Кавказская Алания и народы Северного Кавказа в VI—X вв.

Арабские географы X в. помещают на Кавказе 72 народа: это, конечно, не точное число этносов, обитающих в регионе, а общее представление о множестве «языков», населявших Кавказ, — цифры 72 соответствуют числу «языков» — строителей вавилонской башни. Этническое разнообразие соответствовало самой природе Кавказа, разделенного естественными границами на множество регионов, где обитали разные племена. Но отнюдь не все они были известны древним и средневековым автором. Одним из самых могущественных и известных народов Кавказа ал-Масуди считает аланов. Согласно передаваемым им легендам, иранский шах Ануширван в VI в. воздвиг стену у Дербента (Бабал-Абваб), чтобы удерживать хазар, аланов, различных тюрков, жителей Сарира и другие народы, а в еще более древние времена мифический правитель Ирана Исфандияр основал Аланскую крепость — «Аланские ворота», Дарьял, чтобы не пускать аланов в Закавказье.

Потомки скифо-сарматского населения евразийских степей аланы, походы которых в союзе с германцами, гуннами и другими народами потрясли в эпоху Великого переселения средиземноморский мир, в первых веках н. э. прочно освоили степи и предгорья Северного Кавказа, подчинив и частично ассимилировав местное население. Прокопий Кесарийский [Война с готами VIII, 3] свидетельствует, что аланы занимают «всю страну, которая простирается от пределов Кавказа до Каспийских ворот» (Каспийскими воротами этот автор считал Дарьял). Там аланы перешли к отгонному скотоводству и земледелию (в том числе восприняли у местного населения навыки террасного земледелия на склонах гор), основали многочисленные малые и крупные укрепленные поселения. На равнинных землях Ставропольской возвышенности, в долинах Кумы, Терека, Сунжи преобладали т. н. земляные городища с валами и рвами из земли, глины и кирпича-сырца, в Центральном Предкавказье — т. н. каменные городища со сложенными из камня стенами и башнями, хозяйственными и жилыми постройками. Сеть укрепленных поселений контролировала горные выпасы и позволяла в случае вражеского нашествия увести население и скот в горы.

Амулеты аланов Северного Кавказа (Степи Евразии. С. 181)

На рубеже VII—VIII вв. на некоторых поселениях появляются редкие юртообразные жилища и керамика, свидетельствующая о присутствии тюркских (болгарских) групп; наряду с характерными для алан катакомбными погребениями распространяются скальные гробницы и грунтовые ямы, также связанные с перемещениями тюркского населения в эпоху хазарского господства. Однако собственные культурные навыки не только позволили аланам пережить нашествия гуннов и других народов евразийских степей, но и сыграли важную роль в становлении культуры Хазарского каганата и даже Волжской Болгарии. Многочисленные памятники аланской культуры на Северном Кавказе существуют нередко с III по IX век и дольше.

Аланы, как и прочие «варварские» народы Евразии, должны были маневрировать между великими державами раннего Средневековья — Византией и Сасанидским Ираном, затем — Арабским халифатом; предполагают, что внутри аланского племенного объединения существовало две группировки — проиранской и проромейской ориентации, — образовавшиеся на территории Северного Кавказа к VI в н. э. Восточные аланы контролировали Дарьяльский проход, ведущий в зависимое от персов грузинское царство Картли. Западное объединение алан сформировалось в верховьях Кубани, вблизи западногрузинского государства Лазики и Абхазии, бывших под контролем Византии. Поэтому Западная Алания также входила в сферу византийского влияния и часто выступала в качестве союзника Византии: не случайно в 558 г. авары обратились к царю западных алан Сарозию с просьбой установить дружественные контакты с Византией ([Ковалевская 1984, 133 и сл.]; ср. [Кузнецов 1992, 85 и сл.]). Напротив, восточные аланы в составе иранских войск вторглись в 550—551 гг. в Колхиду, подвластную Византии, и позднее (576 г.) заключили (вмести с савирами) выгодный договор, получив от Византии откуп больший, чем те деньги, что платили им персы. Юстиниан II стремился в начале VIII в. использовать аланов против абасгов и лазов — абхазов и населения Западной Грузии, отложившихся от Византии [Чичуров 1980, 65—67]. Интерес к Алании был силен не только в силу ее стратегического положения на Кавказе, но и потому, что в результате войн, которые вел Иран, изменился маршрут Шелкового пути, который проходил теперь к византийским портам Северного Причерноморья через Аланию (не случайно в могилах аланской знати обнаружены шелковые одеяния среднеазиатского происхождения).

К середине VIII в. аланы оказались под властью Хазарского каганата — они почти не упоминаются в византийских источниках VIII—IX вв. Археологами отмечено появление памятников салтово-маяцкой культуры с очевидными тюркскими чертами в междуречье Кубани и Терека — хазары стремились к летним пастбищам Приэльбрусья и контролю над Шелковым путем [Кузнецов 1997, 164 и сл.]. Но Византия использует свои традиционные связи с аланами в период обострения отношений с Хазарским каганатом и Дунайской Болгарией: когда в 917 г. болгары стали угрожать Константинополю, патриарх Николай Мистик в своем послании царю Симеону пригрозил нашествием турок (венгров), печенегов, руси, аланов и «других скифских племен». К реальным политическим успехам того же патриарха можно отнести крещение Западной Алании (при содействии правителя Абхазии) в начале X в. В результате Византии удалось спровоцировать конфликт алан с иудейской Хазарией в 932 г., упомянутый Кембриджским документом: аланы потерпели поражение и, по ал-Масуди, вынуждены были изгнать византийских священников (по данным еврейского документа они даже приняли иудаизм). Отказ от христианства был недолгим, ибо в середине X в. император Константин Багрянородный в сочинении «О церемониях византийского двора» именует правителя Алании «духовным сыном» и удостаивает грамот с золотыми печатями, что приравнивает Аланию к таким христианским государствам, как Болгария и Армения. О существовании аланской митрополии известно с конца X в. В том же X в. в Западной Алании начинается церковное строительство, центром епархии становится, вероятно, городище Нижний Архыз в верховьях Кубани, которое отождествляется со столицей Алании, упомянутой ал-Масуди — городом Магас (Маас); Алания входит в круг христианских государств Причерноморья [Кузнецов 1992, 102—122; Иванов 2003, 178—190].

В описании ал-Масуди царь аланов (ал-Лан), помимо столицы Магас (иранск. "Великая"), владеет многими замками и резиденциями, в которые время от времени наезжает: этот быт характерен для правителей раннесредневековых государств — от империи Каролингов до Руси и Хазарии. В X в. в Алании действительно формируется сеть каменных крепостей, при строительстве которых византийские традиции повлияли на местную технику. Царь Алании поддерживает матримониальные связи с царем Сарира, с ним в дружбе пребывает горная область Гумик, которую связывают с современными землями лакцев, народа, говорящего на языке нахско-дагестанской группы и в прошлом именовавшегося кази-кумух, по имени главного поселения Кумух (название древней области сохранилось в этнониме тюркоязычного народа кумыки). Соседний же с аланами народ кашак (адыги) не имеет царя и исповедует языческую религию, а от могущественных аланов его спасают только укрепленные поселения. Константин Багрянородный (гл. 43) свидетельствует о том, что аланы совершают набеги и на более отдаленную от них адыгскую область между Кубанью и Никопсисом, именуемую в греческих источниках Зихией; зихи вынуждены скрываться от аланов на островах в Черном море. Царь алан, по ал-Масуди, главенствует также над абхазами. Очевидно, что правители алан стремились обрести выход к морю.

Аланское государство существовало до монголо-татарского нашествия XIII в. После татарского разгрома аланы составили этноязыковую основу нового ираноязычного народа Кавказа — осетин. Но влияние аланов на этническую и языковую историю народов Северного Кавказа было значительно более широким и указывает, в частности, на взаимодействие ираноязычных и тюркоязычных этносов, в том числе предков тюркоязычных карачаевцев и балкарцев: само имя балкарцев, вероятно, родственно этнониму болгары, названию раннесредневековых соседей аланов.

В целом на Северном Кавказе рубежа I и II тыс. н. э., при всей традиционной пестроте этнической ситуации, прослеживаются те же тенденции развития этнических культур, которые наблюдались и в более ранние эпохи: на юго-западе преобладают адыгские племена (зихи и касоги средневековых источников), центральную часть занимают аланы, а горные области — горские народы вайнахов (предки чеченцев и ингушей), на востоке в Дагестане — в областях Серир, Гумик и др. — предки аварцев, лакцев, лезгин, даргинцев и др. народов жили вместе с тюркоязычными племенами, проникавшими на север Дагестана с гуннской эпохи, в том числе с хазарами (в частности, городище Тарки возле Махачкалы предположительно отождествляется с Семендером). В степях Прикубанья обитали потомки оногуро-болгарского и хазарского племенного объединения (ср. [Гадло 1979, 199—209; Кузнецов 1997).