов» из туго сплетенных жгутов камыша. Несмотря на разграбленность богатых погребений, можно из оставшихся обломков железных и других предметов, брошенных за ненадобностью мелким вещичкам или просто потерянным грабителями вещами составить довольно ясное представление об изобилии самого разнообразного погребального инвентаря (оружия, сбруйных наборов, гарнитуры воинских поясов, украшений). В самых богатых захоронениях попадались золотые византийские солиды первой половины VII в., обычно пробитые или с напаянной петлей, т.е. использовавшиеся в качестве подвесок. В целом, обнаруженный материал позволяет датировать могильник второй половиной VII — первой половиной VIII в.

Особую известность получили многократно опубликованные обломки костяных накладок на седло с искусным изображением на них охотившегося всадника с развевающимися косами, кабана, волка (см. рис. 13).

Обе курганные группы связываются М.Г. Магомедовым с хазарским этносом. Это одна из возможных гипотез, правомерность которой автор видит в некоторых чертах погребального обряда и в характере сопровождающего инвентаря. Так, катакомбы отличаются от аланских строго выдержанной ориентировкой, заполнением дромосов камнем и сырцом, «кибиткообразной» формой некоторых камер, плетением своеобразных гробов из камыша. Существенно также, что, в отличие от аланских погребений (коллективных), в катакомбах этого могильника захоронения только одиночные, причем, судя по богатству конской сбруи и оружия, они принадлежали знатным воинам.

Полных аналогий этим захоронениям пока в том регионе неизвестно, но следует упомянуть, что катакомбное подкурганное захоронение воина (правда, погребенного с женщиной и ребенком) мы знаем в Поволжье (Шиловский могильник). Погребение почти синхронное, с солидами-подвесками, с богатыми наборами оружия и конской сбруи, украшенной также костяными накладками с изображениями сцен борьбы людей, животных, драконов.

Оригинальной особенностью II группы Чирюртовского могильника являются открытые исследователями каменные цоколи двух маленьких церквей, вернее, часовен, поставленные между курганами и синхронные им (см. рис. 13). Это прямоугольные бесфундаментные постройки, сложенные из камня на глиняном растворе. Ориентированы по длинной оси В—3, входы были в западной и южной сторонах, в восточном конце — алтарь. Вокруг алтаря в обеих часовнях обнаружены обломки массивных, тщательно изваянных крестов с фигурными концами. Датируются эти сооружения по крестам не позже VIII в. М.Г. Магомедов полагает, что разрушены они были одновременно с разграблением богатых курганов, которое было произведено арабскими воинами после взятия города, отождествляемого этим автором с одной из первых хазарских «столиц» — Беленджером, а все городища в долине Сулака входили, по его мнению, в «хазарское владение Беленджер».

В долинах Акташа и Ярыску также известны крупные городища, поставленные на пограничных со степью отрогах Кавказского хребта. Они как бы «запирают» долины рек. На Акташе это громадное городище, укрепленное системой рвов и сырцово-глинобитными стенами и валами. У подножия мыса располагалась гончарная мастерская с двухъярусными круглыми небольшими горнами, аналогичными горнам в конце VIII—IX вв., распространившимся в степях Донского бассейна и других районах, входивших в Хазарский каганат. Небольшими раскопками на городище выявлен насыщенный обломками керамики культурный слой и каменные цоколи прямоугольных домиков с материковыми полами, тарелкообразными очагами в центре пола и, видимо, турлучными стенами. И в жилищах, и рядом с ними вырывались большие хозяйственные ямы: погреба и зернохранилища.

Второе городище — на Арыску также раскапывалось, но оно более чем наполовину разрушено размывами реки. Среди местного населения городище получило название Азар-кала (или Хазар-кала). На всех этих памятниках нет полноценных и достоверных датирующих материалов. Керамические обломки как будто свидетельствуют о сходстве керамических комплексов этих городищ с комплексом более поздней посуды, хорошо известной в Хазарии в последующее время (см. главу IV). Однако хронологическая разница между ними так значительна (100—150 лет), что абсолютного сходства гончарных изделий быть не может. Как бы там ни было, но следует признать, что как большие «узловые» городища, так и связанные с ними приречные укрепления мы можем считать хазарскими памятниками «перещепинско-вознесенского этапа».

Помимо всех этих стационарных оседло-земледельческих населенных пунктов, по-видимому, к тому же времени относятся и расположенные много севернее — на левом берегу Терека еще два крепостных сооружения, солидные размеры которых уже давно привлекали внимание исследователей. Это прежде всего городище у станицы Шелковской (см. рис. 13), находящееся на ровной незаливной террасе реки. В плане оно квадратное, ориентированное углами по странам света, размеры его — 500×500 м. Оборонительные сооружения, прослеженные по всему периметру квадрата, сохранились в виде валов, достигающих высоты 8 м, а ширины — 30 м. На каждой из сторон прослеживаются проемы ворот между двух близко стоящих оплывших башнеобразных выступов. Кроме них, на углах и по стенам, несмотря на расплывчатость очертаний, четко выделяются аналогичные выступы башен (расстояние между ними около 40 м). С юго-западной и северо-восточной сторон вдоль стен сохранились западины громадных рвов.

Разрез позволил установить, что стены возводили из чередующихся слоев глинобита и сырцовых кирпичей, подобных кирпичам всех других памятников Дагестана.

Культурный слой на городище очень незначителен, поэтому, несмотря на величину памятника, у нас нет данных о том, что памятник можно считать остатками города. Городище ни разу не раскапывалось и не шурфовалось, поэтому все, что было, возможно, углублено в материк, затянуто дерновым слоем, поэтому не только внутренняя планировка этой крепости, но и планировка отдельных усадеб или даже домов остаются пока невыясненными.

Представляется очевидным, что это городище было одной из самых крупных крепостей в Хазарии, стоявшей, судя по данным письменных свидетельств, на пути, соединявшем Дербент со столицей Хазарии Итилем. Это был прекрасно защищенный от нападений торговый и, возможно, таможенный пункт, в котором у ворот сооружались таможни, караван-сараи и пр., а в центре раскинулась большая базарная площадь. Возможно, потому и не накапливался здесь культурный слой, характерный для обычных городов и поселений.

Представляет интерес факт сооружения еще одной аналогичной крепости на Тереке у ст. Некрасовской (см. рис. 13), примерно в 55—60 км от Шелковской вниз по реке. Она тоже поставлена на правом берегу, опоясана глубоким рвом, ее массивные стены сложены из сырцовых кирпичей. Правда, в отличие от великолепно спланированной квадратной Шелковской крепости, она в плане неправильно трапециевидная со слегка закругленными углами (без башен), размеры ее значительно меньше (230×330 м), ворота всего одни, тоже без башен, которых нет не только на углах, но и вдоль стен. Тем не менее это было сильное укрепление, способное выдержать и набег, и осаду. Культурного слоя в крепости не было. Видимо, это также был «оборонно-таможенный» пункт, синхронный Шелковскому, с которым он был связан прекрасной дорогой, функционирующей до сих пор. Некрасовская крепость охраняла эту дорогу, ведущую посуху к Каспийскому морю, находившемуся в то время примерно в 10—15 км от крепости. Возможно, что морские караваны останавливались в ней и оттуда морским путем следовали в хазарский центр — Итиль.

Очевидно, Терек в то время был пограничной рекой между землями хазарского каганата и захваченными арабами южными прикаспийскими владениями хазар. Таким образом, можно предположить, что обе крепости были поставлены на Тереке уже после окончания войны с арабами, т.е. где-то во второй половине VIII в. Благодаря идеально правильной планировке первой крепости некоторые ученые склонны были считать, что она выстроена арабами. Однако для каких целей выполнили эту громадную работу арабы и затем, уходя, оставили ее хазарам, ни логически, ни практически необъяснимо. До проведения здесь настоящих исследований следует, видимо, воздерживаться от любых недоказуемых гипотез.

Географически Прикаспийский регион граничит с севера степями Калмыкии и Нижнего Поволжья, к которым с восточной стороны примыкают обширные степные пространства Заволжья.