Колесообразные амулеты

Проведем сравнение колесообразных типов амулетов, наиболее распространенных как на Северном Кавказе, так и в Подонье, и графических изображений (рис. 5). Сразу оговорю, что внутреннее кольцо, к которому крепятся тяжи колесообразных амулетов, в начертаниях клейм встречаются в исключительных случаях.

Самому распространенному типу клейм, кресту в круге, соответствуют северокавказские амулеты отдела 1 типа 4 и салтовские 1 типа, вариант 1. Отсутствующим в Подонье, но известным на Северном Кавказе амулетам в виде простого кольца и кольца с тремя лучами есть соответствия среди гончарных клейм Верхне-Салтовского и Дмитриевского могильников. Причем клеймо на кувшине из Дмитриевского могильника имеет и внутреннее кольцо, от которого отходят три луча (рис. 5, 12). Пятилучевые фигуры клейм Дмитриевского могильника имеют центральное кольцо и полностью аналогичны амулетам типа 1, варианта 4 по С.А. Плетневой и типа 8 отдела 1 по В.Б. Ковалевской.

Число лучей и у амулетов, и у клейм чаще — четное. В Верхне-Салтовском и Дмитриевском могильниках трехлучевые клейма представлены по одному экземпляру, пятилучевых в Дмитриевском могильнике — три, семилучевое и одиннадцатилучевое — по одному экземпляру (Плетнева С.А., 1989, с. 141—142; Флёров В.С., 1979). Среди всех типов клейм Дмитриевского могильника колесообразные типы с нечетным числом лучей составляют менее 8% от общего числа, а среди колесообразных — 30%.

Подсчитать процент амулетов с четным и нечетным числом лучей сложнее из-за их малочисленности и фрагментарности сведений об амулетах Салтовского могильника. В Дмитриевском могильнике семилучевой амулет всего один на 28 металлических подвесок-амулетов (маленькие зеркала не учитывались) и на шесть колесообразных, то есть здесь процентное соотношение ниже, чем для нечетного числа лучей среди клейм. В коллекции северокавказских амулетов, по нашим подсчетам, типы с нечетным числом тяжей составляют 24%, и именно на эти данные стоит ориентироваться как наиболее представительные. Популярность нечетного числа ярче выражена у более ранних колесообразных подвесок с утолщениями. Можно полагать, что соотношение типов с четным и нечетным числом лучей у амулетов и клейм при накоплении материала окажется близким.

Среди граффити на строительных материалах мотив круга с радиальными лучами очень слабо представлен (Флёрова В.Е., 1997, табл. I, 17, 18; табл. II, 39; табл. IV, 1). Но и здесь мы видим соотношение типов с четным и нечетным числом лучей, повторяющее данные по амулетам и клеймам: три четырехлучевые фигуры и одна — пятилучевая.

Вероятнее, что «чет» и «нечет» сам по себе не имел в системе символов особого значения и различие основано на популярности конкретных схем. Амулеты Северного Кавказа с тремя, пятью и шестью лучами — единичны; В.Б. Ковалевской учтено их соответственно 1, 4 и 6 экземпляров. При этом амулетов с четырьмя лучами — 81. Менее значительный взлет (как и в общем подсчете четных и нечетных лучей, здесь соотношение 1:4) — это семилучевые амулеты: их 23 экземпляра. Взлеты явно не случайны. Редкая магическая система игнорировала числа «4» и «7». Мифология Подонья, насколько можно судить по материалам граффити, не осталась в стороне от этой традиции. Графика, практиковавшаяся при строительстве, отличалась набором символов от тех, которые использовали гончары и ювелиры. Но мировоззренческие черты, лежащие в их основе, можно попытаться сопоставить.

Четырехлучевые символы составляют заметный пласт в графических знаках хазарского Подонья. Наибольшее число их встречено среди гончарных клейм (Флёров В.С., 1979). Это не только крест в круге, о котором уже говорилось, но и лишь немного уступающая по численности группа простых прямых крестов. Несколько клейм передают крест в квадрате, вписанном в круг. Квадрат — образ земного дольнего мира, круг — солнца, неба, мира горнего (Лелеков Л.А., 1972, с. 128). Строители, вероятно из-за связи своего ремесла с устроением дольнего мира, предпочитали четырех-лучевую фигуру, вписанную в квадрат, или замененную квадратом, который сам по себе указывал на четырехчастность. Наиболее представительна здесь фигура «вавилон», обычно состоящая из трех концентрических квадратов или прямоугольников с четырьмя лучами, отходящими от центрального квадрата. Среди граффити на стенах Маяцкого городища помимо двух упомянутых крестов в круге найдены четыре квадратные фигуры с диагональными крестами. Такие же прямоугольники с диагональными крестами — самая распространенная тема гравировок на астрагалах ряда памятников Северского Донца (Красильников К.И., 1979), тогда как для астрагалов Саркела более предпочтительной оказалась все та же фигура «вавилон», но без перекрестий.

Рис. 5. Колесообразные символы и мотивы «квадрат», «звезда», «дерево». Амулеты: 1, 2, 8, 9 — Верхнее Салтово, м-к; 3 — Маяцкое селище, катакомба VII; 4—7 — Дмитриевский м-к; 10 — Тепсень, западный некрополь; 11 — Кордон-Оба, м-к. Клейма на сосудах: 12, 14, 16, 18, 19, 21—23 — Дмитриевский м-к; 13, 15, 17, 24 — Верхнее Салтово, м-к; 20, 25 — Маяцкий м-к. Знаки на кирпичах: 26, 29, 34, 37 — Саркел; 27, 28, 30—33, 36 — Маяцкая крепость. Астрагал: 35 — Верхнее Салтово (раскопки В.Г. Бородулина). Щиток перстня: 38 — Дмитриевский м-к. Гравировка на костяном реликварии: 39 — Маяки, г-ще (по В.К. Михееву, 1985).

Простой прямой крест на саркельских кирпичах встречен только трижды. Столь же редок он и среди знаков Маяцкой крепости, а среди граффити зафиксирован всего дважды. Есть еще варианты прямого креста с загнутым концом и с раздвоенными концами. Косой крест более употребителен в графике, но в тех случаях, когда он не сопряжен с кругом или квадратом, его семантическое значение неопределенно, и тем более проблематично сопоставлять эту схему с четырехлучевыми амулетами, поскольку среди них крайне редко встречается косое относительно петли для подвешивания расположение тяжей (Семенов-Зусер С., 1949, рис. 14, в).

Таким образом, имея различную традицию конкретного оформления, обусловленную у разных производственных и территориальных групп особенностями использования и локальными различиями, сама идея, мифологема четырехчастного членения «пространства — времени», в графике выражена столь же отчетливо, как и на материалах кольцеобразных амулетов (рис. 5, 28—30, 34—37).

В многолучевых, преимущественно с шестью, восемью и одиннадцатью лучами, клеймах на керамике приверженность числу «семь» никак не отображена. При этом пятилучевая фигура и даже пятилучевая звезда использованы в качестве клейма неоднократно. Игнорирование семилучевой звезды в графике клейм ждет своего объяснения. Возможно, что здесь все же сыграл роль женский характер ремесла гончаров. Число «5», как считает А. Голан (1993, с. 148—149), первоначально являлось атрибутом культа Великой Богини. Оно могло быть традиционно причастно производственной магии женского домашнего ремесла, каковым было гончарство в Подонье конца VIII—IX вв. В этом плане примечательно, что в изобилии встречающаяся в качестве граффити на стенах Маяцкого городища пятиконечная звезда ни разу не употреблена строителями той же крепости (Флёрова В.Е., 1997, табл. I, 1—14, табл. IV).

Существует обоснованная гипотеза о связи круглых символов с женским началом, а квадратных — с мужским (Голан А., 1993, с. 12—32, 103—108). Преобладание, почти на грани размежевания, круглых символов у гончаров и квадратных у строителей — очевидно, и может быть связано с половыми различиями. Гончарным делом на стадии развития ручного круга заняты женщины, а каменотесным делом и изготовлением кирпичей — мужчины.

Но амулеты носили тоже женщины, почему же здесь в отличие от клейм число «семь» образовало пик моды? В.Б. Ковалевская вспоминает в связи с антропоморфными амулетами с семью выступами семибожие алан (Ковалевская В.Б., 1995, с. 143)¹. Но в графике салтово-маяцкой культуры семилучевых звезд мы не находим. Идея семичастности нашла здесь свое выражение в иных образах: в сумме «3 + 4» схемы «вавилонов», в изображении на щитке перстня из Дмитриевского могильника (Плетнева С.А., 1989, рис. 61, 38, рис. 5, 38—39), дерева с семью ветвями на костяной втулке с городища Маяки (Михеев В.К., 1985, рис. 20, 15) и косвенно в семичастной композиции на аналогичном изделии с того же памятника (Нахапетян В., Шамрай А., 1990, с. 41—45).

Помимо семилучевых амулетов Верхне-Салтовского и Дмитриевского могильников семичастность в металлопластике отражена в оформлении двух предметов инвентаря уже не аланских, а древне-болгарских ямных погребений. Это бронзовая подвеска в виде цветка с семью лепестками из Нетайловского могильника, погребение 15, где она представляет единственный амулет на 122 погребения (Пархоменко О.В., 1983).

Вторая находка — биллоновое зеркало из разрушенного погребения Дроновского II могильника с той же схемой: большой круг в центре и по периферии — семь маленьких (Татаринов С.И., Копыл А.Г., 1981, рис. 3, 7).

Если шестилучевая фигура в круге по своему смыслу аналогична кресту в круге, обозначая небесный круг и шесть сторон земли, являвшихся не столь частой, но тоже распространенной мифологемой (Голан А., 1993, с. 150—151), то семилучевая звезда в круге выпадала из семантического ряда, описывающего сочетание символа неба — круга, и земли — креста, и используемого гончарами донских памятников.

Семилучевую фигуру можно признать для Подонья присущей исключительно амулетам. Возможно, здесь мы имеем дело с традицией, идущей от аланских амулетов Северного Кавказа.

При этом вопрос о почитании семи богов донскими аланами IX в. следует оставить открытым.

Примечания

1. Связь семи выступов на амулетах с семью богами, на мой взгляд, дискуссионна. В.Б. Ковалевская пишет следующее: «На ранних амулетах на кольце обычно было семь круглых выступов, позже — 9 и 11 (вспомним семибожие у скифов и алан)». Оговорка «обычно» показывает, что у ранних амулетов автор зафиксировала и иной состав выступов. Появление же амулетов антропоморфно-солярных типов с ] 1, 9 или 8 выступами в данном пассаже оставлено без объяснения. Следует ли понимать возрастание числа выступов как расширение пантеона?