Археологическая культура и этнос

На этот счет на протяжении многих десятилетий в археологии ведутся активные дискуссии. одни исследователи последовательно придерживаются мнения, что археологическая культура в общем виде соответствует этносу, т. е. что система синхронных культур определенного региона достаточно адекватно отражает его этническую карту в исследуемый период, а ряд последовательно сменяющих друг друга культур — его этническую историю. По мнению других ученых, соотносить археологическую культуру и этнос неправомерно. Они исходят, среди прочего, из того, что в археологической культуре реальная культура оставивших соответствующие памятники людей отражается дефектно, в существенно неполном виде; в частности, практически полностью утраченными оказываются все элементы духовной культуры, в живой жизни играющие не меньшую этноинтегрирующую и этнодифференцирующую роль, чем элементы культуры материальной. С другой стороны, известны примеры, когда несколько совокупностей, воспринимаемых и самими их членами, и их соседями как разноэтничные, обладали идентичной по существу материальной культурой, а в рамках одного этноса прослеживается несколько существенно различающихся между собой культур. Вследствие этого, по мнению сторонников данной точки зрения, различия между археологическими культурами могут отражать различие не между этносами, а между такими выделяемыми этнографией категориями, как хозяйственно-культурный тип или историко-этнографическая область, а также между их более мелкими подразделениями [Арутюнов 1989, 41 сл.].

И все же, по справедливому замечанию российского исследователя И.С. Каменецкого [1970, 35], «большинство археологов думают, что культура соответствует этносу. И уж во всяком случае все исходят из этого допущения в своей практической работе, даже те, кто выступал и выступает против такого отождествления» (курсив наш. — В.П., Д.Р.). Объясняется эта ситуация, конечно, не тем, что археологи не осознают информативной неполноценности своего материала в этноисторическом плане. Причина, во-первых, состоит в том, что и этнос, и носители некоей археологической культуры представляют определенную группу древнего населения, выделяющуюся по совокупности признаков, в том числе аналогичных для обеих сравниваемых ситуаций. Во-вторых, применительно к огромным периодам прошлого и гигантским территориям мы попросту не располагаем иными способами выделения подобных групп, помимо организации археологических материалов в иерархически упорядоченную систему. Поэтому, осознавая неабсолютный характер получаемых при этом выводов, следует признать, что система археологических культур (а также их локальных вариантов и историко-культурных общностей) — единственное окно в этническую историю дописьменной древности в ее пространственно-временной конкретике.

Несомненную ценность при этноисторической, как и социально-исторической, интерпретации археологических материалов — особенно ранних, относящихся к первобытной эпохе, — имеет процедура сопоставления их с данными этнографии более поздних народов, позволяющая исследователям полнее постичь принципы соотношения материальных и духовных аспектов культуры на разных этапах развития общества, а также роль тех и других в качестве этноинтегрирующих и этнодифференцирующих факторов.

Этническая история находит отражение именно в динамике системы археологических культур. так, расширение ареала какой-либо культуры, скорее всего, свидетельствует о расселении определенного населения (причем не обязательно очень многочисленного) с первоначальной территории своего обитания по более обширным пространствам. Подобным образом археологически прослеживаются и достаточно далекие миграции. Материальные остатки позволяют выявлять и смешение культур, в той или иной мере связанное со смешением разноэтничного населения. Быстрая кардинальная смена культуры в каком-то регионе чаще всего является результатом вытеснения прежних его обитателей и появления новых, тогда как постепенная эволюция культурного облика скорее указывает на в основном неизменный состав населения данного региона. Конечно, многие аспекты этнокультурной динамики проследить по этому материалу не удается вовсе, но приоткрыть завесу над этническим прошлым той или иной территории они все же позволяют.

К сожалению, в археологической практике наблюдается причисление к археологическим культурам — т. е. теоретически к таксономическим единицам одного уровня — совокупностей памятников, несоизмеримых между собой как по размерам занимаемой ими территории, так и по численности оставившего их населения. Поэтому, даже признавая существование значительной корреляции между выявленной на определенной территории системой (как синхронной, так и диахронной) археологических культур и этнической структурой населения этой территории в соответствующий период, мы должны учитывать вероятность того, что эта система демонстрирует не одноуровневый срез интересующей нас структуры, а этническую картину, разные участки которой видны нам с различной степенью детализации.