3. Третья стадия

Третья стадия кочевания по существу уже не является кочевнической в полном смысле этого понятия. Она характеризуется оседло-земледельческим укладом с сохранением развитого скотоводческого хозяйства (полукочевого—полупастушеского). Пожалуй, от первых двух стадий здесь сохранились только яркие черты военизированной «всаднической» культуры: облавные охоты, склонность к грабительским набегам на соседнее пограничье, некоторые обряды и обычаи. Таким образом, наиболее существенными для третьей стадии признаками явились возникновение оседлых поселений, иногда перераставших в города, деятельное включение в жизнь захваченных земель и городов. Не только в городах, но и на рядовых поселениях развивались разнообразные ремесла, особенно гончарное, железоплавильное и кузнечное; в них изготовлялись великолепная посуда, орудия труда и прекрасное оружие. В городах, под надежной защитой власти, работали ювелиры различных специальностей и профессиональных уровней. Все это создавало условия для интенсификации торговли как внутренней, так и внешней, а значит для развития экономики и государственности.

Богатая аристократия стремилась к отделению своих жилищ от рядового населения; для этого они ограждали участки земли (обычно на высоких береговых холмах). Так возникли своеобразные замки. Обычно владельцы проводили в них зиму, а летом откочевывали из замка в степь. Около замков группировались поселения, образуя как бы гнезда. Если замок стоял на удачном месте (при скрещении торговых путей), то гнездо в целом постепенно перерастало в степной город. Таков был путь «от кочевий к городам».

Высокоразвитая экономика, общественные отношения, культура, естественно, могли существовать только в рамках государств. В письменных источниках эти степные государства именовали «каганатами».

Изучение замков, городов, поселений, могильников этой стадии дает нам обширный материал для исследования быта, культуры, духовности, мастерства ремесленников, торговых связей с богатыми цивилизованными странами того времени. К сожалению, «поселенческие» материалы с небольшим культурным слоем и городские с массивной толщей слоя дают очень, на первый взгляд, скудный материал: это по-прежнему, как и на памятниках второй стадии, обломки керамической посуды и редкие следы других ремесленных или привозных изделий.

Однако раскопки позволяют судить о приемах домостроительства, о бытовых особенностях жизнедеятельности населения исследуемого памятника и, что особенно важно, об архитектурных навыках и знаниях мастеров, возводивших крепостные стены и храмы. В целом, информативность материалов кочевнических городов и поселений столь же обширна и разнообразна, что и сведения, получаемые археологами при раскопках поселений обычных оседлых земледельцев.

Другое дело раскопки могильников. В эпоху средневековья подавляющее большинство земледельцев приняли одну из мировых религий: христианство или мусульманство, и погребения их, согласно канону, совершались без сопровождающего инвентаря. Может быть, только в первые десятилетия принятия новой религии люди еще придерживались древних обычаев, укладывая с мертвым хотя бы самые необходимые или дорогие вещи.

Кочевники Восточной Европы вплоть до монголо-татарского завоевания придерживались в массе своей древнего погребального обряда, в котором, помимо нередко богатого сопровождающего набора, помещали, в зависимости от принятого обычая, убитого коня или его «чучело», от которого в могиле оставалась взнузданная голова, отчлененные по первый или второй сустав ноги и шкура. Обычай этот — одно из очевидных проявлений «всадничества», сохранявшегося даже у людей, перешедших к оседлости и земледелию: конь необходим был человеку и на том свете не только как средство передвижения, но и как проводник и друг.

Кочевнические могильники, как отмечалось, были сосредоточены вокруг населенных пунктов, но не всегда в непосредственной близости от них; в степях попадались и одиночные кочевнические курганы.

Очевидно, что переход к земледелию, а иногда и смена религии, не мешали бывшим кочевникам оставаться лихими всадниками, готовыми в любое время перейти к кочевничеству, войнам и набегам.

Закономерности, более или менее четко прослеживаемые в кочевнических обществах, позволяют нам сравнивать все три стадии друг с другом:

во-первых, заметно, по сравнению с первой стадией, увеличилось количество определяющих признаков во второй и еще более — в третьей стадиях, что означает, очевидно, развитие всех направлений жизнедеятельности кочевнических, а вернее, степных сообществ и даже их археологическое отражение;

во-вторых, значительно изменились формы, т.е. реальное выражение ряда признаков каждого направления (блока);

в-третьих, увеличилось количество связей признаков друг с другом, что свидетельствует о постепенном усилении и трансформации кочевнических сообществ.

В дальнейшем изложении мы рассмотрим кочевнические материалы не в последовательной сменяемости стадий, а хронологически, т.е. в соответствии с требованиями археологии, но при этом попытаемся учитывать определенную стадию, в которой обитал тот или иной народ (этнос, сообщество) в определенный хронологический период.