Каган

В предыдущих главах мы рассказали о том, кто же такие хазары (точнее, о том, какие версии существуют на этот счет), и дали краткий обзор их ранней истории — до образования каганата и в первые несколько десятилетий его существования. Теперь пора рассказать о том, как было устроено их государство, какую религию исповедовали его жители, каких обычаев и нравов придерживались.

Существует расхожее мнение, что хазары были иудеями, — об этом много говорят и пишут, и у людей, не знакомых с историей вопроса, может сложиться впечатление, что так оно и было. Но помимо того, что в вопросе о принятии хазарами иудаизма остается много неясного, эта религия, во всяком случае, утвердилась в каганате не раньше самого конца VIII века. Менее известно, что верховный правитель каганата некоторое время (правда, очень Недолгое и, вероятно, чисто формально) исповедовал ислам. Но и это случится позже, после окончательной победы арабов, о которой мы будем подробнее говорить ниже. Позднее изменится структура власти, и каган из полноправного правителя постепенно превратится в сакральную марионетку, символическую фигуру, которой все поклоняются, но которая не имеет права голоса. А пока, по крайней мере до 737 года, хазары и в своих религиозных воззрениях, и в повседневной жизни, и в государственном устройстве придерживались в основном тех традиций, которые существовали у их предков-кочевников: языческая религия, кочевое скотоводство, достаточно низкий, с точки зрения просвещенных европейцев, уровень бытовой культуры и практически абсолютная власть кагана.

Поначалу Хазарский каганат был устроен по тому же принципу, что и каганаты тюркские. Если принять версию о том, что его правителями стали тюркюты из рода Ашина, это представляется очевидным. Но даже если бы тюркюты и не возглавили молодое государство, гунно-савиры и прочие жители северных берегов Каспия, будучи в той или иной мере потомками хунну, еще до прихода тюрок придерживались близких с ними воззрений на устройство мира и государства. Очень близки были и религиозные воззрения гуннов и тюрок (и, кстати, гунно-болгар). А после пребывания в составе Западно-Тюркского каганата для обретших независимость народов было бы естественно строить свою державу по такому же образцу. Во всяком случае, известно: хазарские каганы подчеркивали, что являются преемниками каганов тюркских¹. Поэтому, кем бы ни были хазары, о раннем этапе их государственного устройства можно судить по тюркским государствам Центральной Азии. Делать это приходится хотя бы потому, что об устройстве Хазарского каганата в ранний период его истории сведений почти нет.

Тюрки возводили власть каганов к изначальным божеским установлениям. Один из властителей Второго Тюркского каганата, Йоллыг-тегин, который был неплохим историком и литератором, оставил каменные стелы с высеченными на них надписями собственного сочинения. Там, в частности, говорится:

«Когда вверху возникло Голубое Небо, а внизу — Бурая Земля, между ними обоими возник род людской. И воссели над людьми мои пращуры — Бумын-каган, Истеми-каган. Воссев на царство, они учредили Эль (Государство) и установили Тёрю (Закон) народа тюрков... Имеющих головы они заставили склонить головы, имеющих колени они заставили склонить колени! На восток и на запад они расселили свой народ. Они были мудрые каганы, они были мужественные каганы!»²

Ведя речь от имени своего дяди (который еще до него возглавлял каганат), почтительный племянник обращается к народам его эля, бекам (князьям), апа (старейшинам) и тарканам (вельможам, имевшим суверенные права):

Рожденный Небом, сам подобный Небу, я,
Бильге-каган, теперь над тюрками воссел —
Так слову моему внимайте до конца
Вы, сыновья мои и младшая родня,
Народы, племена крепящие свой эль,
Вы, беки, и апа, что справа от меня,
Тарканы и чины, что слева от меня.

Затем Бильге-каган повествует о том, как он объединил тюркские народы, завоевал огромные территории и обустроил свое государство:

Вперед — до тех земель, где солнечный рассвет,
Направо — до земель полдневных, а затем
Назад — до тех земель, где солнечный закат,
Налево — до земель полночных, — вот тот мир,
Где подданных моих не счесть: все племена,
Народы все собрал, сплотил, устроил — я!³

Другая надпись той же эпохи объясняет временные неудачи тюрок тем, что они потеряли своего кагана:

Сказало Небо им: «Я хана вам дало —
вы, хана потеряв, себя не сберегли»⁴.

Каган воплощал собой и сакральную, и государственную, и военную власть. У тюрок родоплеменная организация (бодун) и военно-административная (эль) дополняли друг друга. На одной из так называемых «Енисейских» стел написано, что хан (каган) «держал эль и возглавлял бодун»⁵.

Важнейшей задачей кагана были завоевательные войны и получение большой добычи, которая распределялась между войском. На стелах, посвященных тюркским каганам, совершенные ими походы и одержанные победы перечисляются как самые славные их деяния. Каган мог назначить полководца — шада, но это не снимало с него ответственности за ход военной кампании; очень часто он возглавлял войско сам.

Помимо добычи, захваченной во время набега, каган получал еще и подати с покоренных народов. Каланкатуаци писал о западно-тюркском кагане: «...Властитель севера усиливался благодаря насилию в пределах всей своей страны. Он навел страх и ужас повсюду. Назначил смотрителей над ремесленниками, владеющими мастерством добывания золота, плавки серебра, железа и меди, а также на торговых путях и рыбных промыслах великих рек Куры и Аракса. Всю дань он строго требовал от всех...»⁶

Для того чтобы обеспечивать верность наместников в удаленных частях огромной державы, тюрки внедрили у себя удельно-лествичную систему. По их законам не сын наследовал отцу, а младший брат — старшему и старший племянник — младшему дяде. Это обеспечивало кагана взрослыми родственниками, на которых он мог положиться (а заодно спасало престол от слишком юных и неопытных правителей). В противном случае любой из его братьев или племянников, не имеющих надежды на престол, мог возглавить смуту. А доверять кому-то из них войско или управление значительными территориями и вовсе было бы опасно (что, собственно, и наблюдалось у множества народов). У тюрок же младшие братья правителя не были заинтересованы в смуте и расколе государства — они знали, что рано или поздно оно им же и достанется в порядке очереди, поэтому каган мог спокойно поручить любому из них войско и отправить наместником к одному из подвластных племен⁷. Подобно высшей власти, самые значимые государственные должности у тюрок передавались по наследству⁸.

Инаугурация кагана у тюрок сопровождалась интересной процедурой. Н.Я. Бичурин, излагая сведения китайских источников, сообщает: «При возведении государя на престол, ближайшие важные сановники сажают его на войлок, и по солнцу кругом обносят девять раз. При каждом разе чиновники делают поклонение пред ним. По окончании поклонения сажают его на верховую лошадь, туго стягивают ему горло шелковою тканью, потом, ослабив ткань, немедленно спрашивают: сколько лет он может быть ханом?»⁹

Добавим, что ответ на этот вопрос, данный в полубессознательном состоянии, был для новоявленного владыки делом жизни и смерти. Как только он доживал до назначенного им самим срока, его убивали и заменяли новым правителем. Об этом, но уже применительно к хазарскому кагану сообщал арабский историк ал-Истахри. Правда, его сочинение датируется 930 годом, а мы говорим сейчас о ранней истории Хазарского каганата, но эта процедура была заимствована хазарами у тюрок и не претерпела заметных изменений. Ал-Истахри пишет о хазарах:

«Когда они желают поставить кого-нибудь этим хаканом, то приводят его и начинают душить шелковым шнуром. Когда он уже близок к тому, чтобы испустить дух, говорят ему: "Как долго желаешь царствовать?" — он отвечает: "Столько-то и столько-то лет". Если он раньше умрет (то его счастье), а если нет, то его убивают по достижении назначенного числа лет царствования»¹⁰.

Примечания

1. Комар 2006, с. 155.

2. Кляшторный, Савинов 2005, с. 73.

3. Надписи в честь героев. Пер.: А. Преловский // Эхо веков, № 1996, с. 242.

4. Поэзия древних тюрков // Эхо веков, № 1/2, 1998, с. 195.

5. Кляшторный, Савинов 2005, с. 151.

6. Мовсес Каланкатуаци 1984, с. 91.

7. Гумилев 1993, с. 56—59.

8. Бичурин 1950, с. 229.

9. Бичурин 1950, с. 229.

10. Ал-Истахри 1901, с. 51.