Выбор веры — книжный сюжет?

Поиски места своего народа, земли, ее правителя во всемирной истории становились наиболее актуальными тогда, когда народ и земля оказывались перед историческим выбором — выбором веры или образцов государственного устройства. В раннесредневековой Восточной Европе это относится, прежде всего, к Древней Руси и Хазарии¹: начальная русская летопись — Повесть временных лет (ПВЛ), «еврейско-хазарская переписка» и «Житие Константина Философа» (ЖК) сохранили близкие сюжеты, связанные с выбором веры и прениями между представителями разных конфессий (близость этих сюжетов провоцирует на предположение об общих источниках и воздействии хазарской традиции на русскую — ср.: Архипов, 1995).

При этом для трех основных текстов, повествующих о выборе веры — письма царя Иосифа из еврейско-хазарской переписки (равно как Кембриджского анонима), сюжета полемики с иноверцами в «Житии Константина Философа» и сюжета прений о вере в ПВЛ, — «исходно» считалось очевидным их сугубо книжное происхождение.

Действительно, первый сюжет — победа хазарского правителя Булана над посланниками халифата и Византии, пытавшимися образумить склонявшегося к иудаизму кагана, выглядит как книжный анекдот — проделка архетипического хитреца, сохраняющего даже свое тотемическое имя («Олень», хоть он и именуется «богобоязненным» — расположенным к монотеизму). Диковинный рассказ отвлекал от естественного «исторического» вопроса — откуда было взяться иудаизму в хазарской степи. Не менее нелепыми с точки зрения исторических реалий выглядят и предпосылки полемики хазар (хазарских иудеев) как в «Житии Константина» (ЖК), так и в летописном тексте. В житийном тексте каган в письме императору (с просьбой прислать книжников-учителей) «заранее» признает обычаи своего народа «постыдными», а царство греков — божественным (Timberlake, 2008. P. 258—259). Летописное посольство хазарских иудеев к князю Владимиру начинает свою проповедь с утверждения, что иудеи распяли бога, в которого веруют христиане (ПВЛ. С. 40): утверждение «исторически» невероятное с точки зрения иудаизма, но характерное для православного извода adversus Judaeos, не предполагавшего участия собственно иудеев в полемике (Timberlake, 2008. P. 258, 259).

Примечания

1. В контексте евразийской конфессиональной истории традиционно сопоставляется парадоксальный выбор веры правителями уйгуров и хазар: и тот, и другой избрал гонимые «мировыми религиями» конфессии. Уйгурский каган после похода на Китай (762 г.) принял манихейство, правитель Хазарии после войны с арабами-мусульманами — иудаизм (ср.: Golden, 2007б; Stepanov, 2010. P. 64—84, 123—125; Кляшторный, 2010. С. 265—275).