Вместо заключения. Первое русское государство и начало Киевской Руси

История Русского каганата не завершилась в момент его гибели. Именно земли, входившие в его состав, стали ядром Киевской Руси, а его жители внесли неоценимый вклад в древнерусскую культуру.

Реконструкция развития Русского каганата дает возможность сделать некоторые выводы о процессах политогенеза, протекавших в этом образовании, и о роли в них славян Поднепровья, а главное — о том, как связаны русы с хаканом во главе и славянская Русь Поднепровья.

Процессы образования государства, сложения народностей протекали сходным образом во всех уголках земного шара. Отличия были связаны с географическим фактором и конкретными историческими обстоятельствами. Но ученые все же смогли выделить некоторые закономерности в этно — и политогенезе. К сожалению, даже образование Древнерусского государства совершенно не изучено с этой точки зрения. Исследователи российских древностей пренебрегают достижениями историков первобытного общества. Конечно, немного коробит, когда наших предков надо сравнивать с «пребывающими в дикости» этносами Центральной Африки или коренными народами Америки. Но ученый должен следовать прежде всего разуму, а не чувствам. А исторический опыт свидетельствует, что прогресс — явление все же всемирное, и есть стадии развития, через которые в разное время прошло все человечество. Первобытность — это как раз такой период, и истоки нашего менталитета, традиций общественных отношений нужно искать именно там.

Политогенез всегда стимулировали именно внешние вторжения, межэтнические контакты. В первобытности потестарная структура этноса ориентирована на замкнутость. Это связано и с натуральным хозяйством, и с неразвитостью ремесел и обмена. Простые (первичные) протогосударства возникают в рамках даже не племени, а его части — этносоциального организма или в результате слияния субкланов нескольких племен. Именно так можно характеризовать рухское ядро Русского каганата, которое состояло из трех родов и их ответвлений.

Вторичное протогосударство (или раннее государство) появляется на последнем этапе политогенеза, когда на первое место выдвигается война, возникающая в результате расширения производства и — как следствие — усилившегося соперничества вождей. Цель этой войны не грабеж, а увеличение территории и населения для производства и реализации избыточного продукта. Именно этот момент переживал Русский племенной союз в конце VIII — начале IX в., в период оформления каганата. То есть русам уже мало было заставить окрестные племена платить дань: на асских, праболгарских и славянских землях русские мастера строят укрепления, металлурги создают оружие и орудия труда, ширится сеть гончарных мастерских. В раннем государстве начинается активный внутренний обмен товарами и даже специализация отдельных районов.

Массовые миграции чрезвычайно ускоряли характерный от доклассового общества к раннеклассовому процесс замены основных этносоциальных ячеек первобытности новыми, более крупными этносоциальными общностями — народностями. При переселении на новую территорию, как правило, происходило столкновение с местным населением. В данном случае рухсам пришлось столкнуться со славянами пеньковской культуры и недавно пришедшими именьковцами.

Здесь могло быть несколько путей развития отношений. Часто столкновение завершалось завоеванием пришельцами автохтонного населения. Как правило, это происходило при схватке этносов, уже знакомых с первичным протогосударством и имевших давние социальные и потестарно-политические традиции. В социально-экономическом отношении эти завоевания могли иметь троякий характер:

1) завоеватели навязывают свой способ производства;

2) победители оставляют без изменения способ производства побежденных, довольствуясь данью;

3) происходит взаимодействие двух способов производства, в результате которого возникает третий¹.

Здесь схема развития отношений славян и русов шла по второму пути, что подтверждают арабо-персидские источники. И это было очень рационально: славяне занимались земледелием, а русы за поставку сельскохозяйственной продукции охраняли их от нападений.

В этническом отношении выделяются следующие возможные исходы:

1) полная ассимиляция завоевателями местного населения;

2) пришлое население растворяется в местном;

3) происходит синтез этнического суперстрата (пришлое население) и субстрата (аборигены), в результате чего возникает новая общность².

Критерием ассимиляции является смена языка. Однако закономерность этнических процессов при завоевании пока не выявлена, как не определена еще степень участия в этногенезе ассимилируемого народа, особенно если оба этноса находились на примерно одной ступени развития. Например, политическое господство пришлого населения дает ему явную «фору». Однако если завоевание не влекло за собой сколько-нибудь существенных перемен в хозяйственно-культурной жизни, в способе производства, местное население сохраняло свой язык и этническое самосознание. В случае же с Русским каганатом и его наследницей — Киевской Русью от «суперстрата», «социальной верхушки» сохранилось лишь название и некоторые антропологические черты, а также элементы культуры и языка. Русская «элита», находившаяся примерно на одном уровне развития с автохтонным населением, ассимилировалась менее чем за полтора века³.

Примерно те же процессы наблюдаются в Дунайской Болгарии и Венгрии (хотя в последнем случае славяне переняли язык у пришлого населения, но ассимиляция мадьяр заняла меньше века). Об этих государствах осталось гораздо больше источников, чем о Русском каганате, поскольку они граничили с Византийской империей. А раз процессы в этих образованиях похожи, значит, обратившись к Болгарии и Венгрии, можно будет лучше понять судьбы славян и русов. Первоначально болгарами назывались, как мы помним, тюркские племена. В VII в. после распада Великой Болгарии в Приазовье орда хана Аспаруха переправилась через Дунай и захватила огромную территорию от Дуная и Черного моря до Балканских гор, где жили славяне. Образовавшееся в 681 г. Первое Болгарское царство носило в итоге договорной характер. Конечно, тюрки заставили славян платить дань и даже переселили их в пограничные районы, освободив себе степные земли для кочевий. Хозяйственный уклад народов нового «государства» был абсолютно различен: славяне — земледельцы, болгары — кочевые скотоводы. Поэтому изначально жили они обособленно друг от друга. Политическая власть принадлежала болгарам, правящий слой состоял из знатных болгарских родов. Но уже на рубеже VIII—IX вв. наблюдается славянизация болгарских титулов, главы областей называются не тарханами, а традиционным южнославянским «жупан». Среди представителей болгарской знати появляются люди со славянскими именами-титулами. Когда в 864 г. Болгария официально принимает крещение, в это время даже не встает вопрос о богослужении на тюркском языке. А это значит, что социальная верхушка Первого Болгарского царства уже давно говорила по-славянски. Так чуть больше чем за полтора века тюрки-кочевники полностью растворились в славянах. С венграми все произошло быстрее. Массовое переселение их на Дунай относится ко второй половине IX в. А уже во второй половине Х в. на территории Венгрии появляется единая белобродовская археологическая культура, абсолютно славянская.

Может быть, пришлое население ни в Болгарии и Венгрии, ни в Русском каганате и на Руси не стало социальной верхушкой? Хотя и византийцы о болгарах и венграх, и арабы и персы о русах говорят совершенно обратное... Почему так быстро произошло растворение в славянской культуре?

Как показывают этнографические исследования, 1) в крайнем проявлении потестарная или раннеполитическая структура, ориентированная на расширение этносоциального организма и характерная для эпохи разложения первобытнообщинного строя, может принять вид надстройки, этнически чуждой основной массе населения. В этом случае происходит прочная фиксация этнических границ средствами власти. Этническая граница таким образом становится кастовой. Классический пример — отношения арийских и дравидийских племен в Индии, где несмотря на этнические смешения, касты сохраняются и ныне.

2) Во втором варианте развития таких обществ сосуществуют две параллельные потестарно-политические структуры (на нижнем уровне управления сохраняются структуры основной массы населения). Однако в данном случае элита также стремится сохранить внутреннюю корпоративность, и этническая стратификация все равно становится и социальной, и ассимиляция происходит очень медленно⁴.

Рассмотренные случаи характерны для обществ с кровнородственной основой. Если у побежденных родовая община и тем более, если они отдаленно родственны победителям, их гораздо легче убедить, что они не имеют права на власть по законам родового общества: их предки менее знатны, всегда подчинялись пращурам победителей и т. д. Примерно такой путь развития можно наблюдать в отношениях русов лесостепи и асско-праболгарского Подонья.

В междуречье Днепра и Донца (как и Дунайской Болгарии и Венгрии) местную основу составляло славянское население с территориальной общиной, обладающей способностью быстрой ассимиляции пришельцев. Однако этого недостаточно. Если завоеватели малочисленны и сумели навязать свою политическую или потестарную структуру покоренному населению, инстинкт самосохранения в любом случае приведет их к установлению четких этнических границ.

По иному пути пойдет этническое и политическое развитие, если пришлое население достаточно многочисленно и переселение не связано с жестокой борьбой с местными жителями, а также если пришельцам нашлось место в экологической нише (к примеру, если основное занятие местного населения — земледелие, а пришлого — ремесло и торговля). Именно так случилось в Русском каганате. Отношения русов и славян были исключительно мирными, а так как славянская территориальная община была более открыта, чем русская позднеродовая, миксация (смешение населения) фактически приняла форму ассимиляции русов славянами. Этому способствовало и падение Русского каганата во второй четверти IX в. под натиском кочевников.

Так же быстро славяне ассимилировали и других пришельцев. Норманисты любят упоминать о скандинавских погребениях в дружинных могильниках Киевской Руси. Действительно, таковые появляются во второй половине Х в. в Гнездове, Тимереве. Доля их по отношению к остальным погребениям очень мала — около 5 процентов, захоронения со скандинавскими вещами очень бедны. Но важно другое: если в Х в. можно определить, кто похоронен — славянин, финноугр, тюрок, скандинав, то уже к началу XI в. погребальный обряд в дружинных могильниках полностью нивелируется. От этнического самосознания дружинников-неславян не остается и следа.

Так на этапе становления государства территориальная община славян оказалась неизмеримо сильнее воинственных и жестких традиций кровного родства русов, болгар, мадьяр, да и многих других.

Этнополитическая и социальная история Юго-Восточной Европы периода, предшествовавшего образованию Древнерусского государства, представляет собой клубок неразрешенных и не поставленных еще проблем. По мере исследования этой истории вопросы о происхождении социальных и политических институтов древнерусского общества, о формировании древнерусской народности могут быть рассмотрены в совершенно новом контексте. Поэтому новая трактовка одного из аспектов истории Юго-Восточной Европы VIII—IX вв., а именно отождествление Русского каганата восточных и западных раннесредневековых источников с салтово-маяцкой археологической культурой в «узком смысле» (лесостепной и степной варианты), пожалуй, ярчайшей на территории Восточной Европы того времени, конечно, поможет в дальнейшем исследовании одной из центральных проблем российской истории — происхождении и становлении Руси как государства и этноса.

Явное влияние Русского каганата прослеживается во многих сферах жизни Древней Руси: иранские имена договоров Руси с греками, сюжеты былин Киевского цикла, аланизмы в русском языке и так далее. Иначе и не могло произойти при столь сильном взаимодействии славян и русов в рамках раннего государства. Первоначальная территория летописной «Русской земли» точно соответствует расселению славянских племен, входивших в состав Русского каганата.

В данном случае важнее другое. В формировании Древнерусского государства принимали участие многие и многие этносы. Такое явление — правило для раннего Средневековья, и не только. Но одного преобладающего влияния, благодаря которому и возникла Киевская Русь, выделить нельзя. Поиски норманистов в этом направлении вряд ли когда-нибудь увенчаются успехом. Теория о разделении Восточной Европы на хазарскую и норманнскую сферы влияния рушится при объективном анализе данных археологии и письменных источников. Скорее всего, Русский каганат на Северском Донце оставил славянам имя «Русь». Но само государство у славян Поднепровья возникло под влиянием внутренних социально-экономических и политических предпосылок. Правящая династия уже с середины X в. приняла славянские имена и быстро ассимилировалась.

Уже в то время противопоставление русов славянам имело не этническую, а социальную природу, символизируя два полюса общественного устройства Древней Руси — «Землю» и «Власть».

Примечания

1. Алексеев В.П., Бромлей Ю.В. К изучению роли переселения народов в формировании новых этнических общностей // Советская этнография. — 1968. № 2. С. 35.

2. Там же. С. 36.

3. Кстати, примерно то же, но за больший промежуток времени, произошло с ближайшими родственниками русов — аланами. Когда говорят, что аланы — это предки современных осетин, это не совсем верно. От алан сохранился только язык (и то в измененном виде) и немногочисленные культурные традиции. Физически современные жители Осетии связаны с местным населением Центрального Кавказа, известным еще с бронзового века.

4. Куббель Л.Е. Этнические общности и потестарно-политические структуры доклассового и раннеклассового общества // Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе. — М., 1982. С. 131.