Р.М. Мухаметшин, Л.Р. Мухамадеев. «История развития мусульманского права среди волжских болгар»^*

До появления на берегах Волги арабского посольства волжские болгары уже были знакомы с мусульманской религией. В целом болгары как этнос составляли одно из крупнейших сообществ Хазарского государства. Несмотря на то, что официальной религией Хазарского каганата считался иудаизм, а верхушка хазарского общества, включая самого кагана, придерживалась иудейской религии, среди народов этого обширного государства было очень большое количество как христиан, так и мусульман. Болгары, как правило, считались приверженцами ислама.

Еще в IX веке, в эпоху расцвета Хазарского каганата, здесь было распространено мусульманское право. Очевидно, булгарским купцам, послам, чиновникам нередко приходилось сталкиваться с хазарскими мусульманами, даже на самом высшем уровне. Авторитетный историк X века ал-Масуди утверждал, что в Хазарии сам правитель и его окружение — иудеи, а большинство народа, советники и воины — все мусульмане. «Нынешнего визиря зовут Ахмад ибн Куба. Поэтому можно сказать, что Хазария в руках мусульман»¹. Ал-Бекри также сообщал: «Они имеют бани, рынки, мечети, имамов и муэдзинов. Большинство хазар мусульмане и христиане»².

Ибн-Русте упоминает о хазарских городах Хабнела и Сарашен, примыкающих друг к другу, где «живут мусульмане, имея мечети, имамов, муэдзинов и начальные школы». С этим упоминанием согласуются Ибн-Фадлан и ал-Масуди. Они свидетельствовали, что мусульмане жили в восточной части города, уточняя при этом местонахождение хазарского войска в царской резиденции, т.е. в западной части города. Войска тем временем состояли, по крайней мере, большинство, из мусульман³.

Ал-Масуди пишет, что хазарские мусульмане в свое время жили в Хорезме, но когда там началась эпидемия чумы, бежали в Хазарию. Эти мусульмане были сильными, выносливыми, бесстрашными людьми, которых народ называл «ларшии» («ларсии»). Позже это название перешло ко всем мусульманам государства. Каган опирался на эту категорию населения, за поддержку он обязался соблюдать следующие условия для них:

1. Дает мусульманам возможность открыто соблюдать свои религиозные предписания, строить мечети, медресе, исполнять праздничные молитвы, говорить азан; 2. Советник кагана должен быть из числа ларшиев; 3. Когда хазарский каган воюет с мусульманами, местные мусульмане не участвуют в этой войне, когда же он воюет с другими народами, ларшии оказывают ему всяческую помощь.

Действительно, в столице Хазарии у мусульман было много мечетей, медресе, где обучали Корану, минарет главной соборной мечети смотрел в сторону дворца кагана. Мусульмане обладали необходимыми средствами для войны и оружием, «и если мусульмане с христианами объединятся против кагана, то он не сможет противостоять им»⁴. Несмотря на широкое распространение среди населения, официально ислам был принят в Хазарском каганате лишь в конце X века.

Волжская Болгария официально входит в орбиту мусульманской цивилизации в начале X в. (922 г.). С распространением ислама среди булгарского общества развивается и правовая наука на основе шариата, идет процесс проникновения в широкие массы норм мусульманского права, регулирующие все стороны жизнедеятельности человека и общества. Создаются теоретические труды по правоведению, практическому применению норм шариата, появляются свои авторитетные знатоки религиозных норм и права.

Источники сохранили имена булгарских правоведов, кадиев того времени, которые, впрочем, были знатоками и в других отраслях науки. Например, булгарского казн Якуба ибн Нугмана аль-Булгари (XII век), автора книги по истории Булгарин. Известно, что Абу Хамид ал-Анда-луси в 1134 г. посетил Булгар и даже встречался с автором книги «Болгар тарихы», поэтому в своих произведениях он приводит некоторые цитаты из слов этого человека. Закария ибн Мухаммад ал-Казвини пишет, что автор этой книги был дружен с Абу ал-Магали Абдулмаликом ибн Абдуллой ал-Джавайни, который скончался в 1163 г.⁵.

Еще один известный ученый — Абу ал-Аля Хамид ибн Идрис ал-Кади ал-Булгари (XII век)⁶. Также известны имена шейха имама кази Гимадуддина Абу Бакра Мухаммади ибн ал-Хасана ибн Мансура ан-Насафи, имама факиха Абу Бакра Мухаммада ибн Гумара ал-Баззара. Шейх Ахмад ал-Быргыри (Булгари) (XI век) слыл великим ученым, знатоком законов шариата⁷. Сохранилось имя булгарина Йа ла ибн Исхак ал-Хорезми, по прозвищу «Судья»⁸.

Имена некоторых булгарских правоведов до нас донесли древние надмогильные памятники: например, «шейха, имама славнейшего, ученого, поклоняющегося (Аллаху), аскету, факиху Садредцину аш-Ширвани»⁹.

К концу X века Волжская Болгария уже имеет все признаки развитого раннефеодального средневекового государства с единой культурой, территорией, центральной властью. Доказательством последнего является заключение договоров с Русью, в которых болгарские условия предлагаются от имени всего государства¹⁰. К этому времени сформировалась и прочная правовая база страны, регулирующая практически все стороны жизни общества и человека, основанная на законах шариата.

Если в X — начале XII века на Руси завершается переход от устного обычного права к писаному праву, образованному вследствие формирования княжеского законодательства, «Закон русский» был преобразован в «Русскую Правду» — основной закон великих киевских князей, то в Волжской Болгарии ситуация в этом отношении складывалась несколько по-другому. С официальным принятием в начале X века ислама у волжских болгар отпала необходимость письменного закрепления норм обычного права, основанного на древнетюркских традициях. Усиление власти булгарского правителя происходило через внедрение и применение уже готового свода норм арабского мусульманского права на государственном уровне. Относительно древнерусского государства необходимо отметить, что в становлении правового обычая как источника права также влияло возвышение роли христианской религии (православной церкви), но этот процесс шел более плавно, как наслоение и наложение на нормы писаной Русской Правды.

С развитием булгарского общества и государства, принятием ислама древнетюркское руническое письмо начинает уступать более соответствующему данному периоду развития государства арабскому алфавиту. Вместе с господствующим в Волжской Болгарии северокавказским вариантом древнетюркского рунического письма здесь в большом количестве встречались и тюрко-орхонские и болгарские варианты рунического алфавита. Руническое письмо не сразу перестало использоваться, самые последние рунические надписи относятся еще к XII веку. Тюркские руны отныне выполняют функции знаков символов, ими по большей части обозначались рода, племена, представители той или иной профессии. В этом отношении рунические тамги характерны и для последующих тюрко-татарских государств Среднего Поволжья, в частности, их можно встретить в материалах Улуса Джучи, Казанского ханства и в более поздние времена¹¹.

Дальнейшее развитие государственных и правовых взаимоотношений как внутри страны, так и во внешних взаимоотношениях, необходимость консолидации на основе общебулгарской культуры и языка требовали введения единой графики и общепонятного письма. Единая письменность требовалась для централизованного государственного аппарата, чиновников на местах, особенно при переписи населения, учете и сборе налогов и пошлин, финансовых делах, торговых и международных отношениях. С началом употребления арабской письменности правовые взаимоотношения поднялись на новый уровень.

В Волжской Болгарии мусульманского периода существовало государственное и частное землевладение. Имущественные права собственников и связанные с ними неимущественные права охранялись законом. Вещное право предполагало деление имущества на недвижимое и движимое, обязательственное право регламентировало договоры купли-продажи, мены, дарения, займа, личного найма и др. Этому способствовали как использование норм права, берущих начало с первых древнетюркских государств, так и давнее знакомство волжских болгар с основами мусульманского права.

О знакомстве волжских болгар с основами мусульманского права еще до официального принятия ислама говорят предания собственно булгарского периода. Ал-Гарнати рассказывает историю, как один из мусульманских купцов из Бухары, бывший знатоком права, прекрасно знавший медицину, прибыл в страну булгар, где вылечил тяжелобольную жену правителя и самого местного царя. Царь булгар и его супруга выздоровели «и приняли ислам, и принял ислам народ их страны»¹². Факт наличия подобных историй может свидетельствовать об укоренении исламского мировоззрения в Волжской Болгарии к XII в.

Будучи в Булгаре, ал-Гарнати общался со многими просвещенными людьми, учеными, правоведами. Смысл слова «булгар» он объясняет как «ученый человек», о чем он прочитал в книге «История Булгара», переписанной булгарским кадием, который был из учеников нишапурского факиха Абу-ал-Масали Джувейни» (1028—1086) и являлся не только знатоком мусульманского права, но одновременно и суфием¹³. В записках «Подарок умам и выборки диковинок» ал-Гарнати рассказывает о булгарских великанах (алыпах), о которых он слышал в Булгаре из уст судьи Иакуба ибн Нугмана¹⁴. Согласно предположению Б. Дорна, этот кадий и являлся автором «Истории Булгар»¹⁵.

Более того, ал-Гарнати свидетельствует о развитии среди тюрко-болгар гражданско-правовых взаимоотношений. Когда арабский путешественник был в городе Саксине, он посоветовал одному старику, который не знал что делать с найденной драгоценностью, выкупить за цену этого браслета «пленников из рук тюрок» и спросил: «Разве нет здесь (кого-нибудь) из ученых, который предписал бы тебе подобное этому?». Старик ответил: «Здесь такие ученые, что говорят: дай его нам, мы знаем, что с ним делать, а на самом деле они хотят его присвоить»¹⁶. По идее здесь речь идет о норме мусульманского права, когда находка не становится собственностью нашедшего, если в течение полугола или года розыска хозяин не обнаружится, рекомендуется обратить находку на благотворительные цели.

Несколько идеализированную форму мусульманского государства и права можно встретить в труде главного министра ханского дворца государства Караханидов Ю. Баласагуни «Кутадгу билиг» («Благодатное знание») (1069—1070 гг.), получившем широкое распространение среди татар Поволжья и Приуралья. Целью произведения является описание традиционных представлений просвещенных тюрков-мусульман XI века о морали, праве, управлении государством и правовой структуре того времени, а также раскрытие этих традиций и внушение их правителям и другим государственным мужам. В данном случае для нас важны не описание событий, а беседы и споры, точнее, их тематика, посвященная социально-политическим, нравственным и правовым проблемам.

Несмотря на то, что это произведение было написано приблизительно через сто лет после распространения ислама в Восточном Туркестане, по мнению некоторых исследователей, размышления автора об общественной жизни, нравственности, об управлении государством полностью основаны на представлениях тюрков доисламской эпохи. Влияние ислама в этом произведении они определяют как очень поверхностное, т.к. «тюрки Китайского Туркестана, кроме ислама, а может быть, даже больше чем исламу, были подвержены влиянию буддийской религии. Даже в XI веке в Китайском Туркестане были люди, придерживавшиеся этой религии. Из философских воззрений других народов чувствуется влияние лишь идей Конфуция. Но все эти влияния растворены в тюркских представлениях, которые свойственны духу автора»¹⁷. Это утверждение С. Максуди насчет государства уйгурских тюрков, в свою очередь, дает нам основание предполагать, что нормы обычного права среди волжских булгар также сохранялись еще довольно продолжительное время после принятия ими ислама.

Принципы обустройства идеального средневекового тюркского государства определены Ю. Баласагуни довольно четко. Государство должно быть правовым, основанном только на законе и справедливости. Страной правит благородный нравом хан знатного происхождения, для которого высшая справедливость — закон, поле применения закона — его государство. В первую очередь он должен возвышать не свою власть, а власть закона. В справедливом управлении государством ему необходимы грамотные и умелые помощники. Главные личные качества, необходимые правителю: справедливость, решимость, великодушие, ум, щедрость, осведомленность и умение выбирать себе помощников в управлении государством. Руководитель государством может потерять власть по двум причинам: насилия, нарушения установившихся правил; пренебрежения своими обязанностями.

После провозглашения Волжской Болгарией ислама официальной государственной религией он занял господствующую позицию. Несмотря на то, что языческие верования, представления и традиции исчезли не сразу, а некоторые обычаи были восприняты из предшествующих языческих представлений, эпоха язычества для волжских булгар в целом закончилась. Переменились взгляды на устройство мира, изменились взаимоотношения между людьми, возникли новые обычаи, традиции и обряды. Отныне образ жизни и поведение булгар стали регулироваться шариатом — юридическими нормами, принципами и правилами поведения, соблюдение которых означало ведение правильного, угодного Аллаху образа жизни. В числе прочих, булгарин-мусульманин должен был соблюдать одно из обязательных правил — прилагать максимум усилий для точного выполнения мусульманских законов, обычаев, проявлять усилие в усвоении истинной веры.

Начиная с X века во всем мусульманском мире наблюдается переход от официального ислама факихов и мутакаллимов к суфийскому исламу. Однако эта тенденция в каждом отдельно взятом регионе несколько отличалась во времени. Г.Г. Галиахметова, изучившая в тюркских художественных памятниках мотивы и ценности суфизма, в частности, Волжской Болгарии домонгольского периода и периода Золотой Орды пришла к выводу, что идеи суфизма в этом регионе имели место в очень своеобразном рационалистическом аспекте, представители и поклонники которого отличались большей рационализацией и этизацией мистического опыта, отстраненностью от непосредственного переживания¹⁸.

В южных степях Восточной Европы домонгольского периода среди кочевников-кипчаков (или половцев) тоже постепенно распространилось арабское право. Разбирая единственный письменный источник половцев, говорит Г. Губайдуллин, мы находим много арабских терминов, среди которых рельефно вырисовываются такие термины, как «шариат», «казий», взятые из арабского права. Это объясняется тем, что в конце XII века наряду с христианством сильно распространяется ислам, с которым и проникло арабское «фикх»¹⁹.

Однако нашествие монголов на восточноевропейских тюрков на полстолетия затормозило дальнейшее распространение арабского права. Монголы принесли с собой законодательный кодекс Чингисхана — Ясу. Хотя Яса как кодекс обычного права кочевых монголо-тюрков имела довольно много общего с правом другого кочевого народа — арабов, булгары к этому времени уже исповедовали ислам. Прошло около полстолетия, пока Золотая Орда стала мусульманской страной, за это время две правовые системы совмещались как могли.

О дальнейшем авторитете мусульманского права среди тюрко-татар может свидетельствовать эпитафийная надпись, сохранившаяся к XVIII веку: «...наставник в закон Садр-эд-дина Ширванского...»²⁰.

Примечания

*. Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 13—11—16011 а/В /2013.

1. Марджани Ш. Извлечение вестей о состоянии Казани и Булгара (Мустафад ал-ахбар фи ахвали Казан ва Булгар). Часть I. — Казань: Изд-во «Фэн» АН РТ, 2005. — С. 72—73.

2. Куник А., Розен В. Известия ал-Бекри и других авторов о Руси и славянах. Часть 1. — Санкт-Петербург: Типография Императорской Академии наук. 1878. — С. 60.

3. Хвольсон Д.А. Известия о хозарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах Абу-Али Ахмеда беи Омара ибн Даста. — СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1869. — С. 17,68.

4. Марджани Ш. Извлечение вестей о состоянии Казани и Булгара... — С. 73.

5. Марджани Ш. Извлечение вестей о состоянии Казани и Булгара... — С. 101.

6. Измайлов И. Распространение и функционирование ислама в Волжской Болгарии // Ислам и мусульманская культура в Среднем Поволжье: история и современность. Очерки. — Казань: Изд-во «Фэн», 2006. — С. 45.

7. Марджани Ш. Извлечение вестей о состоянии Казани и Булгара... — С. 101—103.

8. Измайлов И.Л. Великий Волжский путь и распространение ислама в Поволжье // Великий Волжский путь: История формирования и культурное наследие. Материалы III этапа Международной научно-практической конференции «Великий Волжский путь». Часть II. — Казань: Институт истории АН РТ, 2004. — С. 36.

9. Мухаметшин Д.Г., Хакимзянов Ф.С. Эпиграфические памятники города Булгара. — Казань: Татарское кн. изд-во, 1987. — С. 108.

10. Казаков Е.П. О становлении государственности Волжской Болгарии ІХ-ХІ вв. // Актуальные проблемы истории государственности татарского народа. Казань: Изд-во «Матбугат йорты», 2000. — С. 25.

11. Давлетшин Г. Булгарская письменность (раннебулгарский и домонгольский периоды) // Эхо веков, № 1, 2008. — С. 26.

12. Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную Европу и Центральную Европу (1131—1153). — М.: Главная редакция восточной литературы, 1971. — С. 27.

13. Там же.

14. Там же. С. 61.

15. Там же. С. 87.

16. Там же. С. 58.

17. Садри Максуды Ареал. Тюркская история и право. Пер. с турецкого Р. Мухамметдинова. — Казань: «Фэн», 2002. — С. 97.

18. Галиахметова Г.Г. Ислам в Золотой Орде: традиции религиозного опыта. — Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2007. — С. 130—13.

19. Мухамадеев А.Р. Шариатская комиссия при Народном комиссариате юстиции ТАССР. — Казань: Изд-во ДУМ РТ, 2009. — С. 21.

20. Березин И. Булгар на Волге // Ученые записки КГУ. Книга III. — Казань: Типография Казанского университета, 1852. — С. 110.