В.Я. Петрухин. «Проблемы хазарских городов и процессов урбанизации в Восточной Европе»¹

Десятилетняя совместная работы автора этих строк и В.С. Флёрова в рамках «Хазарского проекта» (о нём немало говорится в книге) продемонстрировала насущность одной проблемы: коллеги историки и филологи постоянно требуют от археологов данных, которые можно было бы соотнести с информацией письменных источников. Это требование мы услышали и в отношении того, что можно именовать хазарскими городами, при подготовке очередного тома «Хазары: миф и история», выходящего одновременно с книгой В.С. Флёрова в издательстве «Мосты культуры-Гешарим».

Книга Флёрова призвана ответить на эти насущные вопросы, опираясь на доступный ныне материал. Автор является не только самым авторитетным на сегодняшний день исследователем хазарских поселений, но и координатором той работы, которую коллектив специалистов стремится наладить в рамках «Хазарского проекта» (Аржанцева, Петрухин, Флёров, 2009): создать свод поселенческих памятников салтово-маяцкой культуры, а вместе с этим определить уровень их социально-экономического развития — проблема, которая неоднократно обсуждалась на международных конференциях и встречах (материалы одного из первых таких обсуждений опубликованы в первом томе «Хазарского альманаха», Харьков, 2002).

Естественно, внимание к историческим понятиям «город», «замок», «государство» всегда было традиционно для археологии. Не случайно В.С. Флёров приводит примеры постановки этих проблем для ряда регионов мира в различные эпохи. Столь же естественно, что в советской медиевистике эти понятия основывались на «формационном подходе»: Средневековье было эпохой феодальной формации, значит, Хазария, как и Русь, должны были быть феодальными государствами. «Отставание» от Западной Европы (прежде всего, Руси) не допускалось, поэтому в Восточной Европе должны были быть свои феодальные города и замки, рвы которых были «могилой родового строя». М.И. Артамонов и С.А. Плетнёва следовали стереотипам официозной историографии, и современная наука вынуждена бороться с этими стереотипами². При работе с археологическими источниками борьба осложняется тем, что сложен и сам перевод археологических реалий или «признаков» города, государства на язык политэкономических категорий. В дискуссии, которая ведется в отечественной науке по поводу становления города на Руси с 1970-х гг. (ср. Петрухин, Пушкина, 1979 и полемику с этими авторами — Носов, 2005, Толочко, 2010 и др.), выяснилось, что и доминантный с точки зрения русской этимологии «признак» города как укрепленного (огражденного) поселения нерелевантен, ибо древнейшие, начиная с Ладоги, поселения с «признаками» международной торговли и специализированного ремесла не имеют выраженных укреплений (для них был предложен термин ОТРИ — открытые торгово-ремесленные поселения). Я предполагал, что эти пункты в древности были погостами, центрами сбора дани дружиной (в средние века они превратились в сельские административные центры). Не вполне релевантен (в связи с Хазарским каганатом об этом пишет Флёров, равно как Руси и даже Византии) и «классический признак» городского хозяйства — отделение ремесла от сельского хозяйства³, ибо древнерусские города, как и погосты, привязаны к собственным пашням и выпасам скота (оболонь). Пожалуй, наиболее существен в типологическом отношении образец Византии, где в результате синойкизма поселений различного типа — городов (крепостей) и деревень возникли образования, именовавшиеся «деревнегород» (χωροπολιν), застроенный крестьянскими домами и т.п. (Курбатов, Лебедева, 1986:178—188).

Остается «абстрактный», но вполне ощутимый археологически, политэкономический признак города как центра перераспределения прибавочного продукта (несводимого только к перераспределению продукции сельского хозяйства — ср. Носов, 2005:32) О нём пишет и В.С. Флёров в связи с работами О.Г. Большакова. Наиболее очевидно этот прибавочный продукт представлен в Хазарии (равно как на Руси и в Северной Европе) монетным серебром, получаемым в Европе из Халифата.

Давно отмечено, что Хазария несравненно беднее кладами монет, чем Русь и Скандинавия. В этих регионах, в отличие от регионов с давно развитой «имперской» рыночной экономикой, не существовало собственно монетного обращения: восприятие монетных находок как свидетельства товаро-денежных отношений приводило к многочисленным историографическим недоразумениям, к каковым следует отнести и знаменитую теорию торговых городов В.О. Ключевского. В отношении Хазарского каганата эти недоразумения подкреплялись историографическими фантомами, вроде активности «еврейского торгового капитала» (вплоть до популярных работ С.А. Плетнёвой), «паразитирования» каганата при посредстве таможенных сборов на международных коммуникациях, трансконтинентального пути «из немец в хазары», который должен был функционировать, связывая Регенсбург, Киев и Итиль чуть ли не с VIII в. Об этом специально пишет В.С. Флёров, замечая, между прочим, что серебро использовалось для производства парадного убора — и это было формой перераспределения прибавочного продукта. Археологически эта функция перераспределения богатств, в отдельных случаях связанная с административной функцией, скорее может быть обнаружена на материале некрополей, чем на материале поселений.

Ещё одно очевидное свидетельство для археологии материализации прибавочного продукта — наличие укреплений, особенно когда нанимались иностранные мастера, как это было в случае с Саркелом: хазарский государственный, идущий от хакана и бека, заказ на строительство его греками был документирован Константином Багрянородным (DAI, 42). Крепость отнюдь не обязательно должна была иметь какие-либо иные специализированные городские признаки: скептицизм Флёрова в отношении историографической конструкции С.А. Плетнёвой, наделяющей Саркел функцией караван-сарая на Шелковом пути, представляется в этом отношении обоснованным. Саркел именуется у Константина «крепостью» — κάστρον, но так же именуется у него и Херсонес (а также Киев и Смоленск): византинисты (Шувалов, 1986; Dunn, 1994) заметили, что к X в. многие византийские города превращаются в крепость и соответствующий термин заменяет традиционное обозначение — полис.

Существеннее, однако, иная проблема: один город, даже столичный (функции хазарской столицы Итиля Флёров разбирает подробно)⁴, может не обладать полным набором функций — «признаков», которых ожидают от «настоящего города» исследователи. Таким набором функций, опять-таки с точки зрения политэкономической науки, обладает городская сеть с поселениями, наделенными специализированными функциями (торговых/ремесленных или административных, культовых и т.п. центров — см. Ильин, 1979; Петрухин, 2009).

Одна из проблем, поднимаемая в связи с этим В.С. Флёровым — взаимодействия сети поселений Хазарии с сетью заведомо городских поселений Византии и Халифата⁵. И торговые связи, и стремление к господству над древними городскими центрами Причерноморья (ср. предположения о «кондоминиуме» хазар и греков в византийских городах вплоть до Херсонеса) заставляют предполагать знакомство хазар со средневековым городским правом. В описании маршрутов иудейских купцов ар-разанийа хазарский город Хамлидж упомянут в одном контексте с другими населенными пунктами, включая Рей, Багдад, которые едва ли можно лишить городского статуса (см. недавнее комментированное издание — Хрестоматия:31,35). Замечу, что уже первый договор Руси с греками (907/911 г.) предполагал разверстку дани («укладов») по русским городам (ПВЛ:418); то же относится и к присутствию иноверцев на поселениях Хазарии — дело отнюдь не в специфической веротерпимости хазар, а в знакомстве с традициями имперского права. В.С. Флёров прав, подчеркивая, что эти политэкономические и юридические проблемы — не предмет археологии, он анализирует материал с позиций «археологического источниковедения», хотя с его мнением об «исчерпанности потенциала» письменных источников по проблеме городов можно не соглашаться (в том числе, в перспективе междисциплинарных исследований). Смысл и ценность его работы — в систематическом и критическом обзоре того археологического материала, без которого уже не могут обойтись представители смежных специальностей. Здесь немало как редакционных, так и содержательных проблем, разрешить которые можно лишь в своде памятников салтово-маяцкой культуры.

Справедливы экскурсы В.С. Флёрова о количественных показателях древних и средневековых авторов — ещё филолог-античник Ф.Ф. Зелинский писал, что они «щедры на нули»: некоторые математические мифы обрели жизнь в современной историографии. Так, всерьез воспринимаются рассказы о переселении десятков тысяч еврейских семей в Армению и Иран, известие ал-Куфи о пленении Марваном 20 тысяч славянских семей во время хазарской войны, что позволяет заселить славянами всю Хазарию вместе с Поволжьем и Северным Кавказом и т.п. (не только в квазинаучных конструкциях Е. Галкиной). Для более поздней степной проблематики существеннее, что 10 тысяч — распространенное в средние века обозначение боевой единицы, ср. монгольский тумен и древнерусскую тьму (10 тыс. воинов).

Существенна для проблематики книги информация русской Начальной летописи о походе князя Святослава на хазар (965 г.): в отношении хазарских поселений летописец XI в. (во вставном тексте, разрывающем рассказ о походе русского князя на вятичей) именует хазарские поселения «градами» — «иде Святославъ на козары... и градъ их и Бѣлу вежю взя» (ПВЛ:31). Из синтаксиса фразы неясно, взял ли князь столицу — Град — Итиль и крепость Саркел (точно поименованную по-русски Белой Вежей), или термин град приложим к хазарской крепости. Далее в рассказе о походе князя на Балканы термин град/город прилагается уже к поселениям на Дунае: «и взя городъ 80 по Дунаеви, и сѣде княжа ту въ Переяславци, емля дань на грьцѣх»; Переяславец — новая столица Святослава — также именуется градом⁶.

Впрочем, именно лексика естественного (русского) языка столь же естественно порождает в концепциях исследователей и переводчиков древних текстов «города», «замки» и т.п. (ср. Гмыря, 1995:151—154)⁷. Заметим, что и на Руси не существовало замков, ибо дележ прибавочного продукта происходил в городах (как в Киеве, так и в Новгороде), с замками ассоциируются древнерусские «владельческие села», иногда укрепленные (ср. Поляков, 2005), но «феодальная» верхушка и князья тянулись к городам. Можно предполагать, что сходной была ситуация в Хазарии, и скепсис Флёрова в отношении такого конструкта, как «кочевой замок»⁸, следует считать справедливым.

К сфере естественного языка стал относиться и термин «феодализм», обозначающий собственность на землю государственной элиты, собирающей дань (феоды/лены, состоящие из даней, по Марксу): по инициативе А.Я. Гуревича была проведена дискуссия о применимости термина феодализм для средневековых социальных отношений (см. «Одиссей», 2006), большая часть исследователей отказалась признать за этим термином универсальный характер — формационное обозначение способа производства (хотя модификации этого термина, призванные обозначить региональную специфику формации — «кочевой феодализм», «горский феодализм» существуют в отечественной историографии). Впрочем, этимологические игры с социальной терминологией популярны в современной историографии: считается даже, что в древней Руси не было государства, так как термин государь распространился лишь в XV в. Эти проблемы так или иначе затрагиваются в заключительной части книги В.С. Флёрова, и автор прав, обнаруживая слабую аргументированность формационных историографических конструкций (феодализм, феодальное государство, феодальные замки), но отказываясь от решительных выводов по столь дискуссионным проблемам на весьма ограниченном материале⁹.

Монография В.С. Флёрова, безусловно, является важным шагом в развитии археологического источниковедения в области такой комплексной проблемы, как поселенческая археология.

Литература

Аржанцева, Петрухин, Флёров 2009 — Ирина Аржанцева, Владимир Петрухин, Валерий Флёров. К итогам и перспективам работы «Хазарского проекта» (2000—2008) // Евроазиатский еврейский ежегодник, 5769 (2008/2009) год / [гл. ред. М. Членов]. — М., 2009. С. 39—51.

Гмыря 1995 — Гмыря Л.Б. Страна гуннов у Каспийских ворот. Махачкала, 1995.

Ильин 1979 — Ильин П.М. Функции городов и развитие сети городских поселений СССР. Киев, 1979.

Кудрявцев 2003 — Кудрявцев А.А. Пути развития северокавказского города (по материалам Дербента домонгольской поры). 2003.

Курбатов, Лебедева 1986 — Курбатов Г.Л., Лебедева Г.Е. Еород и государство в Византии конца IX—XI вв. // Становление и развитие раннеклассовых обществ: город и государство. Л., 1986.

Лексика 2001 — Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков: Лексика. Отв. ред. Э.Р. Тенишев. М., 2001.

Магомедов 1994 — Магомедов М.Г. Хазары на Кавказе. Махачкала, 1994.

Миланова 2007 — Миланова А. Градът във византийска България (XI—XII вв.): преемственост и промяна // Средневековен урбанизъм: памят — сакралност — традиции. Под редакцията на Г. Казаков и Ц. Степанов. София, 2007.

Могаричев и др. 2007 — Могаричев Ю.М., Сазанов А.В., Шапошников А.К. Житие Иоанна Готского в контексте истории Крыма «хазарского периода». Симферополь, 2007.

Носов 2005 — Носов Е.Н. Новгородское городище в свете проблемы становления городских центров Поволховья // Носов Е.Н., Горюнова В.М., Плохов А.В. Городище под Новгородом и поселения Северного Приильменья. СПб., 2005.

ПВЛ — Повесть временных лет. Изд. 2-е. СПб., 1996.

Петрухин 2009 — Петрухин В.Я. Хазария, Русь и славяне: становление городской сети и контроль над международными коммуникациями // Международные отношения в бассейне Черного моря в скифоантичное и хазарское время: сб. ст. по материалам XII междунар. науч. конф. [отв. ред. В.П. Копылов]. — Ростов н/Д: Медиа-Полис 2009. — С. 208—214.

Петрухин, Пушкина 1979 — Петрухин В.Я., Пушкина Т.А. К предыстории древнерусского города // История СССР. 1979. № 4. С. 100—112.

Поляков 2005 — Поляков Г.П. Села-замки Древней Руси XI—XIII вв. Брянск, 2005.

Проблемы истории 1992 — Проблемы истории «пещерных городов» в Крыму. Симферополь, 1992.

Толочко 2007 — Толочко П.П. Археология и древняя история (в защиту исторического марксизма). Киев, 2007.

Толочко 2010 — Толочко П.П. Еще раз о проблеме становления древнерусских городов // Диалог культур и народов средневековой Европы. СПб., 2010.

Хенинг 1982 — Хенинг Й. Археологически проучвания за разделението на труда между града и селото по времето на Първата Българска държава // Първи Международен Конгрес по българистика. Симпозиум «Славяни и прабългари». София, 1982. С. 182—199.

Хрестоматия — Древняя Русь в свете зарубежных источников: хрестоматия / Рос. акад. наук, Ин-т всеобщ. истории; под ред. Т.Н. Джаксон, И.Г. Коноваловой и А.В. Подосинова. — М.: Рус. фонд содействия образованию и науке, 2009. — Т. III: Восточные источники.

Шувалов 1986 — Шувалов П.В. Анализ терминологии, как метод исследования истории текста (на примере изображения города в сочинениях Константина Багрянородного) // Проблемы социальной истории и культуры Средних веков. Л., 1986.

DAI — Константин Багрянородный. Об управлении империей. Под ред. Г.Г. Литаврина и А.П. Новосельцева. М., 1991.

Dunn 1994 — Dunn A. The transition from polis to kastron in the Balkans (III—VII c.): general and regional perspectives// Byzantine and Modern Greek Studies 18,1994.

Примечания

1. Авторская работа поддержана Программой ОИФН РАН «Аланы, хазары и Русь: этнокультурные взаимосвязи народов Восточной Европы в раннем средневековье».

2. Формационный подход остаётся устойчивым и в современной исторической науке, ср. Толочко 2007, из работ, специально разбираемых Флёровым. — Гутнов, 2007. О феодальной формации см. ниже.

3. Ср. попытку обнаружить археологические признаки этого разделения на болгарском материале с позиций формационного подхода: Хенинг, 1982.

4. Не меньше дискуссий порождает и проблема расположения и истории ранней столицы Хазарии — Беленджера (ср. Магмедов 1994:54—68; Гмыря, 1995:150—156).

5. Ранним центром такого взаимодействия был Дербент: ср. Кудрявцев, 2003; ср. о взаимодействии сети иранских («сасанидо-албанских») городов и хазарских поселений Магомедов, 1994.

6. Ср. к проблеме преемственности византийского и болгарского города в «византийской Болгарии»: Миланова, 2007.

7. Актуальным для городской проблематики представляется обращение к сравнительному анализу тюркской поселенческой лексики, уже осуществленному отечественными лингвистами — см. Лексика, 2001:492 и сл.

8. Вероятно, на характеристику укреплений как «кочевого замка» повлияло описании Ибн ал-Асиром осады Беленджера, который население окружило тремя сотнями повозок, по кочевому обычаю (Гмыря, 1995:154).

9. Дискуссионность касается не только перечисленных общих формационных проблем: дискуссионны и собственно археологические проблемы практически на каждом поселении хазарского времени (ни одно из которых не раскопано полностью). Эти проблемы более или менее подробно разбираются в книге, особенно в отношении боспорских и крымских городов (в связи с недавней монографией — Могаричев и др., 2007); к ним «примыкает» проблематика, связанная с «пещерными городами» Крыма (см. Проблемы истории, 1992 и др.).