2. Хазарская экспансия

Это были, вероятно, первые шаги хазар ко второй стадии кочевания. Могильников около их поселений не образовывалось. Их погребения, как и ранние болгарские, оставались впускными в древние насыпи, разбросанные по степи [Айбабин, 1999, с. 173, рис. 75, 76].

Так, во впускном погребении у с. Портовое (рис. 7) могила была, очевидно, подбойная. В подбое был уложен вооруженный всадник с мечом, луком и колчаном со стрелами. Воинский пояс богато украшен серебряными и золотыми, инкрустированными стеклянными вставками. Похороненный был ориентирован головой на северо-запад. В головах у него был поставлен лощеный кувшин, рядом с ним — череп овцы, косточки ног овцы лежали кучкой у левого плеча погребенного. Слева вдоль всего подбоя возвышалась «ступенька» шириной 0,8 м и высотой 0,4 м. На ней был помещен труп коня, ориентированный, как и человек, головой на северо-запад. У конского скелета были обломки удил и стремени и серебряные бляши от узды и подхвостного ремня. А.И. Айбабин считает, что это богатое воинское захоронение было хазарским.

К кругу хазарских он также относит и погребение женщины у с. Новопокровка (см. рис. 7), Детали богато украшенного костюма (золотые височные подвески, нашивка, а также зеркало, пинцет, нож с волютообразным окончанием рукоятки) отличаются от ритуально более скромных ранних болгарских захоронений. Однако форма могильной ямы и ориентировка скелета головой на север сближает погребение с болгарскими. Могила явно без подбоя, никаких следов входной ямы нет. На ее месте оставлена узкая ступенька, как в могилах предыдущего времени, только не слева, а справа от погребенной. Вполне возможно, что это была не хазарка, а болгарка, жившая в хазарское время и одетая так пышно, как принято было в хазарском обществе.

Приднепровская или же, шире, Северопричерноморская интереснейшая группа погребений, относимых рядом исследователей к хазарским, охватывает всю степь от Южного Буга до Приазовья. Большинство их впускные, обнаружены «мимоходом», т.е. при исследовании древних насыпей и погребений под ними. К сожалению, археологи, раскопавшие их, редко публикуют «поздние» для них материалы и потому привлекать их в своих работах археологи-мидиевисты могут только в исключительных случаях. В данном пособии привлечены только хорошо обработанные и изданные материалы.

В частности, весьма характерным для группы в целом является впускное захоронение у с. Виноградное, обнаруженное в курганной насыпи, возвышающейся на берегу р. Молочной (в Северном Приазовье) [Орлов, Рассамакин, 1996]. Могильная яма — с подбоем, мужчина похоронен в обычной позе — вытянуто на спине с вытянутыми вдоль тела руками, ориентирован головой на запад. Погребенный сопровождался полным характерным набором оружия: палашом, луком, колчаном со стрелами (рис. 8). Два воинских пояса декорированы бронзовыми, медными накладками и накладками из сплава золота и серебра. Дно подбоя всего на 0,15 м ниже дна входной ямы, ширина которой 0,6 м. В заполнении ямы, выше дна на 0,15 м, был уложен на брюхо с подогнутыми ногами труп коня, ориентированный, как и человек, головой на запад. У морды коня были обнаружены остатки удил, бляхи от оголовья и раздавленный череп барана. Под конем, возможно на настиле из деревянных плашек, находились косточки обрубленных бараньих ножек. В целом захоронение датируется первой половиной VII в. и, несомненно, весьма близко по обряду и инвентарю к описанному выше погребению у с. Портовое.

Близких типологически или полностью аналогичных захоронений в степях Северного Причерноморья в настоящее время известно уже более десяти, но, к сожалению, материалы о многих из них не изданы, а лишь упомянуты в информативных ежегодных заметках АО. Ряд погребений, отличавшихся особенным богатством сопровождавшего инвентаря, открытых еще в первые десятилетия XX в., был разрушен и сильно разграблен случайно обнаружившими их крестьянами. Таково захоронение в Келегеях, открытое между дюнами левобережья низовий Днепра [Айбабин, 1991; Prichodnjuk, Chardaev, 2001]. Там были обнаружены остатки довольно значительного кострища над могильной ямой. Погребение было совершено с конем (или частями коня?), от которого сохранились обломки черепа, в частности зубы, окрашенные бронзовой окисью, видимо, от псалий. Грызло сохранилось — оно было железное. Сбруя была украшена золотыми бубенчиками и крупными штампованными выпуклыми золотыми бляхами. В погребении обнаружены остатки не менее четырех поясных наборов, украшенных золотыми накладками и инкрустированными цветным стеклом пряжками.

Помимо драгоценностей, входивших в облачение всадника, в комплекс входили различные золотые предметы — кулоны, серьги, перстни, гривна с нанизанным на нее крестом, явно византийского производства (см. рис. 8). Дошли до археологов и обломки железных предметов, как правило, очень плохой сохранности, а именно — спекшиеся обрывки кольчуги, куски лезвий меча и кинжала. Ножны обоих украшены золотыми обкладками, вставками для драгоценных камней или стекла, обрамленными сканью и зернью.

В целом, можно уверенно говорить, что это было одно из самых богатых из открытых ныне захоронений воина-всадника.

Впрочем, ему немного уступает ясиновский комплекс, обнаруженный у с. Ясиново на верхнем Ингуле (в 150 км от Келегеев) [Айбабин, 1985]. Это тоже остатки захоронения воина с мечом, золотыми перстнем и серьгой, с обломком меча и верхней частью стремени, с необычным креплением для ремня. Особый интерес представляет поясной набор, состоящий из массивных литых блях и наконечников, украшенных орнаментом, позволяющим связать этот комплекс с широко известным в археологической науке богатейшим Перехцепинеким «кладом» (рис. 9).