Скифы

Из всех народов, обитавших в древности на интересующем нас пространстве, скифыж2 являются одним из самых известных. Но несмотря на это, обращаясь к их истории, мы сталкиваемся с целым клубком дискуссионных, а порой и взаимоисключающих точек зрения. По справедливому замечанию одного из нынешних исследователей, «почти все проблемы современной скифологии остаются спорными, и ни одна из них не получила еще однозначного решения» [Куклина 1985, 16]. Однако именно поэтому скифская проблема должна привлечь особенно пристальное наше внимание: на ее примере лучше всего можно продемонстрировать бытующие в современной науке подходы к решению вопросов древней этнической истории, методы интерпретации разно-природных данных и их согласования между собой. Особое внимание, уделяемое скифам на страницах этой книги, правомерно еще и потому, что историю почти всех других древних обитателей интересующих нас территорий античные авторы рассматривают именно через призму соотношения этих народов со скифами.

Необычайный интерес античного мира к скифам объясняется прежде всего тем, что именно с ними наиболее тесно контактировали поселившиеся в Северном Причерноморье греки. Практически одновременно с основанием первых эллинских колоний греки столкнулись со скифами и у себя на родине, поскольку в том же VII в. до н. э. скифские отряды, вторгшиеся, как уже говорилось, в Переднюю Азию, достигли Восточного Средиземноморья и оказались в поле зрения жителей городов Ионии. На протяжении ряда последующих столетий скифы и греки жили в Северном Причерноморье бок о бок. Следствием их многообразных контактов явилось пристальное внимание эллинского мира к этому народу и достаточно полное освещение его истории и обычаев в греческой литературной традиции. Возросшая на этой традиции средневековая ученость прочно закрепила за Восточной Европой имя Скифии, употреблявшееся почти до нового времени, хотя реально после III в. н. э. скифы с исторической арены исчезли совершенно. По существу, именно к средневековью восходят характерные для ранних этапов исторической науки попытки искать в скифах корни русского народа. Так, М.В. Ломоносов в своих поисках «древних родоначальников нынешнего российского народа» полагал, что «среди них скифы не последнюю часть составляли». Один из поздних отголосков такого представления мы находим, к примеру, в стихах Валерия Брюсова («Мои отдаленные предки!» — обращался к скифам поэт); периодически оно возрождается в околонаучной литературе даже в наше время.

Между тем давно и надежно установлено, что по крайней мере в языковом отношении преемственность между скифами и восточнославянскими племенами отсутствует: скифы принадлежали к тому крупному массиву ираноязычных народов, который, как уже говорилось в предыдущей главе, на протяжении многих столетий составлял основную массу населения евразийского степного пояса или по крайней мере западной его части. Известный российский лингвист В.И. Абаев проанализировал весь доступный нам лингвистический материал, связанный со скифами и родственными им в этнолингвистическом отношении сарматами, о которых речь будет далее: сохранившиеся в сочинениях античных авторов и в греческих и латинских надписях из городов Причерноморья их личные имена, этнонимы, топонимы. На этой базе он смог составить «Словарь скифских основ» и охарактеризовать ряд особенностей фонетики, морфологии и словообразования в скифо-сарматских наречиях [Абаев 1949, 147 сл.; повторная публикация: Абаев 1979, 272 сл.]. Это позволило ему еще в 1949 г. сформулировать вывод, что в этом материале «все, что не объяснено из иранского, в большинстве вообще не поддается объяснению» и что, анализируя языковую ситуацию на юге Восточной Европы в скифо-сарматскую эпоху, «с научной достоверностью мы можем говорить только об иранском [языковом элементе. — В.П., Д.Р.]».

Правда, в последнее время академик О.Н. Трубачев в ряде работ предпринял попытку обнаружить в том же материале следы индоарийских языков [см.: Трубачев 1999]. В свете сказанного в предыдущей главе о локализации прародины индоарийских народов подобная гипотеза в принципе вполне правомерна. Однако при ее оценке следует иметь в виду крайне высокую степень близости древних иранских и индоарийских языков, которая в большинстве случаев не позволяет расчленить их следы — особенно в предельно фрагментированном материале; если же в скифо-сарматских языковых остатках все же обнаруживаются диагностические с этой точки зрения признаки, они практически все без исключения указывают на специфически иранский характер дошедших до нас слов [подробнее см.: Грантовский, Раевский 1984].