2. Вторая стадия

Вторая стадия отличается от первой прежде всего ограничением территории кочевания для каждой орды или рода (куреня). Распределение кочевий приводило к изменению состава стада. Если на первой стадии стада состояли из лошадей и овец (средств передвижения и пищи), то во второй — пополнились крупным рогатым скотом, верблюдами, а

также разведением высокопородных коней, требующих специальных знаний и ухода.

Размеры кочевых участков зависели от величины кочевой группы, владевшей ими. Сначала участки были большими, на них кочевали крупные кровнородственные коллективы — «курени».

По мнению В.Я. Владимирцова [1934, с. 36—37], формирование куреней типично для периода разложения родоплеменного строя, т.е. еще в рамках военной демократии. Однако возникавшее внутри куреней неравенство экономических отношений, обнищание одних входивших в курень семей — «аилов» и накопление богатств в других аилах приводили к распаду куреней, к выделению из них богатых семей, захватывающих лучшие кочевые маршруты, на которых паслись громадные (в тысячи голов) стада. Бедняки постепенно переходили в разряд простых пастухов, служивших в богатых семьях — аилах. На определенных маршрутах появились и стационарные стойбища: зимники и летники. Следует отметить, что беднейшая часть населения, а также пленные (домашние рабы) нередко на лето оставались в «зимниках» и начинали заниматься на окрестных землях земледелием, а также запасать сено для некоторых видов и пород скота.

Богатая часть населения — родовая аристократия, занимая ведущее положение, прикрывала свои тенденции к захвату власти своеобразной «вуалью патриархальности». Наиболее богатые аристократы становились во главе крупных объединений, причем по древней традиции «выбирались» на сходках, правда, уже не общенародных, а аристократических. Выбранные вожди-ханы выполняли функции верховных жрецов. Таким образом, возникали новые объединения, состоящие из самостоятельных аилов (кошей), которые можно называть ордой.

Каждая орда, судя по данным русских летописей и других источников, не превышала 40 000 человек, из которых примерно пятую часть составляли воины (8000). На любые военные действия такие объединения были готовы всегда.

Но изменился характер военных действий. На первой стадии, как мы знаем, в поход шел весь народ со всем имуществом и стадами, на второй — в поход отправлялись только воины. Правда, большой обоз, часть стада (для питания в пути) создавали впечатление, что кочевники двигались всей массой, но на самом деле ни женщины, ни дети, ни старики не принимали участия в военных предприятиях. Это были уже не нашествия, а набеги, ставящие целью грабеж и угон пленных для получения выкупов или продажи их на восточных рынках.

Набеги не всегда были удачными, кончаясь полным разгромом, что, естественно, освобождало дорогу в степь. В таких случаях попавшие на пути кочевья грабились, людей в них также захватывали в плен, стада угоняли.

Чем больше локализовались места постоянных кочевий, тем легче было ответить ударом за удар целенаправленно по той орде, которая организовала набег на соседнее пограничное государство или княжество.

Нередко грабежи и угоны скота практиковались и в кочевнической среде, т.е. набег аилом или даже ордой организовывался на другой, возможно, менее сильный аил. Этот обычай баранты (барамты) прослеживался этнографами у кочевников вплоть до конца XIX в.

Неудачные набеги, внутренние стычки не способствовали стабилизации ни экономики, ни общественных отношений. Появлялась необходимость создания какой-то крупной, стоявшей над ордами организации, объединяющей их, регулирующей внутренние и внешние отношения. Так появились в степях «союзы орд» — зародыши будущих государств или «объединения государственного типа». В них не было ни регулярных армий (только ополчения), ни администрации, ни податной системы. Однако именно на этой стадии начинают активно формироваться единая культура, единое мировоззрение (религия), единый язык. Создавались предпосылки к сложению в степях этнических общностей — прообразов будущих народов. Четких «административных» границ у этих объединений, достигавших иногда громадных размеров, не было. Но значительные воинские силы и энергичные умные руководители — ханы делали их могущественными и нередко в своих сочинениях современники именовали такие объединения (по существу, просто союзы орд) «империями».

Остановимся на краткой характеристике археологических материалов, которые мы можем обнаружить от кочевников второй стадии.

Выше мы уже говорили, что на территории куреней и аилов были постоянные зимовки и летовки. Вдоль маршрутов перекочевок также возникали на определенных, особенно удобных местах постоянные стойбища. На них, несмотря на часто прерываемую «обитаемость», остаются на поверхности какие-то «следы пребывания»: обломки разбитой посуды, разбитые кости съеденных животных, различные мелкие потерянные вещи (ножики, наконечники стрел, пряслица, а изредка даже перстенек, бусина или серьга). От наземных легких юрт никаких остатков не сохраняется. Если в конце второй стадии стойбище начинало превращаться в полуоседлое поселение, т.е. часть населения на нем жила уже круглый год, то на поверхности мог накапливаться культурный слой, находок в котором было, конечно, больше, хотя они обычно столь же маловыразительны. Жилища на таких «поселениях» сооружались более фундаментально, и их следы археолог может обнаружить при раскопках.

Кроме того, рядом с зимниками возникали стационарные могильники. Часто они бывали бескурганными, но в более позднее время (период развитого средневековья) над погребениями, как правило, насыпались земляные или смешанные из земли и камня небольшие курганы.

Тот факт, что могильники располагались именно у зимников, подтверждается сезонной зимней ориентировкой захороненных, а именно — все, долженствующие быть уложенными в могилы головами на запад, на самом деле ориентированы головами на зимний заход солнца, т.е. на юго-запад. Поскольку языческие погребения, как правило, сопровождались более или менее обильным или даже богатым инвентарем, раскопки могильников дают довольно существенный материал для исследования как материальной, так и духовной культуры.

Необходимо подчеркнуть, что археологические источники по выявлению второй стадии кочевания должны привлекаться и интерпретироваться очень осторожно, обязательно с привлечением сохранившихся письменных свидетельств, поскольку стационарные кладбища, святилища и даже сезонные стойбища с почти отсутствовавшим культурным слоем могли быть и у населения, переходящего или уже перешедшего к третьей стадии кочевания.