5. Поминальный храм Глодосы

Второй памятник, который связывался А.К. Амброзом с поминальным храмом, находился в бассейне Южного Буга на пологом берегу р. Сухой Ташлык. Памятник сильно разрушен (размыт) водохранилищем. Сохранилась только его северо-восточная часть. Однако с полной уверенностью можно констатировать, что, по сравнению с Вознесенкой, он сооружен значительно менее фундаментально [Смiленко, 1975, с. 109—111].

Там между двух береговых оврагов, устьями впадающих в Сухой Ташлык и расположенных примерно в 40 м друг от друга, вырыты два параллельных, сильно заплывших в настоящее время рва (шириной 1,3 и 2,8 м). Представляется вероятным, что овраги (особенно восточный), обрамляющие вместе с этими рвами почти правильный прямоугольник, образовались из рвов, упиравшихся в береговой обрыв с южной стороны этого сооружения. Яма с поминальными дарами находилась в восточной части площадки. Берег водохранилища почти вплотную подошел к ней, и яма стала активно разрушаться образующимся небольшим, но длинным, перерезавшим всю оставшуюся площадь памятника овражком. Обнаружили ее случайно местные жители, а доследование памятника было проведено киевским археологом А.Т. Смиленко, интерпретировавшей эту находку как захоронение вождя, произведенное по обряду трупосожжения. Вещевой комплекс позволил ей связать памятник с Вознесенским, ямы которого она также считала славянскими захоронениями. Однако если в Вознесенском сильно обгорелые обломки косточек были неопределимы, а определимые принадлежали лошадям, то в Глодосах на дне ямы были обнаружены как будто следы трупосожжения — две кучки перегорелых костей, смешанных с золой. Над ним были уложены: конская сбруя — удила, стремена, золотые бляхи узды; оружие — обломки меча в золоченых ножнах, копье, кинжал; украшения — в основном составленные из золотых византийских монет; оплавленные сасанидские сосуды. Многие другие вещи комплекса также в той или иной степени несли следы пребывания в сильном огне.

Что касается костей, то из 100 извлеченных из золы обломков 22 были определены: 20 из них принадлежали человеку возмужалого возраста, 2 — овце. На сохранившихся кусочках черепа и бедра заметны зарубки, что, видимо, может быть свидетельством гибели человека от тяжелых нанесенных ему ран. Все эти факты дают основание считать Глодосы погребальным памятником. Тем не менее А.К. Амброз предлагает иное решение, а именно — убитый и сожженный вместе с «дарами» человек был частью поминальной жертвы [Амброз, 1982]. У тюркоязычных народов широко был принят обычай убивать на поминках пленных, о чем сохранились многочисленные свидетельства в письменных источниках. Это тоже вполне возможное толкование глодосского комплекса. Как бы там ни было, но аналогичность вещевого набора и его датировки позволяют связать его с Вознесенским храмовым поминальником, а значит — с тюркским степным миром. Датируется он по ряду вещей немного раньше Вознесенки — примерно рубежом VII и VIII вв.