Глава IV. Ремесла

Изготовлением орудий труда и различных изделий бытового назначения специально для обмена занимались ремесленники. В докапиталистической промышленности ремесленное производство существовало в двух основных формах: на заказ и с рыночным сбытом продукции [3, с. 328—383].

Появление отдельных ремесел в Подонье было связано с процессом оседания кочевников, углублением социально-экономической дифференциации населения салтовской культуры и формированием Хазарского раннефеодального государства. Наиболее интенсивно процесс перехода домашнего производства в ремесло проявился в салтовском керамическом производстве. Поэтому VIII—X вв. называют даже временем технической революции [154, с. 133].

Керамическое производство. Керамика салтовской культуры являлась предметом изучения исследователей в дореволюционный [17; 162] и в советский периоды [9; 116; 150; 154; 158; 159; 192; 207]. Поэтому целесообразно охарактеризовать лишь некоторые слабоизученные или неосвещенные вопросы техники ее изготовления.

В результате ряда последовательных операций (заготовка сырья, приготовление глиняного теста, формовка и отделка, просушка и обжиг) достигалась конечная цель керамического производства — изготовление посуды, использовавшейся в хозяйстве того или иного этноса и отвечавшей определенным техническим требованиям. Развитию производства керамики в Подонье способствовало наличие залежей гончарных глин различных сортов. В зависимости от состава глины бывают жирными и тощими. Жирные глины непригодны для изготовления глиняной посуды, так как слабо поддаются Формовке из-за чрезмерной липкости. Большое количество воды, содержащейся в них, плохо выделяется при сушке, а в процессе обжига глина дает трещины и большую усадку. Тощие глины из-за малого содержания воды и большого содержания песка имеют меньший процент усадки. Они менее пластичны, чем жирные глины, но пригодны для изготовления посуды.

Салтовские гончары добывали лессовую глину красного или зеленого цвета, которая содержала большое количество глинозема. Это придавало ей хорошую вязкость и пластичность. Такая глина находилась на незначительной глубине под небольшим слоем лессовидного суглинка, и ее было легко добывать. Поиском сырья и установлением его пригодности для производства гончарной посуды как при домашнем, так и при ремесленном способе производства занимались опытные люди. Вероятно, заготовка глины велась посезонно. Сельское население заготавливало ее весной, когда глина наиболее влажная. Городские гончары, обладавшие более высокой техникой гончарного производства, заготавливали глину заблаговременно, еще осенью. В течение зимы и весны ее подвергали первоначальной обработке, входившей в общий процесс гомогенизации. Глина вымораживалась, выветривалась и вылеживалась, в результате чего становилась пластичной.

Салтовцы не пользовались «чистой» глиной для изготовления посуды. Чтобы придать глиняной массе однородность и пластичность, они отощали ее. Для этого требовалось проведение специального процесса, известного под названием «замачивание глины». Именно тогда, когда слежавшуюся глину замачивали, в нее добавляли песок, дресву, шамот, железистый песчаник, мергель и материалы органического происхождения. При раскопках Саркела в жилище № 10 отдельно от гончарной глины обнаружили песок для ее отощения [26, с. 48, 54]. На Дмитриевском поселении в одном из помещений находился запас глины, но уже с примесью шамота [153, с. 93]. На этом же поселении были вскрыты остатки большой гончарной мастерской, в трех помещениях которой находилась гончарная глина различных сортов [156, с. 54]. Отметим, что салтовские гончары расценивали глину прежде всего как сырье-связку для «скрепления» непластичных материалов минерального происхождения. Вместе с тем в Подонье в VIII—X вв. глину считали и особым видом примеси-связки с неглинистыми материалами органического происхождения, обладавшими клейкостью и некоторой пластичностью. Такие представления о глине как материале керамического производства характерны для I тыс. до н. э. — I тыс. и. э. [32, с. 68].

Судя по этнографическим данным, глину проминали ногами, руками с помощью какого-то деревянного инструмента. Полученная таким образом глиняная масса была пригодна при изготовлении кухонной и части тарной посуды. Глина, использовавшаяся при изготовлении столовой посуды, подвергалась дополнительной обработке — замачиванию с целью удаления тяжелых примесей. Это делалось в ямах, вырытых прямо в мастерской, что подтверждается исследованием саркельских помещений № 10 и 12. Затем глину разминали. От тщательности ее разминания в значительной степени зависело качество сосудов. Недомятое тесто с образовавшимися прослойками песка давало бракованные изделия. Кроме замеса керамического теста, которое шло на изготовление определенной группы сосудов, делали специальный раствор — ангоб. Им покрывали поверхность изделий, еще не утративших эластичность. Ввиду того, что глиняная основа и ангоб имели различный процент усушки, происходило шелушение ангоба и его отслоение.

О характере керамического производства в Подонье можно судить по технике формовки глиняной посуды.

С.А. Плетневой удалось установить, что в салтовской керамике отражается специфика местного производства, выражавшаяся не только в выработке определенных эталонных форм для каждого отдельно взятого памятника или района, но и в технологии производства [150, с. 212—272; 154, с. 103—134; 159, с. 5—72]. По технике изготовления салтовских керамических изделий она выделила лепную керамику, сформованную без гончарного круга; круговую, сделанную на ручном и ножном гончарном круге; подправленную или изготовленную на ручном круге (керамика из грубого теста с примесью крупнодробленого шамота или дресвы).

Анализ салтовской керамики, найденной в бассейне Северского Донца, показал, что одни сосуды лепились от руки на неподвижной основе или подвижной подкладной дощечке, другие изготавливались на гончарном круге. Без применения приспособлений для вращения заготовки были вылеплены отдельные кухонные горшки. Однако большинство из них делалось на подвижной подкладной дощечке и гончарном круге. На вращающихся подставках формовались кувшины, кружки и кубышки. Возможно, нижняя часть некоторых сосудов этих типов делалась в форме, в качестве которой могла служить деревянная посуда. Перечисленные сосуды, а также столовые горшки, пифосы и полупифосы-полукувшины изготавливались и на гончарном круге. Судить о конструкции гончарных кругов затруднительно, так как их деревянные части не найдены ни на одном из салтовских памятников. С уверенностью можно говорить лишь о том, что в Саркеле применялись ножные гончарные круги. На это указывает находка глиняного маховика [33, с. 47]. Следы от применения деревянных подставок под вращающиеся диски ручных кругов были обнаружены в некоторых жилищах Дмитриевского поселения. По мнению автора раскопок, на этих кругах работали женщины-хозяйки [154, с. 112, 114].

После изготовления емкости она заглаживалась, орнаментировалась, покрывалась ангобом, к ней крепились ручки, если подобная операция предусматривалась. Существовали следующие способы крепления ручек: 1) примазывание на поверхность стенок, иногда в месте прикрепления на стенку емкости наносились врезные насечки для более плотного скрепления; 2) сквозное крепление, когда оба конца ручки вставлялись в отверстия емкости, приминались и заглаживались с внутренней стороны; 3) комбинированное крепление, при котором один конец ручки примазывался, а другой крепился в сквозном отверстии. У высокогорлых сосудов обычно примазывался нижний конец ручки, а верхний закреплялся в отверстии, так как верхний край емкости был доступен для руки гончара. Первый способ крепления ручек зафиксирован у небольших, в основном легких сосудов, а второй и третий — у сосудов средних и больших размеров.

Все виды линейного и волнистого орнаментов наносились гребенчатым штампом, количество зубьев в котором было различным. Им же наносились наколы по венчику и тулову. Лощение делалось при помощи костяных лощил, а возможно, и галькой. Наличие костяных лощил и штампов подтверждается археологическими находками [93; 191].

Изготовленные сосуды сушили под действием тепла, солнца и воздуха. Специальные помещения для сушки, защищавшие посуду от дождя и прямых солнечных лучей, обнаружены в Дмитриевке [156, с. 54]. Чтобы сосуды не прилипали к земле или к посторонним предметам — деревянным прутикам, камешкам, следы от которых иногда имеются на керамике салтовской культуры, землю посыпали песком. Сушка происходила медленно и равномерно, в противном случае керамика легко деформировалась и давала трещины. Продолжительность сушки зависела от многих причин: плотности глиняной массы, толщины стенок сосудов, площади испаряющейся поверхности, влажности и температуры воздуха и др. Ответственной операцией, которой заканчивалось изготовление глиняной посуды, являлся ее обжиг. При обжиге из глины удалялась химически связанная вода, изделия приобретали прочность, а также ряд физико-механических свойств благодаря переходу керамической массы в камнеподобное состояние.

О качестве посуды салтовской культуры можно судить по самим изделиям и обжигательным сооружениям. Последние в большей степени отражают развитие гончарного производства и его уровень. Горны для обжига керамики найдены на Архангельском городище, поселениях Суворовское, Ютановка, Подгаевка, Рогалик, Жовтиевое, возле Маяцкого городища и в 2 км от Саркела [9, с. 73; 92; 95; 116, с. 105; 118, с. 331; 167, с. 19; 173, с. 63]. Все гончарные печи салтовского Подонья относятся к сооружениям для обжига керамики без подпорного столба. Они двуярусные, с топочной камерой, врезанной в материк, и верхней сводчатой обжигательной камерой. Между ними находилась перегородка с круглыми или прямоугольными продухами. Диаметр камер различен, но в среднем равен 100 см. У случайно обнаруженной возле с. Жовтиевое обжигательной печи, размеры которой зафиксированы Д.Т. Березовцом¹, ширина топочной части равнялась 80 см, высота — 40 см. Между топочной и обжигательной камерами находилась перегородка толщиной 20—30 см с отверстиями-продухами диаметром 5—6 см. Ширина обжигательной камеры — 80—85 см. Наибольшее сходство салтовские керамические горны без опорного столба имеют с двукамерными печами Северного Кавказа и степного Поднепровья [180, с. 118—140]. Подобные печи открыты в Болгарии, Югославии, Чехословакии и Германии.

Обжигательные печи обнаружены и возле крепостной стены Саркела. По конструкции они относятся к сооружениям с подпорным столбом — «козлом». Такие печи встречаются только в Саркеле. И.И. Ляпушкин считал их горнами для обжига керамики, а их появление связывал с пребыванием в Саркеле византийских мастеров [116, с. 105, 128]. Однако своеобразие печей с «козлом» объясняется не только влиянием византийской строительной техники, но и их функциональным назначением. Они предназначались для обжига кирпича, необходимого при строительстве крепости. Об этом сообщал Петрона [89, с. 20].

Материалы, свидетельствующие о развитии гончарного производства, получены при исследовании селищ Подгаевка и Рогалик [92; 95]. Обнаруженные здесь горны и помещения гончаров указывают на существование крупных центров по производству салтовской керамики, где ремесленники специализировались на выпуске кухонной посуды для жителей своего поселка и его округи. Это были почти наземные мастерские с навесом, в которых гончары работали в летний период.

Исследование вопроса о температурном обжиге салтовской керамики показало, что температура внутригорнового пространства обжигательных печей колебалась в пределах периода предварительного подогрева, который заканчивается при t 800—950° С. Следовательно, салтовская, а возможно, и вся древняя керамика не проходила периода собственно обжига, завершавшегося образованием камнеподобного материала. В табл. 8 приведены показатели водопоглощения, полученные в результате анализа 70 салтовских сосудов.

Приведенные в табл. 8 данные меньше показателя водопоглощения для керамики, способной фильтровать воду (12—14%), Таким образом, перечисленные сосуды, безусловно, отвечали своему назначению. Полученные данные подтверждают правильность археологической классификации сосудов, а также показывают прямую зависимость между формой, назначением изделия и технологией его изготовления.

Таблица 8

	Показатель водопоглощения,%
Керамические сосуды	минимальный	максимальный	средний
Горшки кухонные для варки пищи	8,62	11,76	10,45
Горшки столовые двуручные	9,97	12,0	10,9
Кувшины одноручные	11,2	13,86	12,1
Полупифосы-полукувшины средних размеров для переноски и временного хранения воды	10,2	12,42	11,6
Пифосы широкогорлые для хранения воды	9,25	11,69	10,0 (8,13)*
Пифосы широкогорлые грубоглиняные для хранения сыпучих продуктов	11,7	12,81	12,25

^* Абсолютный показатель водопоглощения одного трехручного полупифоса-полукувшина.

Одной из важных задач изучения керамического производства является установление уровня его развития в разных районах Подонья — Приазовья. С.А. Плетнева пришла к выводу о технологическом отставании северных лесостепных районов от южных степных [154, с. 128]. Это обусловливалось тем, что различные отрасли экономики развиваются не всегда равномерно. Кроме того, переселение аланов, имевших развитое земледельческо-скотоводческое хозяйство, ремесленные производства, в том числе и керамическое, не могло не нарушить их оседлый образ жизни. Тесные связи с такими развитыми в экономическом отношении районами, как Терско-Сулакское междуречье, Приморский Дагестан и верховья Кубани, прервались. Аланы-переселенцы оказались в стороне от оживленных торговых путей. В Верхнем Подонье, на северо-западной окраине Хазарского каганата, им пришлось фактически на голом месте создавать свою культуру.

Примечательно, что это было сделано в исторически короткий срок, о чем свидетельствует строительство каменных крепостей и укрепленных пунктов, требовавшее значительного человеческого, экономического и технического потенциала. Некоторая архаизация отдельных сторон материальной культуры, например, керамического производства, носила временный и, возможно, адаптивный характер.

Среди импортной посуды Подонья встречаются причерноморские амфоры, красноглиняные высокогорлые кувшины, баклажки и сфероконусы. Производство яйцевидных амфор и красноглиняных кувшинов в небольшом количестве было налажено лишь в Саркеле [150, с; 244, 249]. Большинство же амфор и кувшинов привозилось в Подонье из Крыма и Тамани, где они производились в крупных гончарных центрах [154, с. 161; 159, с. 50; 214, с. 29]. Импорт посуды из этих мест подтверждается типологическим анализом амфор, выявлением мастерских по производству этой керамики, а также петрографическим составом амфорных глин от образцов амфор Крыма, Приазовья и юга Восточноевропейской лесостепи и степи между Доном и Днепром [84, с. 119—122]. Дополнительные сведения были получены в результате петрографического исследования 19 амфор с поселения Маяки², которые относились к амфорам VIII—IX и IX—X вв., а некоторые датировались VIII—X вв. Изучение показало наличие трех основных групп амфор, отличающихся по составу и структуре. В группу I вошли 4 амфоры VIII—IX вв. из тонкозернистой плотной глины с высоким содержанием карбонатных включений; в группу II — 5 амфор IX—X вв. со среднезернистой алевритовой глиной; в группу III — 5 амфор VIII—X вв. с рыхлым тестом и примесью шамота, полевых шпатов, кварцитов и пироксена. Остальные 5 амфор VIII—X вв. имеют каждая свою структуру и петрографический состав. Из выделенных групп лишь третья может указывать на таманское происхождение найденных в Маяках амфор. Они аналогичны амфорам из Тмутаракани [159, с. 49]. Другие центры производства амфор на основании петрографического анализа точно определить не удается, хотя амфоры из Маяк первой и второй групп подобны крымским, производившимся в крупных керамических центрах и имевшим сходство со многими амфорами различных раннесредневековых поселений Подонья и Поднепровья. Один из фрагментов красноглиняного высокогорлого кувшина с поселения Маяки по петрографическому составу идентичен амфорам Тмутаракани, для которых характерно большое содержание пироксенов. Однако анализ четырех баклажек с этого поселения показал, что они изготовлены из различных сортов глин, отличающихся по составу от глин, из которых сделаны амфоры. Петрографический состав сфероконуса также отличается от состава глины амфор, баклажек и красноглиняных кувшинов. По размерам, форме и характеру черепка сфероконус из Маяков относится к IX в. Он был изготовлен, возможно, в Орен-кале (Древний Азербайджан), где зафиксировано местное производство этих сосудов.

Таким образом, в VIII—IX вв. самая массовая импортная тара — яйцевидные амфоры — представлена амфорами I группы, в IX—X вв. — амфорами II и III групп, а также сосудами, изготовленными в анонимных производственных центрах Крыма и Тамани. Очевидно, торговые связи салтовского населения Подонья с Таманью были более тесными и долговременными, чем с Крымом. Новые материалы свидетельствуют о наличии торговых связей с Древним Азербайджаном.

Черная металлургия и металлообработка. Важное место в хозяйстве салтовцев занимало металлообрабатывающее производство. Наряду с разнообразной продукцией ремесленников большое значение для характеристики ремесла имеет оружие, поскольку «вооружение, состав, организация, тактика и стратегия зависят прежде всего от достигнутой в данный момент степени производства и от средств сообщения» [1, с. 171]. Готовая продукция не всегда является свидетельством развития местного металлообрабатывающего производства. Его наличие должно подтверждаться существованием сырьевой базы в области распространения продукции (не обязательное условие), остатками металлургического производства, специальных помещений, инструментарием ремесленников и другими факторами, И.И. Ляпушкин считал, что из-за отсутствия сырьевой базы выплавка железа в Подонье не производилась и оно привозилось из более северных или южных районов [116, с. 131—132]. Однако здесь зафиксированы залежи железных руд, которые разрабатывались в древности. Они представлены бурым железняком, расположенным гнездами в Донецком бассейне, и его разновидностями: болотными и озерными рудами, имеющимися в лесостепи и степи. Эти легковосстанавливаемые железные руды служили сырьем при сыродутном способе получения железа. Донецкий бассейн является основной областью залегания медных руд двух видов, каждому из которых соответствует определенный территориальный район. В пределах Артемовско-Славянской котловины находится месторождение медистых песчаников, а в районе Нагольного кряжа — полиметаллов. Кроме того, сырье поступало из Прикубанья, Кавказа и Приуралья, где имелись крупные месторождения цветных металлов.

Металлургические печи для получения железа сооружались в местах, расположенных рядом с водой и лесом. По конструкции горны лесостепного варианта салтово-маяцкой культуры отличаются от горнов степного Подонья. Горны лесостепи в виде колб-тиглей грушевидной формы делались из огнеупорной глины, содержавшей 30—40% кварца. Их стенки были тонкими. Колба-тигель вкапывалась в почвенный слой и предварительно обжигалась. В процессе работы применялось искусственное двустороннее дутье. Хорошо сохранился старосалтовский горн, обнаруженный в 1968 г. на левом берегу Печенежского водохранилища. Нижняя часть горна, овальная в плане, имеет небольшие размеры — 26,5×51,0 см. Здесь есть сопельное отверстие с остатками округлого налепа и отверстие для выпуска шлака. Средняя часть, постепенно сужаясь, переходят в плечо, а затем в овальную (23,0×30,0 см) трубообразную вертикальную горловину высотой 26,0 см с отверстием диаметром 1,0—1,5 см. Характер внутренней поверхности стенок горна неодинаков. Низ заполнен толстым слоем железного шлака, в средней части этот слой тонкий, а на горловине его нет — она обожжена и оплавлена. Общая высота горна была равна 95,0—98,0 см (рис. 35, 1—5).

Остатки горнов в виде колб-тиглей найдены на территории Белгородской области у сел Ютановка, Ездочное и Купино; в Харьковской области — на Верхнесалтовском городище, Старосалтовском селище, на селище № 2 у Волчанского городища, в урочище Роганина у с. Верхний Бишкин и в Новой Покровке [15; 16; 208]. Несколько иную конструкцию имеют горны салтовских металлургических центров в степном Подонье. Один из таких центров находился в балке Городная у с. Городище на р. Белой [206, с. 133—135; 209]. Б.А. Шрамко считает, что он возник еще в скифское время. Недалеко от него К.И. Красильников открыл другой центр металлургии салтовской культуры³, который расположен в верховьях р. Миус у с. Круглое. Здесь зафиксировано 20 металлургических горнов, 3 из них были исследованы в 1977 г. Они представляют собой шахты, полностью углубленные в грунт. Стенки горнов делались в лессовом суглинке из огнеупорной глины, скрепленной арматурой из прутьев. Толщина стенок составляла 7,0—15,0 см. В рыхлом черноземе стенки возводились из глины и с наружной стороны обкладывались для прочности кольцом из камней. Горны имеют высоту 100—120 см. В плане шахта лечи овальная, ее внутренние размеры у дна — 110×150 см, форма — колоколовидная. Конусовидные стенки горнов сужаются в верхней части до 90—100 см. По мнению К.И. Красильникова, высота горнов достигала 150 см. Сторона горнов с отверстиями для выпуска шлаков и подачи воздуха через сопла выходила на рабочую площадку и в настоящее время размыта водой (рис. 35, 6). Автор раскопок полагает, что металлургический центр у с. Круглое функционировал в IX в.

Главной целью металлургического процесса было получение ковкого железа или стали. Так как полученный металл оказывался неплотным и окончательно несваренным, его дополнительно обрабатывали кузнецы [86, с. 44]. Это предположение подтверждается исследованием кузниц в Саркеле—Белой Веже. Все крицы, найденные здесь, за исключением трех, не имели следов предварительной обработки [181, с. 198—199]. Салтовские ремесленники получали металл с различным содержанием и распределением углерода. Изделия, изготовленные из равномерно науглероженной стали с 0,35—0,8% С, составляют почти половину 175-ти исследованных образцов. Количество среднеуглеродистых и высокоуглеродистых изделий примерно одинаково. О высоком качестве металла свидетельствует однородность его строения (как правило, величина ферритных, феррито-перлитных и перлитных зерен равна 6—8 баллам).

Металлообрабатывающие мастерские открыты в нескольких местах Подонья. В Саркеле найдена кузница с горном в виде корытообразного углубления в центре помещения. Размеры горна 45×20 см. К нему подведено глиняное сопло. Автор подробного описания кузницы относит ее к славянскому периоду существования памятника [Там же, с. 197]. Между тем М.И. Артамонов считал, что данная кузница существовала в хазарское время [8, с. 43]. Это подтверждает и Л.Г. Нечаева, которая дала ее реконструкцию в виде юртообразной постройки с жердевыми стенами [143, с. 26]. В Саркеле есть еще одно помещение (жилище № 5) прямоугольной формы (4,4×3,0 м) с закругленными углами и очажным горном диаметром 45×50 см, углубленным в пол жилища на 7—40 см. Его стены были возведены из глины на жердевом каркасе и имели легкую крышу [26, с. 46, рис. 4]. Это помещение считается мастерской широкого профиля, где занимались кузнечным и слесарным делом. К постройкам ремесленного назначения относится помещение II в Маяках (рис. 4, 3). От него сохранилась овальная в плане яма (2,2×1,3 м). Пол ямы углублен в материковую почву на 50 см. С одной стороны в яму вела ступенька, а с противоположной, на материковом останце высотой 25 см размещался открытый очаг овальной формы (1,2×0,7 м), Стенки очага были обложены плитками сланца. Очаг заполнен золой, древесным углем и кусочками железной окалины. На участке вокруг постройки найдены железный шлак и кузнечная продукция. Можно предположить, что постройка имела наземную конструкцию с ямой для подхода к очагу. Мастерская с кузнечным горном была открыта К.И. Красильниковым на селище Подгаевка в бассейне среднего течения Северского Донца. Полукруглый в плане горн (размеры 1,0×0,8 м, высота около 60 см), сделанный из жаростойкой глины, находился в кузнице площадью 27 м². Кузница входила в единый жилищнопроизводственный комплекс ремесленника, состоящий из трех помещений [94, с. 93—94]. Очевидно, салтовские помещения этого назначения (за исключением кузницы из Подгаевки) являлись стационарными наземными легкими постройками с открытым горном. Такие горны известны у киргизов. Они расположены в пристройках к жилищам мастеров, а в летнее время и в юртах [35, с. 88—89].

Большое значение для понимания характера ремесла имеет открытое в Маяках жилище IV. В нем найдены череп человека, который принадлежал, очевидно, хозяину жилища, а также орудия труда: коса-горбуша, железное шило и пробойник, напильник, тесло-мотыжка и проушное тесло, каменные точильные бруски и литейная форма для отливки сережек. Возле жилища обнаружены сложенные вместе половинка клещей, наковальня, пружинные ножницы и ледоступ. По-видимому, ремесленник, проживавший в данном жилище, ковал железо, занимался литьем изделий из цветного металла, обрабатывал дерево и был хозяином придомного стада, для которого заготавливал корм на зиму.

Орудия обработки металлов, применявшиеся в кузнечном, слесарном и ювелирном деле, весьма разнообразны. Мастера, пользовавшиеся этими орудиями труда, являлись не только кузнецами, слесарями и ювелирами. Их профессия определялась по названию основного вида изделий, которые они изготовляли. На такой характер средневекового ремесла впервые обратил внимание Б.А. Рыбаков [172, с. 504—505].

Наковальни имели усеченно-пирамидальную форму (рис. 35, 7—10). Они различаются по размерам и весу. Наиболее легкие из них весят 37 г, тяжелые — 5650 г. Для ковки и вытяжки металла пользовались молотами-ручниками. Молот-ручник с двумя плоскими бойками найден в Маяках. Его вес 495 г (рис. 35, 11). Различного типа и веса молотки-ручники (рис. 35, 12—15) служили для производственных операций в кузнечном и ювелирном деле. Нагретый металл и изделия извлекали из горна, удерживали и поворачивали на наковальне шарнирными клещами. Последние имели 2 основные конструкции головок: с короткими челюстью и губами (рис. 35, 23, 24) и с длинными челюстью и губами (рис. 35, 25). Металл рубили в нагретом и холодном состоянии зубилами. Для рубки горячего металла применяли проушные зубила с деревянными ручками (рис. 35, 16); для слесарных и ювелирных работ — стержневые зубила (рис. 35, 17—19); для прошивки металла значительной толщины — массивные пробойники с деревянными ручками (рис. 35, 20), а для прошивки тонкого металла, главным образом цветного — стержневые пробойники без отверстия под ручку. Эти пробойники использовали также при пробивке отверстий под заклепки в заготовках железных котлов, ботал и др. (рис. 35, 21). Тонкие листы железа и цветного металла резали с помощью шарнирных ножниц, состоящих из двух клинков (рис. 35, 26—28). Уникальной находкой из хозяйственной ямы на селище салтовской культуры в Волчанске является гвоздильня длиной 25 см с двумя калибрами диаметром 1,0 и 0,7 см (рис. 35, 22). Рабочая часть инструмента имеет прочную реберчатую конструкцию и черенок для насадки деревянной ручки. Подобная гвоздильня обнаружена в погребении кузнеца середины X в. в Норвегии [226, s. 57, Abb. 23].

Качество металла, из которого изготовлялись эти инструменты, было высоким. Микроисследование зубил и режущих концов ножниц для резки металла показало, что они подвергались термообработке на мартенсит.

Такие сельскохозяйственные орудия, как наральники, делались цельностальными и сварными из мало- и среднеуглеродистой стали. Иногда применялась термообработка лопастей этих орудий (рис. 36, 6—10). Чересла изготовлены из 2—5 сваренных кусков железа (рис. 36, 11—12). Данные металлографического анализа 30 серпов свидетельствуют о существовании различных приемов изготовления этих орудий труда. Большинство серпов сделаны из одной металлической заготовки, реже — из двух. Интересно отметить, что для изготовления архаических горбушеобразных серпов использовалась сталь различного качества, некоторые серпы термообрабатывались на мартенсит. Черешковые серпы выковывались из железа и малоуглеродистой стали (рис. 36, 13—20), тесла-мотыжки — из цельножелезных заготовок (цельностальные) или из двух-трех полос металла с выходом стальной полосы на острие инструмента (сварные). Термообработке подвергались те изделия, которые применялись в качестве деревообрабатывающих инструментов (рис. 36, 21—29). Для изготовления рыболовных крючков использовалась малоуглеродистая сталь (рис. 36, 56), хозяйственного и бытового инвентаря (например, вилок для доставания мяса из котлов, шампуров и шашлычниц) — различные сорта металла (рис. 37). Производство наиболее массовой продукции — ножей описано в отдельной статье [139].

Мастерство салтовских кузнецов и литейщиков проявлялось при производстве металлических котлов, различных видов оружия. Так, изготовление котлов было сопряжено с техническими трудностями, заключавшимися в получении тонких листов металла — жести, умении производить математический расчет при раскройке заготовок и обращаться с ними во время нагрева в процессе сварки. Более простой операцией являлось дополнительное скрепление сваренных заготовок с помощью заклепок. О высоком уровне металлообработки свидетельствует производство оружия: сабель, боевых топоров, наконечников копий и дротиков, наконечников стрел, боевых ножей и кинжалов, кистеней. В богатых салтовских погребальных комплексах выявлены слабоизогнутые сабли, часто в сломанном или согнутом виде, что характерно и для других раннесредневековых памятников Восточной Европы [131, с. 135, 145]. На этих саблях имеются следы огня, т. е. перед преднамеренной порчей они нагревались. На поселениях сабли встречаются редко и только в обломках, которые иногда перекованы в кинжалы. Это говорит о том, что они делались не из железа, а из стали. Металлографический анализ образцов сабель и их обломков из Верхнего Салтова, Правобережного Цимлянского городища и Маяков показал, что они были цельностальными с высоким содержанием углерода (0,8—0,9%). Среди салтовского оружия выделяются топорики с длинным молоткообразным и плоским обушком, с треугольным и выемчатым лезвием. На рис, 36, 39—47 показаны технологические схемы их производства. Металлографическое исследование 11 топориков указывает на разные способы их изготовления. Они делались цельнометаллическими или сварными. В качестве исходного материала применялась сталь различного качества: неравномерно науглероженная, мало-и среднеуглеродистая. Обычно стальные полосы металла наваривали на кончик лезвия (при этом качество наварной стали было выше, чем корпуса топорика), затем производилась наварка кончика лезвия с последующей закалкой и закалка цельностальных лезвий (на троостит, троосто-мартенсит и мартенсит с характерными для этих структур микротвердостями).

Различные технологические приемы использовались при изготовлении наконечников копий и дротиков [138; 185]. Ножевидные кинжалы из среднеуглеродистой стали и бытовые железные ножи имеют одинаковые технологические схемы изготовления. Отметим, что среди ножевидных кинжалов нет железных. Известные салтовские наконечники стрел входят в типологическую схему, разработанную А.Ф. Медведевым [130]. Делались они из железа и служили для разового применения [86, с. 144]. Повышенная твердость наконечника достигалась за счет наклепа. Некоторые наконечники подвергали закалке [86, с. 145; 171; 210]. Плано Карпини сообщал, что татары закаливали наконечники стрел в воде, смешанной с солью [62, с. 51—52]. О том, что кочевники сами делали луки и стрелы, писал Гильом Рубрук [53, с. 101].

Профессиональная ориентация ремесленников на производство определенного вида изделий подтверждается изучением салтовских кистеней или боевых гирь. В материалах салтовской культуры известны кистени шаровидной и грушевидной формы (рис. 7, 13, 14; 34, 9). Сырьем для их изготовления служили железо, бронза, свинец и тяжелая кость, очевидно, рог лося. По способу крепления ремня или веревки гири делятся на петлевые и канальные. Петлевые кистени делались цельнокостяными, литыми цельнобронзовыми, художественно оформленными и комбинированными: костяными с железным стержнем. Канальные кистени были цельнокостяными, цельножелезными, литыми цельнобронзовыми и комбинированными — биметаллическими: ядрище изготавливалось из железа, а внешняя оболочка — из бронзы. Как видно, биметаллизм и художественное оформление боевых гирь возникают в степях Восточной Европы раньше, чем у славян. В художественно оформленном литом бронзовом кистене из трупосожжения № 54 Сухогомольшанского могильника петля имитирует ушко стремени, подчеркивая в данном случае принадлежность данного вида оружия кочевнику — конному воину. Это подтверждает также инвентарь тайника VI возле погребения № 54, в состав которого входили два стремени, удила, металлические детали сбруи, нож и долото (рис. 7, 12). Поэтому прав А.Н. Кирпичников, который считает степи Юго-Восточной Европы центром распространения кистеней, откуда они попали на Русь [77, с. 59]. Удила и стремена делались из отдельных заготовок с помощью свободной ковки, применением огибки, сварки, прошивки отверстий, окручивания, гофрировки. Зафиксированы многочисленные случаи починки, особенно удил, кузнецами, занимавшимися не только изготовлением, но и ремонтом изделий. Это были высококвалифицированные мастера, специализирующиеся на производстве конского снаряжения, включавшем в себя работы по изготовлению пряжек, соединительных бляшек и наконечников для сбруйных ремней.

Таблица 9

Тип сплавов	Номенклатура	Формула	Элементы, %					Обязательное условие
			Cu	Sn	Pb	Zn	Ag
I	Оловянная бронза	Cu+Sn	осн.	>1	<0,3	<1	<1
II	Оловянно-свинцовая	Cu+Sn+Pb	осн.	>1	>0,3	<1	<1	Sn>Pb
III	Свинцовая	Cu+Pb	осн.	<1	>0,3	<1	<1
IV	Свинцово-оловянная	Cu+Pb+Sn	осн.	>1	>0,3	<1	<1	Pb>Sn
V	Латунь	Cu+Za	осн.	<50	<0,3	>1	<1	Zn>Sn, Pb
VI	«Чистая» медь	Cu	осн.	<1	<0,3	<1	<1
VII	Многокомпонентный сплав	Cu+Zn+Sn+(Pb)	осн.	>1	>0,3	>1	<1
VIII	Свинец	Pb	—	—	осн.	—	—
IX	Биллон	Cu+Ag	>50	—	—		<50
X	Серебро	Ag	—	—	—	—	осн.

Таблица 10

Тип сплавов	Номенклатура	Формула	Элементы, %					Обязательное условие
			Cu	Sn	Pb	Zn	Ag
I	Оловянная бронза	Cu+Sn	осн.	>1	<0,9	<1	<1
II	Оловянно-свинцовая	Cu+Sn+Pb	осн.	>1	>0,9	<1	<1	Sn>Pb
III	Свинцовая	Cu+Pb	осн.	<1	>0,9	<1	<1
IV	Свинцово-оловянная	Cu+Pb+Sn	осн.	>1	>0,9	<1	<1	Pb>Sn
V	Латунь	Cu+Zn	осн.	<1	<0,9	>1	<1	Zn>Sn, Pb
VI	«Чистая» медь	Cu	осн.	<1	<0,3	<1	<1
VII	Многокомпонентный сплав	Cu+Zn+Sn+(Pb)		>1	>0,9	>1	<1
VIII	Свинец	Pb	—	—	осн.	—	—
IX	Биллон	Cu+Ag	>50	—	—	—	<50
X	Серебро	Ag	—	—	—	—	осн.

Обработка цветных металлов. По мере исследования археологических памятников салтовской культуры все в большей степени выявляются материальные остатки, связанные с обработкой цветных металлов. На памятниках лесостепного и степного Подонья обнаружены слитки бронзы (Верхний Салтов, Саркел) и свинца (Сухая Гомольша), медные шлаки (Верхний Салтов, Правобережное Цимлянское городище), куски медной руды (Саркел), свидетельствующие о местном бронзолитейном производстве. Цветной металл расплавляли в тиглях. Они найдены в Саркеле, на Правобережном Цимлянском городище и селище Рогалик.

В результате исследования химического состава 142 предметов из Сухогомольшанского (см. табл. 9) и 148 предметов из Верхнесалтовского (см. табл. 10) могильников удалось установить рецептурные характеристики сплавов цветных металлов, применявшихся для изготовления этих изделий⁴.

Обработка данных, относящихся к изделиям из многокомпонентных сплавов (Сухая Гомольша — 40 изделий, Верхний Салтов — 51 изделие), с помощью Q- и R-техники факторного анализа, а также результаты кластерного анализа показали, что эти предметы были изготовлены из вторичной бронзы без строгого соблюдения определенной рецептуры. В табл. 11 показаны количество и удельный вес изделий, соответствующих определенному типу сплава цветных металлов.

Таблица 11

Тип сплавов	Изделия Верхнесалтовского могильника		Изделия Сухогомольшанского могильника
	количество	удельный вес	количество	удельный вес
I	13	8,8	17	12,0
II	40	27,0	16	11,3
III	7	4,7	5	3,5
IV	7	4,7	20	14,1
V	16	10,8	10	7,0
VI	5	3,4	1	0,7
VII	51	34,5	40	28,2
VIII	—	—	5	3,5
IX	5	3,4	25	17,6
X	4	2,7	3	2,1

Таким образом, изделия из Верхнесалтовского и Сухогомольшанского могильников изготовлены по сходным металлургическим рецептам. Имеющиеся различия незначительны: в Сухой Гомольше чаще использовались добавки свинца к бронзам и биллоновые сплавы и лишь некоторые изделия сделаны из чистого свинца, а в Верхнем Салтове преобладали бронзовые изделия, содержащие олово. Обе коллекции имеют значительное сходство с позднесарматским цветным металлом.

Изделия определенного назначения изготавливались из различных типов металлов и сплавов. Например, верхнесалтовские браслеты сделаны из меди, свинца и серебра, оловянного, оловянно-свинцового, латунного и биллонового сплавов; сухогомольшанские браслеты — из оловянного сплава и биллона, а перстни — из серебра, оловянного, свинцово-оловянного и латунного сплавов.

Самым распространенным способом получения готовой продукции из цветных сплавов было литье. Это подтверждают визуальный анализ продукции и находки каменных литейных форм с негативным изображением изделий салтово-маяцкой культуры. Литейные формы обнаружены на раннесредневековых памятниках Крыма, Тамани и Кавказа [4, с. 327; 22, с. 235; 105, с. 106; 123, с. 271; 174, с. 180—182; 194, с. 148]. В Подонье они не были известны до находок в Саркеле—Белой Веже. К сожалению, уникальная коллекция литейных форм этого памятника опубликована не полностью [7, с. 61; 8, с. 69], а формы тюркского слоя не выделены в особую группу. Литейная форма найдена также на селище Сухая Гомольша в хозяйственной яме № 20. Негатив изображения вырезан углубленным рельефом на плоской стороне куска камня местной породы размерами 8,0×9,5 см (рис. 38, 4). Литниковый канал подведен к негативу четырехугольной подвески (4,2×4,4 см) со стороны ушка для подвешивания. Для образования ушка применялся металлический стержень. Форма не имеет углублений или штифтов для соединения с другой половинкой. Она относится к типу односторонних с гладкой крышкой. В Маяках обнаружены половинки двухсторонних разъемных форм из сланца и песчаника, горизонтальная поверхность которых тщательно притерта. На ней находятся гнезда или свинцовые штифты для правильного совмещения с недостающими половинками форм. В одной из форм размерами 7,7×5,7×1,8 см расположено 7 литейных углублений: круглые полусферические углубления диаметром 0,5 см, полуцилиндрические углубления длиной 0,6—0,7 см и диаметром 0,4—0,5 см, вырезы каплевидной формы и центральное полусферическое углубление диаметром 1,8 см, через которое проходит сквозное отверстие для использования стержня. К каждому углублению ведет литниковый канал (рис. 38, 1). Половинка другой литейной формы найдена возле жилища IV. Она изготовлена из прямоугольного бруска серого сланца размерами 5,5×4,3×2,4 см (рис. 38, 2). На ней вырезан негатив серьги, включающий в себя 5 элементов: круглое кольцо, удлиненную подвеску, к которой ведет литниковый канал, и 3 шаровидные подвески, причем каждая подвеска образует композиционную группу из трех полушарий. Третья форма из Маяк сделана из серого сланца в виде подпрямоугольного бруска размерами 6,7×4,4×2,4 см (рис. 38, 3). В центре формы имеются 2 круглых сквозных отверстия для стержней диаметром 1,7—1,9 см, вокруг которых углубленно-выпуклым рельефом вырезаны негативы перстней двух различных типов: с жуковиной и четырьмя крестообразно расположенными, закрепляющими вставку лапками и с ложной зернью вокруг овального слегка выпуклого металлического щитка. Находка литейной формы позволяет установить единовременность существования перстней данных типов.

Описанные каменные литейные формы не имеют следов нагара от раскаленного жидкого металла, поэтому создается впечатление, что они не были в эксплуатации. Однако можно предположить, что эти формы использовались при изготовлении восковых моделей, по которым затем отливались металлические вещи.

Углубленная я углубленно-выпуклая резьба по камню наносилась резцами с деревянной ручкой и острой рабочей головкой (рис. 35, 31, 32). Металлографический анализ резца показал, что его рабочая головка подвергалась термообработке. Она закаливалась на мартенсит с высокой микротвердостью (600—800 кгс/мм²). Этими резцами можно было работать не только по камню, но и по цветному и благородному металлу, а также кости.

На изготовление проволоки указывает находка шарнирных клещей (длина 20,7 см) в Маяках (рис. 35, 29). Они представляют собой специальные волочильные клещи с продольной овальновогнутой поверхностью внутренней плоскости губ челюсти. Такое приспособление служило для удержания и протяжки металла круглого сечения через калибры разного диаметра волочильной доски.

Ковка и чеканка не получили у салтовцев широкого распространения. Обычный характер чеканки — мелкопуансонный, в виде форм простого точечного узора. Редко встречается чеканка с круглой полой или дугообразной головкой. Применялась и чеканка серебром по бронзе, о чем свидетельствует анализ пряжки из Саркела [31, с. 203—204], а также по черному металлу, что подтверждает находка стремян в случайно обнаруженном разрушенном погребении у г. Алексеевка Белгородской области [121, с. 74—75, рис. 8]. Орнаментальное значение имела рельефная, выпуклая чеканка по золоту, серебру, бронзе и меди. Примеры такой чеканки — орнамент на сережках из Сухой Гомольши, где с помощью этого способа имитировалась зернь. Настоящая зернь и филигрань применялись редко, в основном на изделиях, изготовленных путем штамповки. Тиснение, штамповка использовались при обработке дорогостоящего сырья: золота, серебра, иногда сплавов на медной основе. Зернь встречается на салтовских сборных сережках, найденных в катакомбных захоронениях. Детали сережек, тонко прокованные трубочки и штампованные полушария, соединялись на проволочном каркасе насухо. Серьги с зернью и филигранью из Сухой Гомольши не имеют проволочного каркаса, их детали припаяны. Филигрань на этих серьгах представляет собой накладную, припаянную к основе тонкую косорубленную или гофрированную проволоку. В процессе работы с зернью применяли тонкий ювелирный инструмент — зажимные пинцеты с хомутиком. Такие пинцеты найдены при раскопках памятников салтовской культуры, в частности в мужских и женских трупосожжениях Сухогомольшанского могильника. Интересно отметить, что Теофил указывал на существование шарнирных, пластинчатых угольных и пластинчатых зажимных клещей. При этом он писал, что зажимные клещи употреблялись для удержания маленьких предметов величиной с зернышко [255, cap. VII]. Следовательно, эти клещи можно было использовать для напаивания зерни и филиграни на основу изделия. Пинцеты служили и косметическим инструментом. Описывая монголов, П. Карпини отмечал: «Они носят в руках какое-то железо, как мы видели, которым постоянно выщипывают бороду, если случайно на ней вырастает какой-нибудь волосок...» [62, с. 42]. Техника тиснения прослеживается не только на готовой продукции. На памятниках салтовской культуры найдены специальные инструменты, применявшиеся при тиснении, — матрицы. Так, во время раскопок Саркела обнаружен набор бронзовых матриц (5 экз.) для тиснения металлических деталей к кожаным поясам⁵. Этот набор принадлежал одному мастеру, хранившему его в мешочке или отдельно завернутой тряпочке. Железная квадратная в сечении матрица длиной 6,5 см была найдена в Маяках (рис. 35, 30). На ней тиснили квадратные (2,7×2,7 см) бляшки с орнаментом в виде круга. Такими бляшками украшали ремни конской сбруи. Дополнительным техническим приемом при тиснении являлась подчеканка лицевой стороны изделия, которая придавала рисунку более выпуклый рельеф. Подчеканку применяли, например, при окончательной отделке лицевой стороны тисненных лунниц с ложнозерненным орнаментом.

Таким образом, в рассматриваемый период произошли значительные изменения в металлообрабатывающем и керамическом производстве у населения степей Восточной Европы. В особую отрасль хозяйства — ремесло — выделилась металлообработка. Местное металлургическое и металлообрабатывающее производство получило развитие благодаря наличию в хазарском Подонье сырья в виде болотных руд и бурых железняков для сыродутного способа производства железа и стали, месторождений медных и полиметаллических руд, а также лесов. Донецкий бассейн являлся одним из основных районов добычи сырья и производства цветного и черного металлов. Наряду с местным использовалось привозное сырье. Черный металл получали в горнах шахтного типа. Применявшаяся тепловая обработка металла обеспечивала нагрев железных и стальных заготовок под ковку и сварку. Изготовление изделий из черного, цветного и благородных металлов осуществлялось с помощью разнообразных орудий металлообработки, которые были известны в Европе в раннем средневековье. При кузнечном производстве широко практиковалось изготовление цельностальных изделий, реже применялась рациональная сварка. Для повышения качества изделий рабочие части орудий труда и оружия подвергали закалке. Разнообразными были способы обработки бронзовых изделий на медной основе. Как и в железообрабатывающем производстве, эти способы отражают определенную сумму знаний об исходных материалах, технологических процессах и функциональном назначении производимых изделий, т. е. дают сведения, связанные с конкретными народами. Уровень знаний народов Западной Хазарии свидетельствует о наличии контактов между ними, но вместе с тем указывает и на некоторую племенную и этническую разобщенность. Влияние хронологического фактора на технологию производства улавливается слабо, что обусловлено узкими хронологическими рамками салтовской культуры и медленным накоплением технологических знаний в эпоху средневековья. Имеющиеся археологические материалы позволяют рассматривать салтовское металлообрабатывающее производство как особую отрасль хозяйства — ремесло, дифференциация которого проходила в зависимости от вида изготавливаемых изделий. Однако такая организация ремесла у салтовцев прослеживается не настолько ярко, как на древнерусском археологическом материале. Наблюдается дифференцированный подход к отбору и обработке сырья для изготовления посуды различного назначения. Керамические сосуды формуются от руки, но в большинстве случаев на гончарных кругах. Наиболее продуктивные способы изготовления керамики применялись в крупных производственных гончарных центрах, где были преодолены узкие рамки домашнего производства. Керамический промысел превратился в ремесло, чему способствовало упрочение оседлости населения Среднего и Нижнего Подонья. Появление таких центров характерно для бассейна не только основной водной артерии Подонья — Дона, но и его притоков. Импортная тара, поступавшая сюда вместе с готовой продукцией, подтверждает существование торговых связей между народами Хазарского каганата.

Примечания

1. Архив Института археологии АН УССР, д. 3091, с. 16—17.

2. Анализы проводила О.Ю. Круг.

3. Материалы предоставлены автору К.И. Красильниковым.

4. Анализы проводились в спектральной лаборатории исторического факультета Харьковского университета Л.П. Грубник-Буйновой по методике, разработанной в лаборатории Института археологии АН СССР [199; 200].

5. Коллекция Государственного Эрмитажа (инв. № ВД—51/СП—477/5).

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница