Счетчики




Яндекс.Метрика



Полковнику никто

7 августа 1999 г. боевики Басаева и Хаттаба с территории Чечни вторглись в соседний Дагестан, чтобы поддержать ваххабистский мятеж в горных аулах. Мятеж был подавлен федеральными войсками.

11 сентября боевики вернулись в Чечню.

Так началась Вторая чеченская война. Для России стало слишком очевидно, что Чечня превратилась в анклав террористов и мирное сосуществование с ней невозможно. Правительство Масхадова заняло странную позицию. Масхадов осудил поход на Дагестан. Но силовых мер против боевиков не предпринял. Он продемонстрировал, что глава «государства», президент «Чеченской Республики Ичкерия» реально не способен контролировать ни территорию, ни вооруженные формирования. С точки зрения международного права это очевидное обстоятельство немедленно свело шансы признания ЧРИ как независимого государства (хотя бы и де-факто) к нулю. Вмешательство России стало оправданным.

Поход боевиков в Дагестан стал последней каплей и для другой внутренней политической силы в республике — консервативных националистов во главе с Кадыровым. В их сознании произошел переворот. Очевидно, они поняли, что идея построить в Чечне полностью независимое национальное государство оказалась преждевременной. За несколько лет фактической независимости чеченцы не смогли наладить работу основных институтов государственной власти. Вместо этого они допустили к себе носителей чуждой мироотрицающей идеологии, и Чечня стала плацдармом для экспансии религиозного радикализма и терроризма.

Все это поставило сам чеченский народ в опасное положение. С учетом технических возможностей российской армии (наследницы вооружения Советской армии, едва ли не самой сильной в мире) и слабой гуманистической составляющей в планах российских властей чеченский этнос на чеченской земле в очередной раз в своей истории оказался на грани физического уничтожения.

Националисты по определению выше всего ставят интересы своей нации. Если интересы нации диктуют временный союз, подчинение, принятие протектората — националисты жертвуют идеей «независимости» в пользу фактического выживания. Чеченские консервативные националисты вспомнили заветы своего первого идеолога — Кишиева. И решили, что, вопреки многовековой распре, им снова нужен мир и союз с Россией.

Отряды Ямадаевых и прочих сторонников Кадырова передавали подконтрольные им территории российским военным без сопротивления. И присоединялись к боевым действиям против сепаратистов и ваххабитов. Переходы боевиков на сторону не российских войск, а своих земляков, вступивших в союз с российскими войсками, продолжались все годы военных действий и обескровили сопротивление. Русские были научены печальным опытом первой войны и относились к союзникам более внимательно, чем ранее. И это приносило свои плоды.

Довольно быстро сопротивление потеряло характер политической борьбы за независимость, превращаясь в «джихад» с «неверными». Масхадов полностью попал под влияние «джихадистов», хотя и пытался сохранять какие-то остатки атрибутики лидера светского государства, особенно в своих обращениях к зарубежным правительствам и международным органам. Территория республики перешла под контроль российских военных и новой, союзной им, администрации. И Масхадов превратился в руководителя (одного из руководителей) вооруженного подполья. В таком качестве он и был убит 8 марта 2005 г.

Четвертая республика со смертью президента перестала существовать даже в качестве подпольного государства. А 10 октября 2007 г. второй «преемник» Масхадова, лидер боевиков Умаров, объявил об упразднении «Чеченской Республики Ичкерия» — его бандитские группы отныне стали называть себя «Имаратом Кавказ».

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница