Счетчики




Яндекс.Метрика



Крепости и города

Главным и неоспоримым признаком государственности у русов являются административно-торговые центры, упоминаемые географами школы Джайхани при описании экономики Русского каганата: «У них (у русов. — Е.Г.) большие богатые города...»

Еще Д.Т. Березовец счел возможным отождествить их с белокаменными городищами лесостепного варианта салтовской культуры. Однако в историографии СМК основными трактовками этих крепостей является либо точка зрения М.И. Артамонова и С.А. Плетневой, рассматривающих их как замки хазарских феодалов и центры сбора дани, либо версия Г.Е. Афанасьева — сторожевые крепости, опорные пункты хазарских «военизированных колонистов», направленные против восточных славян. Сейчас Г.Е. Афанасьев модернизировал свою точку зрения, объявив белокаменные и кирпичные крепости бассейнов Северского Донца и Дона доказательством существования на этой территории Хазарского государства. С направленностью этих крепостей против славян Поднепровья согласен и выдающийся археолог В.В. Седов, известный своими теориями происхождения славян. Он видит в славянской волынцевской культуре, расположенной в основном по левому берегу Днепра, Русский каганат письменных источников1.

Действительно, ни в одном регионе Восточной Европы нет такого большого скопления каменных городищ, как на территории лесостепного варианта СМК. По верховьям Северского Донца, Оскола и среднему течению Дона насчитывается 25 сохранившихся белокаменных крепостей, не считая не дошедших до нашего времени, но упомянутых в «Книге Большому Чертежу». Из них наибольшее количество находится на Северском Донце — 11 развалин крепостей или замков! К этому же типу относятся Хумаринское и Правобережное Цимлянское городища в низовьях Дона. Характерные отличия этих городищ — это белокаменное строительство из обработанных (лучше или хуже) блоков известняка, облицовочная кладка, отсутствие фундамента под мощными оборонительными стенами.

Все они находятся на высоких мысах правого берега рек. Часто русы использовали как основу для крепости сооружения их далеких предков — скифов. Этот североиранский народ освоил Подонье еще в VII в. до н. э. Скифы укрепили многие мысы мощными валами и рвами, образовали поселения и жили там несколько веков. Культурный слой скифской эпохи на некоторых городищах достигает 25—30 см, а это немало, если помнить, что скифы были кочевниками. Следующий строительный этап начали уже салтовцы примерно через тысячу лет.

Г.Е. Афанасьев по принципу постройки разделил крепости на 4 типа, которые по большому счету можно объединить в два: 1) городища, которые могли быть возведены силами сельской округи без применения новейших достижений архитектурной мысли по давним местным традициям; в системе укрепления этих крепостей главную роль играли природные особенности места; 2) крепости, для строительства которых требовалось государственное вмешательство, большое количество рабочей силы и опытные архитекторы; в организации обороны этих городищ природные факторы играли второстепенную роль, крепости имели правильную геометрическую планировку, а их стены сложены из обработанного камня.

К первому типу относятся 10 из 11 городищ на Северском Донце, все на Осколе и 2 из 8 на Среднем Дону, в том числе знаменитые ремесленные центры у сел Ютановское, Дмитриевское, Мохнач, Сухая Гомольша, Кабаново. На этих городищах почти нет культурного слоя. Жилища и хозяйственные постройки хозяев городищ располагались не за крепостными стенами, а с внешней стороны. Но дома стояли настолько близко к укреплениям, что когда нужно было строить дополнительную линию обороны, пришлось некоторые из них уничтожить. Кстати, эту вторую линию возвели в начале IX в. Люди здесь жили в неукрепленных селах, примыкавших к крепости.

Яркий пример селения такого типа — Дмитровский комплекс, расположенный на берегах притока Северского Донца — небольшой речки Корочи. Он, по сравнению со многими другими памятниками, практически досконально изучен археологами. На правом берегу Корочи находится городище и поселение, чуть в стороне — еще два селения и могильник. На левом берегу, прямо напротив городища и ниже его по течению были открыты еще два неукрепленных села. Крепость расположена на мысу с крутыми склонами, который был укреплен в западной части двумя рвами еще в скифское время.

Относительная слабость укреплений городищ свидетельствует о том, что они построены не для обороны от сильного врага, а скорее являются центрами ремесла и торговли, а также общинными убежищами от редких нападений кочевников. В пользу данного предположения говорит их четкое расположение по торговому пути «река Рус», описанному в «Пределах мира» и других восточных источниках.

Второй тип представляют Верхнесалтовское городище на Северском Донце, 6 крепостей по левому притоку Среднего Дона — реке Тихая Сосна, в том числе Маяцкое, и Правобережное Цимлянское городище на Нижнем Дону. Эти фортификационные сооружения были возведены прежде всего для обороны от сильного противника. Г.Е. Афанасьев подсчитал, что для их постройки требовалось не менее 20 000 человеко-дней, то есть в 5—20 раз больше, чем для возведения общинных укреплений первого типа. Что стоит за этими сухими цифрами? Например, при 12-часовом рабочем дне (максимум, что возможно на таких тяжелых работах), чтобы выкопать ров, для выемки 1 куб. сажени необходимо 3 человека, если очень твердый грунт, или 1,5 человека, если копается песок или чернозем. А кладку стены из камня объемом в 1 куб. сажень выполняют за 1 день 6 каменщиков и 6 рабочих.

Следовательно, их невозможно было соорудить силами общины, требовалось вмешательство организованной администрации, способной доставить рабочих из других мест, и мастеров-архитекторов.

Городища этого типа не имеют никаких аналогий на установленной нами реальной территории Хазарского каганата, за исключением Саркела и Семекаракоровского городища, располагавшегося на реке Сал — левом притоке нижнего Дона. На нижней Волге и Кавказе обработанные блоки применялись лишь при возведении крепости Дербент на Кавказе при иранских Сасанидах.

Отсутствует такой тип и в хазарской колонии в Крыму. Когда возникла эта колония — неизвестно, скорее всего, это связано со временем образования Хазарского каганата и борьбой тюрок за господство в северо-восточном Причерноморье. Есть сведения о захвате хазарами в конце VII в. городов Фанагории и Боспора. В 704—705 гг. хазарский хаган, надеясь на упрочение своих позиций в Крыму, выдал за опального тогда императора Юстиниана II (правил в 685—695 и 705—711 гг.) свою сестру. Но говорить о господстве или контроле хазар над частью Крыма в то время нельзя: нет ни письменных свидетельств об этом, ни данных археологии. Борьба за Крым между византийцами и хазарами началась во второй половине VIII в. Именно к этому времени археологи относят большой приток ранее неизвестного тюркского населения на Керченский полуостров и восток Таврики. И тогда хазары начинают наступление на независимую область на юго-западе полуострова — Крымскую Готию со столицей в Доросе.

Хазары, желая закрепиться в Крыму, строят опорные пункты. Архитектура огромных (до 90 га) крепостей — Мангуп, Чуфут-Кале, Кыз-Кермен и др. — полностью подчинена рельефу местности. Поэтому по сравнению с городищами Подонья крымские хазарские укрепления, построенные, кстати, также в первой половине IX в.2, нельзя назвать вершиной архитектурной мысли. Отдаленное сходство (а не прямые аналогии) в строительных приемах наблюдается в Крыму лишь в крепостях, возведенных при византийском участии. Все эти городища датируются по культурному слою первой половиной IX в. — нет вещей ни более раннего, ни позднейшего периодов.

Все перечисленные крепости были возведены в одно время и под руководством одних мастеров, причем иностранных. В планировке этих городищ не прослеживаются местные традиции. Да и организация обороны там была устроена по-другому. Их правильная геометрическая форма позволяла более эффективно сдерживать натиск врага. Конструкция крепостей давала возможность вести огонь по врагу по всему периметру стен. Появился новый элемент обороны — фланкирующий огонь вдоль стен, который велся с башенных выступов и башен. Вся эта система призвана была противостоять новой так — тике нападения — штурму крепостей в отличие от пассивной блокады.

Дискуссии о генезисе данной архитектуры продолжаются до сих пор. Прежде всего это связано с изначально ошибочным отнесением к тому же типу Саркела (Левобережного Цимлянского городища). А Саркел — это единственный на сей день археологический памятник в Подонье, принадлежность которого хазарам не вызывает сомнения. Потому существуют две основных версии: византийская традиция (Д. Овчаров, Г.Е. Афанасьев) и сасанидская (М.И. Артамонов, П.А. Раппорт).

Византийская гипотеза связана с сообщением в труде императора Константина Багрянородного о строительстве Саркела. Император рассказывает, что в 830-е гг. у Хазарии появился некий воинственный сосед, с которым это государство в одиночку справиться не могло. Поэтому хазарский каган направил в Византию посольство с просьбой о помощи в строительстве укреплений. Правивший тогда в Восточной Римской империи Феофил (829—842) согласился помочь. В Хазарию была направлена миссия во главе с Петроной Каматиром, в составе которой были мастера — архитекторы и строители из Пафлагонии, византийской провинции на южном берегу Черного моря. В результате был построен Саркел. Поскольку эта крепость считалась однотипной со строениями лесостепи, ученые сделали вывод, что и в их сооружении участвовали византийцы.

Однако еще М.И. Артамонов различал строительные приемы при сооружении городищ Донецко-Донского междуречья и Правобережного Цимлянского городища, с одной стороны, и Саркела — с другой, хотя и признавал наличие многих общих черт. М.И. Артамонов указывал, что «ни размеры кирпичей, ни цемянка, ни общий характер кладки не являются типичными для византийского зодчества, где употреблялись значительно более тонкие кирпичи, где цемянка накладывалась толстым слоем и, имея в своем составе примесь толченого кирпича, отличилась розовым цветом, а самое главное — играла совершенно другую роль в кладке... В Саркеле имела место другая, не византийская традиция. Нечто подобное... известно в Восточном Закавказье»3.

Некоторые черты в технике строительства Саркела, возможно, подтверждают сообщения Константина Багрянородного и Продолжателя Феофана об участии византийских архитекторов — в планировке крепости, рецептах замеса глины для кирпичей и извести, хотя основную работу выполняли строители салтовских крепостей.

В технике строительства лесостепных крепостей и Правобережного Цимлянского городища местные традиции преобладают. Что касается планировки, то Г.Е. Афанасьев, необоснованно объединяя их с Саркелом, настаивает на византийской традиции, ссылаясь на странные аналогии («сходство») в планировке крепостей поздней Римской империи и византийских провинций в Северной Африке4.

Более обоснованной представляется точка зрения М.И. Артамонова и П.А. Раппопорта о влиянии архитектуры Закавказья и Сасанидского Ирана, которые так же, как и Византийская империя, восприняли античные традиции планировки оборонительных сооружений. Прямые аналогии иранской технике обнаруживаются в размерах кирпичей, общем характере кладки. Это влияние легко объяснить прочными связями сармато-алан Подонья с этнически родственным им Ираном через продолжение Шелкового пути и земли северокавказских алан. Причем интересно, что жилища и хозяйственные постройки в данных крепостях возводились местными и северокавказскими мастерами. Верность этой мысли доказывает и такой факт. Примерно в то же время в Верхнем Прикубанье строится Хумаринская крепость, по технике строительства очень схожая с замками бассейнов Северского Донца и Дона. Принадлежала же эта крепость Аланскому государству.

Ясность может внести ответ на вопрос: против кого строились упомянутые крепости? Наиболее величественной из них является Правобережное Цимлянское городище (ПЦГ). По сложности планировки ему нет равных ни в салтово-маяцкой культуре, ни вообще в Восточной Европе того периода. Эта крепость весьма хорошо изучена, ее основание датируется первой четвертью IX в., а уже во второй четверти IX в. она была до основания разрушена и сожжена, очевидно, теми врагами, для защиты от которых ее построили. Планировка и расположение ПЦГ — на правом берегу реки — показывает, что строилось городище против врага с востока, с левого берега. Интересно, что около ПЦГ нет поселения. Это свидетельствует как о краткости существования крепости, так и о постоянной опасности, подстерегавшей ее обитателей. ПЦГ возникло раньше Саркела и было захвачено и разрушено незадолго до его строительства или в то же время5. Саркел же был возведен против врага с запада. Наиболее очевидным противником, следовательно, были именно те, кто строил ПЦГ.

Причем в то же время на левом берегу реки Сал появилось Семикаракоровское городище. До последнего времени оно не раскапывалось, ибо считалось, что Семикаракорская крепость полностью стерта с лица земли. И лишь в последнее десятилетие оно исследовалось В.С. Флеровым. Это городище по своей мощи и размерам даже превосходит Саркел: если периметр Саркела — 178,6 на 117,8 м, то здесь — 200 на 215 м. Семикаракоры, как и Саркел, построены с применением обожженного кирпича. Это и позволяет определить крепость как хазарский форпост. Дело в том, что, по данным восточных авторов, привилегией хазарского кагана было использование на строительстве обожженного кирпича.

Кладка северной и западной стен Семикаракор наиболее прочная, а в восточной стене был положен сырцовый кирпич низкого качества. Очевидно, что и здесь противника ожидали с северо — запада. Так и случилось. Всего через 10—20 лет крепость была уничтожена, причем западная стена была разрушена полностью, а гарнизон перебит. Защитники крепости даже не успели похоронить погибших товарищей. Произошло это примерно в тот период, когда была разгромлена Правобережная Цимлянская крепость6. Очевидно, что если Семикаракоры и Саркел строили хазары, то ПЦГ было опорным пунктом их врага. Причем враг этот — не славяне, а носители степного и лесостепного вариантов салтово-маяцкой культуры. Ведь именно они находились на правом берегу Дона. Кстати, недавно около ПЦГ обнаружили остатки еще одного белокаменного городища. Скорее всего, будет еще немало подобных находок. Эти открытия последнего времени свидетельствуют, что и со стороны хазар, и их противника границы планомерно укреплялись мощными крепостями. На такое способна только весьма развитая государственная организация.

Относительно 7 городищ на территории лесостепного варианта СМК также нет оснований делать, подобно Г.Е. Афанасьеву, столь категоричные выводы об их направленности против славян. 6 крепостей: Красное, Алексеевское, Колтуновское, Мухоудеровское, Верхнеольшанское и Маяцкое — расположены на правом берегу Тихой Сосны или ее правых притоках. Все они, судя по археологическим раскопкам, наиболее сильно укреплены с северо-востока7. Эта оборонительная линия, защищавшая правый берег Среднего Дона, достигала 140 км.

Г.Е. Афанасьев считает, что крепости были сооружены от вторжений славян роменской и боршевской культур (северянами и вятичами), с которыми произошел конфликт на торговой почве. Вроде бы по маршруту Дон — Переволока — город Итиль славянские купцы торговали со странами Востока, а салтовцы (то есть их якобы хозяева — хазары) хотели контролировать эти перевозки. В это время славянские поселения располагались на Верхней Оке, не были укреплены, там не обнаружено следов активной торговой деятельности VIII — начала IX в. Ясно, что никакой опасности, от которой нужно обороняться подобными дорогостоящими сооружениями, вятичи Верхней Оки не представляли. Более мощная славянская группировка жила на левых притоках Среднего Днепра. Эти славяне, судя по находкам археологов, действительно торговали с восточными странами. Может, они были врагами салтовцев? Тогда лучше всего должны быть укреплены западные стены крепостей. Но, например, раскопки самого западного, Красного городища показали, что эта крепость вовсе не была неприступной8. На северо-востоке же от салтовских крепостей в первой половине IX в. славянских поселений обнаружено немного, а отношения салтовцев и славян Подонья носили мирный характер — салтовцы и славяне прекрасно уживались в рамках одного поселения, заимствовали друг у друга элементы быта. Интересно, что во всех городищах практически отсутствует культурный слой, в то время как вокруг практически каждой из крепостей или недалеко от нее существовали селища с богатым культурным слоем начиная с VIII в. Эти поселения возникли на торговом пути по «реке Рус», то есть по Среднему Дону, Осколу и Северскому Донцу с их притоками. Сам Г.Е. Афанасьев методом топологического исследования выявил, что одним из трех наиболее транспортно доступных городищ является Маяцкое — на крайнем востоке9. То есть крепости создавались для защиты и этих населенных пунктов.

Опасность надвигалась и с юга и с севера: Правобережное Цимлянское городище и укрепления лесостепи строились одновременно. Верхнесалтовское городище было возведено тогда же, но находилось оно в центре салтовской культуры. Вокруг крепости, и с северо-востока, и с юго-запада, по обоим берегам Северского Донца было огромное (для Восточной Европы того времени) поселение. В могильниках, прилегающих к этому поселению, покоятся более 100 000 человек. Верхнесалтовский комплекс — самый крупный памятник салтово-маяцкой культурно — исторической общности и один из древнейших. Не без основания археологи Г.Е. Афанасьев и А.В. Крыганов считают Верхний Салтов центром салтовской земли10.

Таким образом, складывается следующая картина: возведение крепостей такого рода свидетельствует о существовании раннего государства уже с весьма сильной верхушкой. В первой половине IX в. перед администрацией этого раннего государства, в своих границах совпадающего с территорией лесостепного и степного варианта СМК, встала задача защитить от противника северо-восточные и юго-восточные границы.

Это государство в своей основе было сармато-аланским, ибо именно этот этнос составлял гарнизоны большинства крепостей. Ведь представителей покоренных народов нельзя допускать охранять рубежи страны. Границы этого государства поданным письменных источников совпадают с местом жительства русов восточных источников и, вероятно, внутренних булгар.

Примечания

1. Седов В.В. Русский каганат IX в. // Отечественная история. — 1998. № 4. С. 6.

2. Баранов И.А. Таврика в эпоху раннего Средневековья. — Киев, 1990. С. 58.

3. Артамонов М.И. Саркел — Белая Вежа // Материалы и исследования по археологии СССР. — № 62. С. 25.

4. Афанасьев Г.Е. Донские аланы. — М., 1993. С. 140.

5. Флеров В.С. Правобережная Цимлянская крепость // Российская археология. — 1996. № 1. С. 112.

6. Флеров В.С. «Семикаракоры» — крепость Хазарского каганата на Нижнем Дону // Российская археология. — 2001. № 2. С. 56—70.

7. Афанасьев Г.Е. Население лесостепной зоны бассейна Среднего Дона в VIII—X вв. (аланский вариант салтово-маяцкой культуры). / Археологические открытия на новостройках. — Вып. 2. М., 1987. С. 114—120.

8. Винников А.З., Плетнева С.А. На северных рубежах Хазарского каганата. Маяцкое поселение. — Воронеж, 1998. С. 38.

9. Афанасьев Г.Е. Топологическое исследование степени доступности салтовомаяцких городищ // Проблемы изучения древних поселений в археологии. — М., 1990.

10. Там же; Крыганов А.В. Нетайловский могильник на фоне праболгарских некрополей Европы // Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н. э. — Самара, 1998. С. 359.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница