Конец тюркютов

Итак, с VI в. Северный Китай набухал пассионарностью. Но только после 626 г., когда власть сосредоточилась в руках Тайцзуна Ли Шиминя, перевес империи Тан над каганатом стал очевиден. Степные племена начали отпадать от тюркютов и передаваться «табгачскому хану», т.е. Тайцзуну, которого тюрки считали «полусвоим». Это решило судьбу каганата. В 630 г. китайские войска при поддержке телесских племен разбили и взяли в плен последнего самостоятельного тюркютского хана, и тюрки «пятьдесят лет отдавали табгачскому хану душу и силу»¹. Тайцзун проявил к побежденным милость, чем добился их искренней привязанности.

Затем наступила очередь Западного каганата, завоеванного новыми кочевыми подданными империи Тан в 659 г., капитулировавшими и ставшими опорой династии. Автономия «десятистрельным тюркам» была оставлена, но правителей им назначали в Китае. До Хазарии китайцы не дошли. Их отвлекли тяжелые войны с Кореей и Тибетом. Корею удалось победить в 668 г., предварительно отогнав японский флот, а война с Тибетом затянулась до IX в., да и тогда кончилась вничью, хотя было 3 млн против 57 млн китайцев. Но ведь Тибет лежал на линии пассионарного толчка VI в., так что с позиции этнологии здесь ничего удивительного нет.

Удивительно другое: как исчез без остатка этнос, находившийся в инерционной фазе и объединивший своей доблестью половину Северной Азии. Должны же были остаться от него какие-нибудь реликты!

Да, кое-что осталось. В центре Горного Алтая сохранилась кость телес², существовавшая самостоятельно до XVIII в., после чего она слилась с теленгитами, бежавшими в горы от маньчжуров и китайцев, истреблявших народ ойратов. О своем происхождении они забыли, но этноним помнят.

От западных тюркютов остались потомки в Средней Азии. Это род тюрк-кальтатай, противопоставляющий себя узбекам и киргизам и выводящий своих предков из «Татарстана», откуда они пришли 1200 лет назад³. Точность хронологии поразительна.

Но большая часть тюркютов подчинилась «табгачскому хану», по совместительству императору Срединной империи (Тайцзуну Ли Шиминю). Он щадил захваченных в плен, давал им высокие чины в армии, прекратил систему доносов и кляуз, утверждая, что «царствующий не должен никого подозревать». Китайцы относились к нему скептически, а тюркский царевич Ашина Шени на похоронах своего повелителя и друга решил последовать за ним в загробный мир, но стоявшие рядом китайцы отняли у него кинжал, которым царевич хотел заколоться.

Казалось, что империя Тан, объединившая тюркский воинский дух, китайское трудолюбие и образованность, буддийскую силу воображения и табгачскую веротерпимость, вот-вот овладеет всей Азией, но случилось наоборот. Уже при слабосильном сыне основателя империи китайские грамотеи оттеснили от престола тюркских рубак и вернулись к политике традиционного высокомерия. Они не угнетали своих степных подданных, но постоянно унижали их пренебрежением, невниманием к заслугам, несправедливостью в суде и т. п. Китайские подданные такое отношение терпели, а тюрки в 679 г. восстали⁴ (см. карту).

Народное ополчение, даже полное энтузиазма, не может долго противостоять регулярной армии. У тюрков не было ни надежного тыла, ни союзников, ни численного превосходства. Уйгуры на севере пустыни Гоби готовились встретить тюрок с оружием в руках, китайцы наступали с юга. Дважды тюрки были разгромлены, а их вожди погибли на плахе. Лишь третий вождь, Кутлуг, вместо бессмысленных сражений с китайцами «ограбил токуз-огузов (уйгуров) и разбогател лошадьми». Это дало ему возможность сделать свой отряд мобильным и увести его, вместе с семьями, на север от Гоби, а тем самым оторваться от противника. В 693 г. Кутлуг умер, а престол унаследовал его брат Мочур, с титулом Капаган-хан.

Капаган-хан показал себя незаурядным полководцем и выдающимся политиком. Он использовал государственный переворот в Китае, произведенный императрицей У, главой китайских шовинистов. Былые сторонники династии Тан — добровольно подчинившиеся тюрки — оказались в опале и, следовательно, в оппозиции к правительству. Это использовал Капаган-хан. Поскольку границу охраняли именно опальные тюрки, он переманил многих из них на свою сторону и принудил Китай к позорному миру.

Но этот умный и энергичный хан очень плохо относился к своим племянникам, царевичам-сиротам. Он посылал их в самые опасные походы, явно надеясь, что они погибнут в бою и престол можно будет передать своему сыну, носившему титул «Кучук-хан». Хана поддерживала сильная партия бегов, т.е. командного состава войска, составлявшего весь народ. Мудрый Тоньюкук был его советником. Казалось бы, положение сыновей Кутлуга было безнадежно, но когда мужество объединяется с талантом, то логика истории делает зигзаги, пусть короткие, но для персональных биографий вполне достаточные.

Бытующее среди западных ученых мнение, что хан кочевого народа — деспот, произвол которого не ограничен, крайне ошибочно. Хана сдерживает традиция, общественное мнение и обычай, по которому хана нельзя сменить, но можно убить. Капаган-хан это знал. Поэтому опальные царевичи рисковали жизнью в боях, а не в ставке хана, который не смел их убить.

Капаган-хан назначил старшего племянника — Могиляня — шадом тардушей (западное крыло войска). Хотя тому шел семнадцатый год, а его брат Кюль-тегин был на год младше, обоих царевичей послали на войну в Джунгарию, где обстановка была очень сложной. Войска империи Тан — табгачи оспаривали эту область у ворвавшихся туда тибетцев — тангутов, так как по северным склонам Тянь-Шаня шел великий караванный путь — единственный источник богатства для государства, контролирующего его.

Тюрки разгромили тибетский экспедиционный корпус в 700 г. и получили богатую добычу из пленных девиц и скота⁵. На следующий год шад тардушей вместе со своим братом победили народ Алты-Чуб — потомков «малосильных» хуннов, т.е. тех хуннов, которые во II в, не ушли от наседавших сяньбийцев (древние монголы) на запад, а укрылись в горных долинах Тарбагатая и Саура. Позднее, в V в., они покорили Семиречье и Западную Джунгарию, а в VI—VII вв. вошли в состав Западнотюркского каганата, сохранив автономию и приобретя влияние на ханов династии Ашина, ибо те не могли обходиться без толковых и храбрых подданных. В научной литературе принято называть их «чуйские племена».

Справиться с этими доблестными кочевниками тюркским царевичам, видимо, не удалось, зато они победили народ «согдак», т.е. согдийские поселки, расположенные на великом караванном пути, здесь победа была легкой, а добыча — обильной.

Однако, выйдя на трассу караванного пути, тюрки не могли не натолкнуться на китайцев. Сражение, о котором китайские историки умалчивают, произошло в 701 г. при Ыдук-баше (Святой горе). Кюль-тегин лично взял в плен китайского воеводу и покрыл себя славой. Но война на этом не кончилась. В 706 г. воевода империи Тан, Чача-сенгун, был снова разбит шадом тардушей — Могилянем и Кюль-тегином при Минша, в Северном Китае⁶.

Этот краткий экскурс показывает, как причудливо переплетаются судьбы людей, деятельных и патриотичных, с судьбами многих самостоятельных этносов, часть коих вообще исчезла с арены истории, оставив ей только имена. Конечно, такие коллизии бывают не часто, не тем более ценны биографии Бильге-хана и Кюль-тегина, а также их соратников: мудрого Тоньюкука, Альп Эльэтми-ша, Куличура и замечательной женщины Побег, дочери Тоньюкука и жены Могиляня, не губившей, а спасавшей погибавших людей. Через биографии этих богатырей и мудрецов как бы просвечивает история не только тюркского народа, но и всех его соседей. А коль скоро так, то попробуем представить читателю действующих лиц развернувшейся трагедии, пусть не на персональном, но на этническом уровне.

На южных склонах Алтая кочевали карлуки, делившиеся на три раздела (уч-огуз). Их мечи упомянуты в «Слове о полку Игореве» — «мечи харлужные», — и владеть ими они умели прекрасно. По происхождению и языку карлуки были близки к тюркам, но предпочитали свободную жизнь подчинению даже самым сильным ханам. Они составляли племенной союз.

Другой племенной союз — басмалы, обитавшие в Восточной Джунгарии, состоял из тридцати родов (отуз-огуз), но был немногочислен, ибо сложился из осколков разных племен, и слово «басмал» означает «помесь». В 703 г. Могилянь — шад тардушей напал на них и заставил подчиниться и платить дань⁷. Если бы он знал, во что обойдется этот его поход вдове и детям, надо думать, он договорился бы с ыдук-кутом басмалов иным способом.

Между Саянским хребтом и Алтаем жили азы, в верховьях Селенги — изгили, близкие родственники уйгуров, на малых речках, составлявших истоки Енисея, — чики, в Прибайкалье — курыканы, в Забайкалье — байырку. Но самым сильным племенем были токуз-огузы, или уйгуры⁸, населявшие степь между Толой и Орхоном. О прочих мы говорить не будем, потому что они в этой драме либо были статистами, либо заслуживают отдельного описания.

Рисуя картину, нельзя упускать из вида фон. Несмотря на одержанные победы, тюрки оказались в трудном положении, которое лаконично и исчерпывающе описал мудрый Тоньюкук: «Каган табгачский был нашим врагом. Каган «десяти стрел» (так называли западных тюрков, но в данном случае тюргешский хан Согэ. — Л.Г.) был нашим врагом. Но больше всего был нашим врагом кыргызский сильный каган. Эти три кагана, рассудив, сказали: «Да пойдем мы на Алтунскую чернь (лиственный лес)... отправимся в поход и уничтожим его (хана тюрков)». Положение было критическим, но Тоньюкук нашел выход. Он предложил перехватить инициативу и бить врага по частям.

Саянские кыргызы VIII в. были многочисленным народом, освоившим ирригацию и земледелие с отгонным скотоводством, имевшим развитую металлургию и замечательное искусство, а значит, и хорошее оружие. Кыргызская держава была сильнее тюркской орды, но мудрый Тоньюкук использовал фактор внезапности. Взяв с собой обоих царевичей и отборный отряд, он, при помощи местного проводника, провел людей и коней «через снег глубиной с копье» и спустился в Минусинскую котловину в том месте, где его не ждали. Тюркам пришлось долго скакать, прежде чем они достигли поселка кыргызов. Зато они напали на них «во время сна»... Киргизскому хану все-таки удалось собрать войско, но Кюль-тегин на белом жеребце возглавил атаку, сам застрелил одного и заколол двух врагов. Хан кыргызов был убит, воины сдались. Одним врагом стало меньше.

Вторым соперником тюрков были тюргеши, храбрые, энергичные, многочисленные. Они долгое время помогали согдийцам отражать нападения арабов и на некоторое время остановили их. Но беда тюргешей была в отсутствии монолитности: они делились на «желтые» и «черные» роды, всегда соперничавшие друг с другом. «Желтые» тюргеши были потомками племени мукри, пришедших из Уссурийского края в конце II в., преследуя вместе с другими сяньбийцами отступавших хуннов. Вековая засуха III в. прижала их к склонам Тянь-Шаня, а наступление на запад остановлено героическими абарами, в VI в. вошедшими в Великий тюркский каганат. Когда же каганат распался, мукрины и абары составили новый каганат — тюргеши были степняки, мукрины — горцы. Они постоянно ссорились друг с другом и в конце концов разделились: потомки мукринов стали называться киргизами, а потомки абаров — каракалпаками. Но в 710 г. хан Согэ, из «желтых» тюргешей, повел против тюрков войско, «подобное огненному вихрю».

Тоньюкук с обоими царевичами немедленно предпринял контрнаступление, перешел через лесистые отроги Алтаин-нуру, переправился через Черный Иртыш, за одну ночь достиг р. Болчу (Урунгу) и, напав на спящих тюргешей, нанес им небольшое поражение. Тюргеши ответили ударом на удар, но тюркская латная конница смяла их и погнала; ушли только те, у кого были резвые кони. Хан Согэ попал в плен и был казнен по приказу Капаган-хана в 711 году.

Развивая успех, тюрки двинулись на юг, но были остановлены арабами, рвавшимися на север. Только героизм Кюль-тегина позволил тюркам оторваться от превосходящих сил противника и отойти к Алтаю. Но и там их подстерегала опасность: карлуки «ради свободы и независимости» вытеснили тюрок на восток, в Джунгарию, а эту страну снова пытались захватить тибетцы, заключившие союз с арабами. Запад был тюрками потерян; война перенеслась на восток.

Народы Маньчжурии: кидани (кытаи) и татабы — отнюдь не хотели менять тюрок на китайцев. В 712 г. татабы разбили китайскую экспедиционную армию и выдали пленных Капаган-хану, а тот их казнил. Китай, в котором не прекращались дворцовые интриги, наветы и отравления, вынужден был согласиться на мир и выдать за тюркского хана княжну с титулом царевны. 714 год был кульминацией тюркского могущества. Но Капаган-хан с огорчением видел, что успехами он обязан не сыновьям и окружавшим его бегам, а племянникам и тестю Могиляня — мудрому Тоньюкуку. Поэтому, будучи и ранее жестоким, в старости «стал глупее и неистовее». Эти черты характера не замедлили дать плоды.

Конечно, поведение правителя орды имеет некоторое значение, но гораздо важнее установка, т.е. политическая программа. А она была такова: покорить народы, живущие по четырем углам, склонить их головы и заставить преклонить колени. Кому это может понравиться?

Несмотря на все победы, каганат был окружен врагами, которые даже в одиночку были сильнее его. Империя Тан, Тибет, Арабский халифат располагали, сравнительно с тюрками, огромными армиями, но степь защищала кочевников от пехоты противников, которую всегда связывали обозы с провиантом и снаряжением. Но когда вздумали сказать свое слово сами кочевники, не желавшие «склонять головы и стоять на коленях», тюркскому хану стало туго.

В 715 г. все покоренные племена восстали против ханского гнета и «бесчеловечности». Карлуки, западные тюрки, татабы, кидани, изгили, уйгуры, байырку стали защищать свою свободу. Тоньюкук был уже стар — 70 лет, спасать каганат пришлось Кюль-тегину. Он нанес поражение карлукам, потом — изгилям, потом — четыре побоища с уйгурами и, наконец, будучи оставлен ревнивым к славе Капаган-ханом на охране ставки, отразил набег карлуков, «заколол девять богатырей и не отдал орды», чем спас от смерти или рабства женщин и детей.

В это время Капаган-хан, командуя главными силами, разбил племя байырку на р. Толе. И надо же... после битвы хан ехал через лес и столкнулся с толпой разбитых байырку, которые стащили его с коня и отрубили ему голову. А Могилянь в это время воевал в Маньчжурии, но, несмотря на две победы, не удержал страны, вернувшейся под власть Китая.

Наследником Капаган-хан назначил, вопреки закону, своего любимого сына, носившего титул «Малый (Кучук) хан». Кюль-тегин привлек на свою сторону воеводу Альп Эльэтмиша, казнил Кучук-хана с советниками, а на престол возвел своего брата как законного наследника престола, с титулом «Бильге-хан». Тот удивил свой народ несказанно: простил всех своих врагов, как политических, так и личных, а своему тестю — Тоньюкуку вернул титул бойла бага тархана и должность ханского советника. Кюль-тегин получил командование всеми войсками, т.е. диктаторскую власть. Так образовалась «могучая тройка»: хан — добр, полководец — храбр, советник — мудр.

Изменилась и политическая программа. Повстанцам было объявлено прощение, а упорные уйгуры и татабы разбиты и разогнаны по лесным чащам, причем табуны их достались тюркам. Поскольку кони — самая большая ценность в степной войне, тюрки снова обрели силу. И тут Тоньюкук наметил новую программу действий: победами вынудить у врага приемлемый мир, не доводя его до крайности. Но добиться этой цели можно было только путем отчаянной войны.

Первую задачу выполнил Кюль-тегин, к 722 г. победивший всех степных сторонников Китая. Вторую — решил Бильге-хан: «...я поднял к жизни готовый погибнуть народ, снабдил платьем нагой народ, сделал богатым неимущий народ, сделал многочисленным малочисленный народ. Там, где верные эли и ханы, я творил добро. Живущие по четырем углам народы я всех принудил к миру... все они подчинялись мне»⁹. Третью задачу — китайскую — решил Тоньюкук. Если Капаган-хан утверждал, что воюет только против китайского правительства, но любит народ и приемлет китайскую культуру, то Тонью-кук противопоставил учениям Лаоцзы и Будды тюркскую культуру, как самостоятельную и равноценную¹⁰.

И он был прав! Даже по уцелевшим памятникам лапидарной литературы, составлявшим едва ли сотую часть той, что была записана на бересте либо хранилась в памяти степных сказителей, видно, что тюрки имели оригинальное мировоззрение, мифологию, историю и большие сведения по географии. Постоянная пастьба скота приучила их к бережному отношению к природной среде, и боевых коней они уважали, как меньших братьев.

Тюркам для развития культуры были нужны мир и независимость от агрессивного Китая. Бильге-хан сумел добиться того и другого. Он отказался от завоеваний в Сибири, оставив свободу енисейским кыргызам. Спорные владения в Южной Джунгарии и Семиречье оставил за империей Тан. За тюргешского хана выдал дочь «с большими почестями»¹¹, а тибетскому царю отказал в военной помощи против Китая. Этими поступками он обеспечил своему народу двадцатилетний мир (722—741), покой и уважение соседей.

Мир, достигнутый такими сверхусилиями, принес тюркам, кроме покоя, богатство. По договору 727 г. тюркам за условленное число коней ежегодно выдавалось 100 тысяч кусков шелка. Это значит, что шелк поступал в степь по демпинговым ценам как замаскированная дань.

В 731 г. умер Кюль-тегин, верный сподвижник своего брата. Памятник его показывает, что культура тюрок VIII в. ничем не уступала культурам других народов того же времени. Бильге-хан пережил своего брата на три года. В 734 г. его отравил изменник, тюркский вельможа, бывший послом в Китае и подкупленный императором Сюань-цзуном. Предатель и весь его род были казнены.

Наследник Бильге-хана, его сын Йоллыг-тегин, был талантливый писатель, мыслитель и историк. Он мирно правил Тюркским каганатом до 739 г. Ему удалось сохранить мир на южных границах, так как империя Тан воевала с Тибетом, а хан тюргешей Суду отражал натиск арабов на Согдиану. Положение Тюркского каганата казалось устойчивым, но грядущая беда пришла из давнего прошлого, ибо время, подобно пространству, способно сочетать причины и следствия, обрывать эпохи и рассеивать этносы.

Второй Тюркский каганат включал в свой состав кроме немногочисленных тюрков¹² еще уйгуров, басмалов и карлуков. Хотя они жили по соседству с тюрками, говорили на тюркском языке и были тоже кочевыми скотоводами, они отличались от тюрков стереотипами поведения, внутренней структурой и идеалами, т.е. цели, к которым они стремились, были иными.

Тюрки несли на себе традиции походов и завоеваний, жесткой дисциплины в орде и отличались умением властвовать над народами. Уйгуры мужественно защищали свои пастбища и свою независимость, не покушаясь на чужие земли. Тюрки охраняли свою культуру, уйгуры жадно впитывали чужие мировоззрения, кроме китайских. Тюрки любили побеждать, уйгуры — защищаться. Пути развития этих народов, а также близких к уйгурам карлуков и басмалов, были противоположными.

Пока тяжелый груз тюркской традиции лежал на богатырских плечах Кутлуга и Тоньюкука, Бильге-хана и Кюль-тегина, каганат процветал, но в плане этнологии следует отметить одну важную деталь: вся героическая оборонительная война в течение 42 лет (681—721) была проведена по существу одним поколением.

К счастью, благодаря надгробным надписям, нам известны возрасты некоторых полководцев. Мудрый Тоньюкук родился в 646 г., Куличур — в 662 г., сыновья Кутлуга: Бильге-хан — в 683 г., а Кюль-тегин — в 684 г. В 721 г. им было 35—75 лет. Но с 721-го по 742 г. был мир, а за 20 лет мира дети и внуки богатырей привыкли к очарованию степного приволья, безмятежному покою и интригам. А коль скоро так, то они потеряли преимущества способности к сверхнапряжениям, т.е. снизили уровень пассионарности до того, что сравнялись со своими соседями и подданными. И тогда началось!

При Йоллыг-тегине в тюркской ставке (орде) был порядок, но уже в 741 г. начались интриги и борьба за власть с казнями и убийствами. Тогда в 742 г. уйгуры, карлуки и басмалы восстали... и покатились тюркские головы по степной траве. Часть тюрков была перебита, часть — покорилась хану басмалов; только вдова Бильге-хана, Побег, собрала самых мужественных беглецов и увела в Китай, где их зачислили в пограничные войска. Только эти тюрки уцелели от резни. В 756 г. они оказались среди воинов Ань Лушаня и погибли вместе с прочими повстанцами. Так исчез великий тюркский этнос.

Примечания

1. Памятник в честь Кюль-тегина; Большая надпись, строка 8.

2. См.: Гумилев Л.Н. Древние тюрки. С. 231, 259—262.

3. Там же. С. 151—152.

4. Там же. С. 270 и сл.

5. См.: Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности Монголии и Киргизии. М.; Л., 1959. С. 20.

6. См.: Гумилев Л.Н. Древние тюрки. С. 297.

7. См.: Малов С.Е. Указ. соч. 20.

8. Тюркские авторы VIII в. употребляли названия «уйгуры» и «токуз-огузы» как синонимы. (См.: Гумилев Л.Н. Древние тюрки. С. 274—317).

9. Малов С.Е. Указ. соч. С. 40.

10. См.: Гумилев Л.Н. Древние тюрки. С. 318.

11. Дочь тюргешского хана вышла замуж за сына Бильге-хана тоже «с большими почестями». (См.: Малов С.Е. Указ. соч. С. 23—24.).

12. Теперь можно назвать их без множественного числа — ут, ибо они лишились подданных. Сами себя они называли «кок (голубые) тюрк».