Белый конь

Белого коня чеченские повстанцы готовили для Гитлера. Это все знают. Не известно только, знал ли об этом Гитлер. Но факты таковы: немцы осуществляли контакты с абреческими бандами в Чечне, забрасывали к ним диверсантов, пытались координировать действия. С началом войны дезертирство и уклонение от воинской обязанности среди чеченцев росло, росли и бандитские формирования. Дело в том, что значительная часть населения Чечни после установления настоящей советской власти почувствовала себя обманутой: снова без земли, снова угнетаемой теми же русскими, только со звездой вместо креста, и теперь уже даже без веры. И советское государство они не считали своим — соответственно, не рвались его защищать. Но видели в войне шанс — второй шанс — наконец поквитаться с русскими.

Лидеры повстанцев, вероятно, не вполне понимали, что такое фашизм. Не имели даже приблизительного представления о том, что он несет покоренным народам. Они лелеяли все ту же мечту о возвращении условного «турецкого султана», который далеко и в наши дела не будет соваться. Теперь им представлялось, что это Гитлер. Поэтому они были готовы дать присягу хотя бы и Гитлеру. И белого коня, возможно, готовили — одного коня не жалко поднести в качестве подарка, чтобы потом от нас навсегда отвязались и оставили нас жить, как мы сами хотим. А мы, если вы того хотите, будем называть вашего султана своим фюрером (или вашего фюрера своим султаном) и раз в год перед послом делать «зиг»! И можете всем сказать, что это ваша территория, — если на нашу землю вы в действительности посягать не будете.

По вопросу о белом коне есть две крайности. Нет, даже три, как ни странно. Русские националисты склонны к утверждениям, что весь бандитский чеченский народ всю войну занимался тем, что вонзал кинжал в спину воюющей с фашизмом Красной армии. Соответственно, высылка была самым гуманным решением вопроса с народом-предателем. Чеченские официальные националисты утверждают, что нет, напротив — чеченские гарнизоны стояли насмерть в тылу врага, защищая «брестские крепости», пока русские армии катились до самой Волги. Соответственно, высылка была чудовищной несправедливостью. Чеченские подпольные националисты говорят, что мало помогали Гитлеру, надо было активнее Гитлеру помогать, а что выслали — так чего ожидать от русских, которые враги всему доброму и светлому, что только есть на этой земле (особенно и в частности — великому чеченскому народу).

И, как всегда, крайности практически равноудалены от центра истины. Реальное отношение к войне зависело от собственной ориентации и уровня развития каждого жителя Чечни: коммунисты воевали с фашистами, образованные и интегрированные в Советскую Россию — стояли за нее. Абреки и лидеры нарождающегося национализма стояли против России в любом виде и, соответственно, за любого ее врага. Большинство населения, как всегда, — болото. Но связанное личными и родственными отношениями с той или иной стороной. Вряд ли прямо десятками тысяч уходили в леса воевать за Гитлера. Но что десятки тысяч не хотели вообще воевать — в это верится легко. Как я уже говорил, страна еще не воспринималась как своя. Даже минимальный уровень интеграции не был достигнут. Русские — даже расказаченные и репрессированные казаки! — оказались куда более интегрированными и лояльными к СССР, так как все же видели вот эту последнюю букву как главную для себя — Русь, Россия. И готовы были лить за нее кровь, сколько бы букв «С» перед ней ни стояло.

Так же — как Россию — воспринимали СССР и чеченцы. С прямо противоположным отношением, конечно.