Борьба хазар и других народов Северного Кавказа с экспансией халифата

Вторжение хазар вглубь Албании заставило халифат принять энергичные меры для обороны своих позиций в Закавказье. Новый период войн на Кавказе начался в 721/722 гг., когда руководство арабской армией перешло в руки Джарраха ибн Абдаллаха ал-Хаками.¹ Джаррах перенес действия на территорию Дагестана и начал методичное подчинение общин, расположенных в горах. В 723/724 г. Джаррах достиг Семендера, старого центра страны «гуннов», но узнав об измене оставшихся в тылу «горных князей», которые на первом этапе похода изъявили ему покорность, и о мобилизации хазарских сил, вынужден был повернуть в Албанию. По сведениям ал-Баладзори,² Джаррах зашел далеко в горы и дошел до Гумика (Кумуха) — страны лакцев. Ат-Табари, ал-Якуби и Ибн ал-Асир говорят о том, что Джаррах проник даже в Баланджар и покорил его, осуществив, таким образом, давнее стремление арабских полководцев достичь этой далекой страны (см. с. 119).

Уход Джарраха привел к немедленному восстановлению; положения в. Дагестане. Во второй половине 20-х годов хазары мобилизовали свои силы, и их войско под предводительством сына кагана Барджиля в 730/731 г. перешло горы и двинулось в Азербайджан. Уничтожив рассредоточенные арабские отряды, хазары настигли Джарраха и нанесли ему сокрушительное поражение. В битве был убит сам Джаррах. Его жены, дети, гарем и даже тело были захвачены врагом. После этого хазары рассыпались по Азербайджану.³

После гибели ал-Джарраха в Азербайджан был направлен новый полководец Саид ибн Амр ал-Хараши, который в должности начальника авангарда нового правителя Армении и Азербайджана Масламы ибн Абдул малика, брата халифа Хишама, должен был провести подготовку к войне с хазарами. Саиду ибн Амру, однако, удалось по частям разгромить хазарские отряды, рассыпавшиеся по стране, а затем, перехватив возвращавшиеся на родину главные силы, нанести им крупное поражение. Однако хазары не желали оставлять Азербайджан, и на помощь разбитым отрядам с севера прибывали новые подкрепления. Решительная битва, по данным ат-Табари-Балами, произошла в Муганской степи, где арабам удалось разбить хазарское войско, возглавляемое сыном кагана Барджилем (или даже самим каганом). По данным ал-Якуби, сын кагана пал в битве, и Саид ибн Амр отослал его голову халифу.⁴ Ат-Табари сообщает, что арабы преследовали хазар до Ширвана.⁵ Подробный рассказ о борьбе Саида ибн Амра с хазарами содержит «Хроника» Ибн ал-Асира.⁶

Успехи Саида ибн Амра вызвали резкое недовольство со стороны Масламы ибн Абдулмалика. Саид был отстранен от руководства войсками, и все командование принял на себя сам Маслама. Источники дают основание полагать, что не только личная неприязнь к Саиду и зависть были причиной его отстранения. Саид фактически упустил хазарское войско и позволил хазарам уйти на север. Маслама был сторонником той же тактики, что и его предшественник Джаррах ибн Абдаллах. Он вновь начал методичное продвижение в горные области Кавказа, перекрывая проходы и привлекая на свою сторону «горных князей». Он прошел Ширван, Маскат, страну лакзов (лезгин), Табарсаран и достиг Дербенда (Баб ал-абваба). Среди «горных князей», поспешивших перейти на сторону арабов, ал-Баладзори называет Ширваншаха, Лираншаха, Табарсараншаха, Филаншаха, Джаршаншаха, а также владетеля Маската.⁷

Ат-Табари рассказывает, что Маслама обошел Дербенд, где был оставлен хазарский отряд, и двинулся к Гузнаину, который оказался покинут, а оттуда вышел в Баланджар. В имени Гузнаин весьма соблазнительно видеть имя старейшего центра Аварии Хунзаха. Горы встретили арабов недружелюбно. Жители покидали селения. Маслама никого не нашел ни в Гузнаине, ни в Баланджаре. Тогда он вынужден был повернуть обратно и прошел к Семендеру, который также оказался покинут. Узнав о приближении хазарского войска во главе с самим каганом, Маслама поспешил обратно в Албанию. Однако хазары настигли арабов. Решительная битва произошла, по данным ал-Якуби, вблизи Варсан» (Варачана). По арабской версии, хазары были разбиты, в бегство был обращен сам каган, который чуть не погиб во время сражения. После этого Маслама возвратился к Дербенду, который был взят благодаря предательству соседнего с ним населения. После взятия Дербенда Маслама произвел необходимые работы по восстановлению его укреплений и поселил в городе арабов, дабы превратить его в основной пункт обороны проходов и плацдарм для дальнейших действий на севере. Хазары, как сообщает ат-Табари, вернулись «в свои города», только тогда, когда узнали, что Маслам покинул свое наместничество.⁸

Армянский историк Гевонд иначе описывает поход Масламы. Он сообщает, что Маслама прошел проход Чора и занялся грабежом страны гуннов. Жители страны гуннов известили об этом хазарского кагана, «который с огромным войском и могучими витязями» поспешил им на помощь. Каган разбил свой лагерь недалеко от арабского у города Таргу, который назван в источнике «гуннским» (возможно, другое название Семендера или Варачана). Напуганный множеством хазарского войска Маслама не вступил в битву и бежал через горы, покинув свой лагерь, наложниц, слуг, челядь.⁹ О бегстве Масламы сообщает и Феофан. Он также сообщает о другом неудачном походе Масламы в Предкавказье.¹⁰

Столкновение Масламы с хазарами, по хронологии ал-Якуби, имело место во время его кратковременного наместничества в период отзыва ал-Джарраха с Кавказа в 727/728 г. К тому же году ал-Якуби относит захват Масламой Аланских ворот — Дарьяла. Тот же ал-Якуби сообщает, что в 729/730 г., т. е. сразу же после ухода Масламы, турки (т. е., хазары) вновь вторглись в Азербайджан. Ат-Табари-Балами говорит, что оставленный наместником вместо Масламы его сподвижник Мерван ибн Мухаммад отреагировал на возвращение хазар в свои селения, а, вероятно, и на их новую активизацию повторением похода Масламы. Мерван, как можно судить по рассказу ат-Табари, вторгся в Хазарию осенью и отбил стада, которые отогнал к Дербенду.¹¹

С 735/736 г. началось наиболее последовательное наступление арабов.¹² Назначенный правителем Армении и Азербайджана Мерван после приведения в покорность закавказских владений халифата, укрепившись в Грузии и Албании, направился на завоевание Дагестана и Хазарии. Он изменил тактику своих предшественников, которая позволяла хазарам отступать вглубь степи и не приводила к их полному покорению. Мерван решил нанести внезапный удар и взять хазар «в клещи». Он организовал выступление двумя армиями. Одна — под командованием его наместника в Дербенде двигалась через приморскую низменность на север, вторая — под его собственным командованием прошла через «долину Баб-Аллан» и двинулась в восточном направлении на соединение с первой. Обе армии должны были встретиться у Семендера, где в это время находился каган.

Узнав о приближении арабов, каган покинул Семендер и отступил. Мерван двинулся за хазарами, оставив Семендер в тылу, и подошел к реке, имя которой ат-Табари-Балами передает как «Сиклаб». Здесь он обнаружил большое скопление противника. Их лагерь насчитывал более 20 тыс. домов (около 100 тыс. человек. — А.Г.). Каган, ушедший от преследования арабов, выслал против Мервана войско, которое было разбито. На этом, по версии ат-Табари, Мерван прекратил свое преследование и начал отход. Напуганный вторжением арабов вглубь степи каган вступил в переговоры, в результате которых он, по версии ат-Табари, вынужден был принять ультиматум Мервана и обратился в ислам.¹³ Победа над хазарами открыла Мервану возможность беспрепятственного завоевания страны гор, что и было, видимо, основной целью арабских вторжений в Хазарию.

Поход Мервана в страну гор происходил, по ат-Табари, на следующее лето после похода в глубины Хазарской степи и подчинения хазар. Основной целью похода было завоевание страны Серир (Сермер, в версии Балами), территории современной Аварии. В этой стране он встретил упорное сопротивление и сильные крепости. Одну из них Мервану пришлось осаждать, как повествует источник, целый год. Объектом нападения арабов стала не только страна Серир («земля владетеля престола»), Мерван захватил также области Туман, Зирикиран, Хамзин и Синдан. Источники вскрывают яркую картину упорной борьбы арабов с жителями горных областей Дагестана и отчаянного противодействия, которое население гор оказывало завоевателям. Однако, несмотря на сопротивление, почти все области Восточного Кавказа к началу 40-х годов VIII в. оказались в зависимости от халифата. Не избежали арабского вторжения и далекие земли дидойцев — «страна дуданийцев», которым Мерван также нанес «страшное поражение».¹⁴

Походы арабов в горные области Восточного Кавказа имели целью организацию материального снабжения арабских войск в Закавказье. В период правления Масламы Дербенд был превращен в главный сборный пункт, куда поступала дань из покоренных земель. Показательно, что источники не говорят об обращении горцев в ислам, но вполне определенно, хотя и с большими расхождениями, называют размеры дани, которая была наложена на завоеванные области Дагестана. Тяжесть налоговой политики арабов несомненно заставляла горцев обращать свой взор в сторону каганата как единственной военно-политической силы, способной оказать арабам сопротивление.

Успешные действия арабов в стране гор стали возможны только благодаря временному ослаблению каганата. Источники прямо указывают на факт сопротивления арабам горного населения, ожидавшего помощи со стороны хазар. На помощь хазар рассчитывали не только горцы Центрального Дагестана, но и обитатели юга — страны лакзов, т. е. лезгин.¹⁵ Однако хазары вряд ли могли сразу оказать помощь стране гор. Судя по данным источников, даже владетель Семендера (в источнике Синдан; вар. Масдар) вынужден был поставить арабам партию невольников и обязался доставлять в Дербенд зерно, хотя и в значительно меньшем количестве, чем владельцы горных областей.

История арабского завоевания Дагестана вскрывает важнейшую сторону жизни этой части Кавказа. Горные области предстают как районы развитого земледелия, густо населенные, располагающие сильными укреплениями, районы, где вполне сформировались стойкие этнополитические образования. Во главе большинства из них стояли династии правителей, которые к моменту арабского завоевания уже имели развитые родословные, возводившие их к известным политическим деятелям Ирана эпохи Сасанидов.

Зависимость горных областей от халифата продолжалась относительно недолго. При халифе ал-Мансуре (754—775 гг.), как свидетельствуют источники, хазары вновь перешли в наступление и в 763/764 г. вторглись в Албанию.¹⁶ Выступление хазар было поддержано санаритами в районе Баб-Аллана и, очевидно, другими горными племенами. Арабский наместник Армении (куда входили области северного Азербайджана и Грузии) Язид ибн Усайд ас-Сулами потерпел поражение вместе с присланными ему на помощь войсками из Сирии, Джазиры и Мосула. Арабам пришлось принять чрезвычайные меры, вплоть до освобождения преступников из тюрем и насильственного включения в состав войск строителей и ремесленников. Движение хазар вглубь подвластным арабам территорий было таким образом приостановлено. Но оно заставило арабов перейти к новой тактике. В северных районах Закавказья началось интенсивное строительство крепостей и опорных пунктов, где селились воины-мусульмане, рекрутированные из глубинных областей халифата.¹⁷ Так Северный Кавказ навсегда избавился от угрозы арабского вторжения. Мир с хазарами был закреплен браком Язида ибн Усайда с дочерью кагана.¹⁸ Этот брак свидетельствовал о завершении арабо-хазарских войн и признании южных границ и сферы влияния каганата. Язид оставался наместником Армении до 70-х годов VIII в.

Попытка арабов вновь продвинуться к северу, предпринятая при халифе Харун ар-Рашиде (786—809 гг.), вызвала резкий отпор. Напавшие на крепость Хамзин в стране ал-Баб-у-ал-Абваба (Дербенда) арабы были обращены в бегство. Хазары повторили свои вторжения и в Албанию (Арран) в 796/797 и 799/800 гг.¹⁹ Тем не менее Дербенд и ближайшие к нему районы остались под контролем арабов.

Ал-Якуби рассказывает, что притеснения со стороны наместников халифа, которые испытывали не только местные жители, но и арабские чиновники в завоеванных областях, достигли к началу IX в. таких размеров, что это привело к их открытым выступлениям против центральной власти.²⁰ Причем восставшие опирались не только на местное население, но и на помощь со стороны каганата. Так, после убийства наместником Армении арабского правителя в Дербенде ал-Наджм ибн Хашима Дербендский проход был открыт для хазар, которые прорвались в Закавказье и дошли до Куры.²¹ Выступление хазар и восстание против центральной власти в Ширване, как и при ал-Мансуре, нашли отзвук у горцев Центрального Кавказа. Санариты вновь поддержали хазарское вторжение в Азербайджан и вновь оказали упорное сопротивление арабским войскам, закрыв, таким образом, для них проходы на Северный Кавказ. В течение десятилетий арабы были не в состоянии привести к покорности санаритов, которые, очевидно, не без поддержки северокавказских соседей представляли постоянный источник тревог для арабских наместников на территории Джурзана (Грузии). Мощное восстание санаритов произошло в правление халифа ал-Мамуна (813—833 гг.), когда к восставшим, как сообщает ал-Якуби, присоединились кайситы, очевидно, соседнее племенное образование. В 40-е годы выступления санаритов сочетались с выступлениями горцев Восточной части Кавказа. «...Цари гор и Баб ал-абваба захватили соседние области», — фиксирует ал-Якуби в начале правления халифа ал-Васика (842—847 гг.). Санариты остались непокоренными и обратили в бегство наместника халифа ал-Мутаваккиля тюрка Бугу (Старшего), который с чрезвычайной жестокостью расправлялся с непокорными областями и племенами Закавказья (855/856 г.).²²

Взаимоотношениям арабов с каганатом источники, отражающие период арабских войн на Кавказе, уделяют значительно большее место, чем взаимоотношениям арабов с другими общностями Северного Кавказа. Это объясняется усилением политической роли Хазарского объединения в жизни северокавказских общностей, которое происходило во второй половине VII — начале VIII в. Вместе с тем несомненно, что в период арабских завоеваний не только каганат и опиравшиеся на его поддержку области Восточного Кавказа, но и Аланское объединение в союзе с соседними горными племенами Центрального Кавказа явились той силой, которая сломила натиск завоевателей.

Как можно судить на основании весьма скудных источников, Алания до середины VII в. сохраняла свою полную независимость. Значение Алании как влиятельного на территории междуморья политического образования ярко подчеркнуто «Кембриджским анонимом» (см. с. 131). Сообщения Анании Ширакаци об Алании VII в. позволяют предполагать, что в это время Алания включала две крупные и относительно самостоятельные общности, на основе которых в дальнейшем сложились две ветви осетинской народности — дигорская и иронская.²³

Западная часть Алании была населена аш-тигорами (дигорами), которые, судя по источнику, представляли образование, включавшее ряд небольших племенных групп.²⁴ К востоку от дигор жили собственно аланы. Они занимали «область Ардоз Кавказских гор». Ширакаци говорит, что из «этой области течет река Армна (вар. Арм)», т. е. Терек. Частица «арм» сохранилась в названии его верхнего правого притока — Армхи. Армянские авторы со времени Мовсеса Хоренаци считали Ардоз-Артаз исконной территорией расселения алан на Северном Кавказе. Ардоз по-осетински означает «поляна среди леса», «ровное место». В.Ф. Миллер полагал, что Ардоз — это район Владикавказской равнины.²⁵ Однако такое узкое понимание этого термина в исторических условиях V—VII вв. вряд ли правильно. Вероятнее всего, термином Ардоз обозначался весь тот район Предкавказской низменности («поле», «плоскость», «степь»), который был первоначальной территорией расселения аланских кочевых групп. Ширакаци не знает нижнего течения Терека и полагает, что он уходит на север «в степи», где сливается с Атлем, т. е. Волгой. Из его текста молено сделать вывод, что область «Ардоз Кавказских гор», заселенная аланами, — это весь район низменности, орошаемый Тереком, до его поворота на северо-восток ниже впадения р. Сунджи.²⁶

К югу от алан — «ардозцев» — Ширакаци называет ряд горных племен, которые, можно думать, были связаны с аланами. Среди них названы двалы, современные туалта — жители Туалети, влившиеся впоследствии в осетинскую народность,²⁷ и Цанары (т. е. санары, или санариты), этническая группа, обитавшая в районе Казбека,²⁸ известные своим упорным сопротивлением арабам в течение VII—IX вв. В земле цанаров, по Ширакации, находились «проходы», ведшие через Центральный Кавказ на север.

К востоку от горных проходов, находившихся в земле цанаров, Ширакаци называет ряд этнонимов, большинство которых неоднократно упоминается армянскими источниками и «Картлис Цховреба». Перечисленные им общности, как правило, принимали активное участие в жизни народов Закавказья и не были близко связаны с этнополитическими образованиями Северного Кавказа. Общности, обитавшие в глубинных районах Восточного Кавказа, на территории современных Чечено-Ингушетии и Дагестана, остались ему почти неизвестны. Он приводит только один этноним, который может быть сопоставлен с современным этносом — нахчаматьяны.²⁹ К.П. Патканов предположил, что в этом имени заключен древний этноним нахской общности — нахчо-мокх — земля Нахчо (легендарный предок вейнахов). Это предположение в новейшее время поддерживают Ю.Д. Дешериев,³⁰ В.Б. Виноградов и К.З. Чокаев.³¹

Из горных народов, упомянутых Ширакаци, в период арабских походов кроме санаритов широкую известность получили дидои (дидойцы, «дуданиты») и дурцки (дурдзуки), через земли которых арабы также пытались прорваться на север. Дидойцы были жителями верховьев Андийского Койсу. Дурдзуки обитали в районе ущелья р. Ассы и в верховьях рек Аргуна и Армхи, где их имя сохранилось вплоть до XVIII в.³² А.Н. Генко считал дурдзуков предками ингушей.³³ Е.И. Крупнов полагал, что этот этноним в равной степени представляет предков всех нахских народностей.³⁴ Дидойцы и дурдзуки были, по-видимому, тесно связаны с общностями, занимавшими северные склоны гор. В отношении дурдзуков имеется прямое указание «Картлис Цховреба» о том, что они были данниками хазар. Леонти Мровели неоднократно упоминает дурдзуков, которые вместе с осами (аланами), дидойцами и леками (дагестанцами) выступали участниками событий, происходивших на территории Картли. В VI в., как сообщают «Обращение Картли», ал-Баладзори и Ибн ал-Факих, строительная деятельность Хосрова Ануширвана затронула наряду с другими районами Кавказа и страну дурдзуков,³⁵ которые, подобно горцам Дагестана, после аваро-тюркского вторжения в междуморье оказались в числе федератов Ирана. Несомненно, между дурдзуками и аланами существовали тесные связи, и борьба с арабами за горные проходы Центрального Кавказа была делом общим для алан, дурдзуков и других этнических групп этого района.

Впервые аланы и их соседи подверглись нападению арабов в период войн халифа Османа (644—656 гг.). Перечисляя ряд грузинских областей (Джурдзан), с которыми полководец халифа Хабиб ибн Маслама заключил мир, ал-Баладзори называет и «жителей Баб ал-Лана» (Аллана). Мир был заключен на условии уплаты дани («харадж»).³⁶ Рядом с «жителями ал-Лана» названы Санариты и дуданиты (дидойцы). Аланы, однако, опираясь на старые связи с империей, видимо, вскоре разорвали мир. Под 662/663 г. Ибн ал-Асир говорит о походе арабов на алан и «румов», который привел к поражению союзников.³⁷ Несмотря на поражение, аланы продолжали оказывать арабам сопротивление, и Византия по-прежнему рассчитывала на них в своей борьбе с арабами в Закавказье.

Единственное западное известие, проливающее свет на Аланию конца VII — начала VIII в., — это сохранившийся у Феофана рассказ о пребывании на Северном Кавказе спафария Льва, будущего императора Льва III Исавра.³⁸ Согласно Феофану, Юстиниан II в период своего второго правления (705—711 гг.) послал Льва в Аланию с целью организовать вторжение алан на территорию Абхазии (Авасгия), которая к этому времени, подобно Лазике и Иверии, приняла покровительство халифата. Аланы, согласно источнику, имели владыку (ὁ χύριος) по имени Итаксис. И. Маркварт полагал, что Итаксис — это титул, и сближали его с ирано-грузинским титулом питиахш — наместник.³⁹ Однако, если имя «владыки» алан и представляло титул, то из источника с полной очевидностью вытекает, что этот «владыка» был представителем не чужеплеменной, а собственной аланской верховной власти. Аланы в начале VIII в. были независимы.

Все приключения Льва в основном происходили поблизости от страны апсилов и авасгов. Это дает основание думать, что он не выходил за пределы западной части Алании. «Алания», по источнику, начиналась сразу же за Кавказскими горами, апсилы и авасги были ее соседями, путь в Аланию шел через Апсилию (Цебельду). По нему между Аланией и Авасгией существовали постоянные движения купцов. Никакой другой этнополитической общности, кроме алан, источник к северу от Кавказских перевалов не знает.

В начале VIII в. накануне нового обострения арабо-хазарских отношений хазары, видимо, завершившие покорение кочевых обществ степи, предприняли попытку проникнуть в горные области Центрального Кавказа. Ибн ал-Асир под 721/722 г. сообщает о нападении (тюрок» (т. е. хазар) на алан.⁴⁰ В следующем году ал-Джаррах ответил на это походом вглубь алайской территории. Он «прошел через ал-Баб», т. е. через Дарьял (по ал-Якуби) и дошел «до городов и замков за Баланджаром» (по Ибн ал-Асиру).⁴¹ Таким образом, вторжение ал-Джарраха, видимо, затронуло не только горную, но и степную восточную часть Алании, где, как говорит источник, он «захватил большую добычу».

Второй крупный поход в страну алан был совершен Масламой ибн Абдулмаликом. По ал-Якуби, этот поход имел место в 727—728 г. Он проходил на фоне разгоравшейся борьбы с хазарами и горными племенами Дагестана. Ал-Якуби говорит, что Маслама совершил «поход против турок, захватил у них ворота Аллан и столкнулся с каганом».⁴² Ибн ал-Асир добавляет к этому, что сражение с каганом продолжалось целый месяц и только дожди (видимо, начало осени. — А.Г.) заставили арабов отступить.⁴³ Очевидно, после похода Джарраха хазары усилили свой натиск на алан и захватил» Дарьял, который являлся важнейшим проходом вглубь северокавказской степи.

В 736/737 г. под предводительством Мервана ибн Мухаммада арабы опять проникли в землю хазар «со стороны Алланских гор». Путь Мервана прошел вдоль Кавказского хребта в сторону Каспия до Семендера. Таким образом, арабские отряды вновь обрушились на территорию восточной предгорной Алании. Их путь к Семендеру пролегал по густо населенной территории. Поход арабов несомненно привел к разрушению «городов и замков» страны и к переселению их жителей в горы.

Несмотря на временные успехи и даже, как сообщают письменные источники, обращение кагана хазар в мусульманство, арабы не могли задержаться на территории Северного Кавказа. Горные племена центральной части Кавказа постоянно поднимали восстания против арабов и тем способствовали падению арабского влияния к северу от горной области. Язид ибн Усайд ас-Сулами, как сообщает ал-Баладзори, «завоевал Баб-Аллан и разместил там гарнизон», состоявший из мусульман, получавших содержание от государственной казны.⁴⁴ Охрану столь важного пункта арабы не могли доверить представителям местного населения. Можно думать, что упорная борьба санаритов с арабами, которая несомненно поддерживалась аланами и другими соседними племенами, представляла одно из звеньев в цепи антиарабской политики молодого Хазарского государства. Не случайно ал-Баладзори, рассказывая о деятельности Язида ибн Усайда на посту наместника Армении, в одном ряду помещает три события — завоевание Баб-Аллана, поражение санаритов и попытку Язида породниться с «царем хазар», предпринятую им по указанию из Багдада (60-е — начало 70-х годов).

Арабские источники дают основание думать, что на мере усиления арабо-хазарских войн в первой половине VIII в. усиливались и центростремительные силы, действовавшие на территории степного Предкавказья. Борьба с арабскими вторжениями, а затем и массированное проникновение в горные области Кавказа не могли не привести в конечном итоге к осознанию необходимости сплотиться и выступить единым фронтом. Политика массовых переселений и перемещений больших групп населения, которая проводилась арабскими завоевателями, угрожала самой этнической целостности горных обществ. В этих условиях, естественно, возникло тяготение к той единственной силе, которая могла противостоять арабам. Такой силой было Хазарское объединение.

Примечания

1. Дорн Б. Известия о хазарах восточного историка Табари. — ЖМНП, 1844, ч. XLIII, с. 20—24 (далее — ат-Табари). Подробнее о войнах арабов на Кавказе см.: Dunlop D.M. The history of the Jewish Khazars. New Jersey, 1954, p. 180 etc.; Артамонов М.И. История хазар, с. 202—232.

2. Баладзори. Книга завоевания стран. Текст и перевод П.К. Жузе. Материалы по истории Азербайджана, вып. III. Баку, 1927, с. 16 (далее — ал-Баладзори).

3. Известие об этом дошло до Константинополя (Theophanis Chronographie. Ed. C. de Boor. Lipsiae, 1885, p. 407, 5—9).

4. Я'куби. История. Текст и перевод П.К. Жузе. Материалы по истории Азербайджана, вып. IV. Баку, 1927, с. 6 (далее — ал-Якуби).

5. Ат-Табари, с. 79.

6. Из «Тарих ал-Камиль» Ибн ал-Асира. Пер. П.К. Жузе. Баку, 1940, с. 25—27 (далее — Ибн ал-Асир).

7. Ал-Баладзори, с. 16, 17.

8. Ат-Табари, с. 84; ал-Якуби, с. 7.

9. История халифов вардапета Гевонда, писателя VIII в. Лер. К. Патканьяна. СПб.. 1862, с. 27, 28 (далее — Гевонд).

10. Theophanis Chronographia, p. 407, 11—14; 409, 26, 27.

11. Ат-Табари, с. 86.

12. Ал-Баладзори, с. 17—19; ат-Табари, с. 86—93; Ибн ал-Асир, с. 30, 31; ал-Якуби, с. 7, 8.

13. По версии ал-Баладзори, Мерван захватил кагана и вместе с хазарскими пленниками поселил между р. Самуром и Шабираном (в. области лакзов, в Южном Дагестане). — См.: Ал-Баладзори, с. 18.

14. Там же, с. 19; Ибн ал-Асир, с. 31.

15. Ал-Баладзори, с. 19; ат-Табари, с. 92—93; Ибн ал-Асир, с. 31.

16. Гевонд, с. 92: а л — Я к у б и, с. 8, 9; Ибн ал-Асир, с. 34; Буниятов З.М. Азербайджан в VII—IX вв. Баку, 1965, с. 113—115.

17. Ал-Баладзори, с. 20; ал-Якуби, с. 8.

18. См. подробнее: Артамонов М.И. История хазар, с. 241, 242.

19. Буниятов 3. М. Азербайджан в VII—IX вв., с. 115.

20. Ал-Якуби, с. 10.

21. Там же, с. 11, 12; Ибн ал-Асир, с. 34, 35.

22. Ал-Баладзори, с. 15, 22; ал-Якуби, с. 12, 19.

23. Кузнецов В.А. Аланские племена Северного Кавказа. М., 1962, с. 72—74, 123—131.

24. Патканов К. Из нового списка «Географии», приписываемой Моисею Хоренскому. — ЖМНП, 1883, ч. XXXVI, с. 30.

25. Миллер В.Ф. Осетинские этюды, т. III. М., 1887, с. 109—116.

26. О топонимике этого района см.: Виноградов В.Б., Чокаев К.З. Иранские элементы в топонимике и гидронимии Чечено-Ингушетии. — Изв. ЧИНИИ, 1966, т. VIII, вып. 2, с. 75—95.

27. Гамрекели В.В. Двалы и Двалетия в I—XV вв. н. э. Тбилиси, 1961.

28. Волкова Н.Г. Этнонимы Северного Кавказа. М., 1973, с. 125—127.

29. Патканов К. Армянская география VII в., приписываемая Моисею Хоренскому. СПб., 1877, с. 38, прим. 35.

30. дешериев Ю.Д. Сравнительно-историческая грамматика нахских языков и проблемы происхождения и исторического развития горских кавказских народов. Грозный, 1963, с. 18, 19, 22, 25.

31. Виноградов В.Б., Чокаев К.З. Древние свидетельства о названиях и размещении нахских племен. — Изв. ЧИНИИ, 1966, т. VII, вып. 1, с. 55.

32. Шавхелишвили А.И. Из истории взаимоотношений между грузинским и чечено-ингушским народами. Грозный, 1963, с. 37.

33. Генко А.Н. Из культурного прошлого ингушей. — Записки коллегии востоковедов, т. V. Л., 1930, с. 681 сл.

34. Крупнов Е.И. Средневековая Ингушетия. М., 1971, с. 24—38.

35. Генко А.Н. Из культурного прошлого ингушей, с. 711, 712.

36. Ал-Баладзори, с. 13.

37. Ибн ал-Асир, с. 22.

38. Theophanis Chronographia, p. 391, 15—31; 392—394; Зетейшвили С.Г. Сведения об аланах в «Хронографии» Феофана. — В кн.: Древнейшие государства на территории СССР. М., 1976, с. 81—86.

39. Marquart J. Osteuropäische und ostasiatische Streifzüge. Leipzig, 1903, S. 168.

40. Ибн ал-Асир, с. 23.

41. Ал-Якуби, с. 6, 7. — Ал-Якуби датирует поход ал-Джарраха 724/725 г.; Ибн ал-Асир, с. 25.

42. Ал-Якуби, с. 7.

43. Ибн ал-Асир, с. 26.

44. Ал-Баладзори, с. 20.