Первые итоги, поиски аналогий, проблемы

Подводя итоги по черепице Семикаракорской и Правобережной Цимлянской крепостей, обращу особое внимание на очень важные признаки со значением «0» (ноль), показывающие, что собранные в ходе раскопок образцы являются продукцией местных мастеров, работавших по каким-то привозным образцам. Так, на керамидах и калиптерах не встречены:

— рельефные буквы греческого алфавита;

— рельефные тамгообразные знаки;

— поперечные бортики/валики вдоль верхнего торца;

— водосливные валики на внешней поверхности.

Впрочем, я не исключаю, что привозные черепицы, в том числе с водосливными валиками, послужившие образцами для местных керамистов, будут найдены в будущем если и не в нижне-донских крепостях, то в других, еще не открытых местонахождениях.

Поиск прототипов нижне-донских черепиц — это очередной этап исследования, хотя уже сейчас очевидно, что он будет нелегким ввиду того, что местные мастера не сумели воспроизвести формы образцов с достаточной точностью, не говоря уже о технологии.

Для четырех восстановленных керамид Семикаракорской крепости по размерам (49: 34 см), частично и по общим очертаниям можно указать на сходство с керамидами местонахождения Лагерная Балка на городище Мангуп: 47: 34, 47: 35, 48: 36 см. Более детальное сравнение керамид Семикаракор и Лагерной Балки еще предстоит, в т. ч. по размерам (Моисеев, 2011. С. 177, 179).

Что касается калиптеров, то по изгибу и форме манжетного выступа укажу на сходство с некоторыми образцами типа 1 той же Лагерной Балки (Там же. С. 181, рис. 4).

Благодаря любезности Д.А. Моисеева мне удалось ознакомиться в фондах Бахчисарайского музея-заповедника с образцами калиптеров Лагерной Балки, ряд которых действительно имел значительное сходство с калиптерами Правобережной крепости. В частности, нижняя поверхность одного была сплошь покрыта продольными бороздами. Между лагерно-балковскими и правобережными имеется некоторое сходство в цвете, т. е. в режиме обжига.

Отмечу сходство с калиптерами поселения на горе Гасфорта (Юго-Западный Крым; раскопки О.Я. Савели) и известного памятника Бакла (с образцами я ознакомился de visu в фондах музея «Херсонес Таврический»). Но поиск прототипов на начальной стадии исследования не может ограничиться только Юго-Западным Крымом.

Среди обломков керамид Таманского городища я обнаружил один с коленообразным уступом, едва ли не идентичный по цвету и грубой выделке керамидам Семикаракорской крепости. Несомненно, таких на Таманском городище должно быть достаточно¹. Перспективно сравнение нижне-донской и фанагорийской черепицы, поскольку жизнь в Фанагории прекращается к X в., что исключает из процесса сравнений материалы, выходящие за верхнюю хронологическую черту существования хазарских крепостей Нижнего Дона (ср. Таманское городище, Херсон).

Значительно сложнее устанавливать прототипы для штукатурки. Понятно, что сравнение по рисункам исключается, а вербальные определения плотности, цвета и обработки поверхности всегда субъективны. Выход только в сравнении натурных образцов. Сам же факт распространения штукатурки в византийской архитектуре известен, как и кладки opus mixtum, в том числе в Херсоне (нет необходимости в формальных ссылках).

Поиск прямых аналогий описанным здесь строительным материалам и технологиям византийского происхождения — это одна, условно говоря, внешняя составляющая исследования.

Я акцентирую внимание на другом. Византийские признаки могут быть использованы в воссоздании истории всей сети хазарских крепостей на Нижнем Дону, разработки их относительной хронологии. Ориентиром при этом по-прежнему служит Саркел с его тремя абсолютными датами основания, захвата славянами и окончания существования уже в качестве Белой Вежи.

Простейшая корреляция строительных материалов и технологий византийского, а точнее северо-причерноморского, происхождения в трех нижне-донских крепостях представлена в таблице, см. ниже.

Сравнивая распространение перечисленных в данной публикации византийских составляющих в нижне-донских крепостях, следует помнить об основных строительных материалах и планах каждой из них. Назову их:

1) В Саркеле, который спланирован византийцами, обожженный кирпич идентичен по размерам сырцовым семикаракорским кирпичам.

2) Абсолютное преобладание в фортификации Семикаракорской крепости сырцового кирпича, но возведение построек внутри цитадели из обожженного; тот и другой по размерам идентичны саркелским, но при этом крепость построена по принципиально иной схеме «квадрат в квадрате».

3) Стены и башни из белокаменных блоков Правобережной Цимлянской крепости; сооружение некоторых объектов (погреба) из сырцового кирпича не-саркелского формата: квадратных 36—35: 36—35: 9—7; 36—35: 18—17: 8; прямоугольных 36: 28—27: 9—7 см; спланирована по той же схеме, что и Саркел (о смешанном составе строительных материалов в нижне-донских крепостях: Флёров, 2002).

В предложенном небольшом исследовании учтены только те материалы, которые производились на месте строительства, местными мастерами из местных материалов. Что касается красок, особенно зеленой, то сырье для них, возможно, было привозным. С большей уверенностью можно говорить о доставке в Правобережную Цимлянскую крепость готовых керамических плиток, хотя бы части их, из Северного Причерноморья.

Постройка по технологии opus mixtum возводилась в Саркеле, возможно, под руководством приезжего мастера.

Вывод М.И. Артамонова о том, что «в технике строительства Саркела нет ничего специфически византийского» (Артамонов, 1958. С. 25), относился к кирпичному строительству, к размерам саркелских кирпичей. Об этом не следует забывать, тем более что проблема форматов кирпичей, не только Саркела, но и на всей территории Хазарского каганата, остается актуальной. Важны не указания на то, что размеры саркелских кирпичей равны некоторым типам позднеримских и ранневизантийских кирпичей, а выявление тех византийских памятников, в которых прототипы форматов саркелских кирпичей и технологии изготовления будут абсолютно преобладать.

Первые раскопки Семикаракорской (1971—1974 гг.) и дальнейшие раскопки Правобережной Цимлянской крепости (2006—2010 гг.) дали новую базу источников, из которых на первое место надо поставить самый многочисленный — черепицу. Вслед за ней идет керамическая плитка.

Крепости Семикаракорская, Правобережная Цимлянская и Саркел (Левобережная Цимлянская) предстают, говоря с некоторым преувеличением, более цивилизованными, нежели прочие крепости каганата, расположенные в бассейне Северского Донца и Маяцкая на среднем Дону. Если использование черепицы носит преимущественно практический характер (Семикаракоры), то по-иному надо расценивать появление таких элементов декорирования, как штукатурка, окрашенные архитектурные детали, каковыми были плоские и треугольные «кирпичики» из белого раствора. К ним надо добавить окрашенные по периметру «уголки» из того же материала. Эти уголки, по одному из возможных вариантов реконструкции, могли быть частью встроенных в крепостные стены рамок, но невозможно сказать, что именно они обрамляли². Кроме того, в Правобережной крепости было распространено нанесение на лицевые поверхности блоков врезного и рельефного декора (Ляпушкин, 1958. С. 134, рис. 24; Флёров, Ермаков, 2010. С. 438—441, рис. 8—10). Обломок декорированного блока обнаружен мною и на городище Камышино в 2009 г. (хранится в музее г. Цимлянска). Разумеется, совершенно невозможно судить, происходило ли внедрение в крепостную архитектуру Хазарского каганата перечисленных художественных приемов по инициативе приезжих из Северного Причерноморья строителей или же тяга к ним начала проявляться у самой знати каганата. В любом случае, «эстетизацию» в архитектуре Хазарии не стоит преувеличивать. Это было лишь зарождение некоторой тенденции, которая на Нижнем Дону ограничилась использованием перечисленных материалов и приемов, а за его пределы так и не вышла. Ничего не известно о художественных элементах в архитектуре Итиля. Если (!) за его остатки принимать городище Самосделка, то могу указать лишь на пятиугольные кирпичи. Особое внимание обращаю на отсутствие в многочисленных публикациях о Самосделке сведений о черепице.

Византийское влияние на строительство Хазарского каганата не следует преувеличивать. Напротив, надо обратить внимание на то, что в каганате большинство заимствований не копировалось, но перерабатывалось местными мастерами, часто с ухудшением. Последнее касается, прежде всего, фортификации, белокаменной и кирпичной. Впрочем, заимствование и попытка освоения хазарскими строителями более совершенных византийских технологий заслуживает положительной оценки.

В заключение возвращаюсь к поставленному в самом начале вопросу об относительной хронологии появления на Нижнем Дону строительства из обожженного и сырцового кирпича. Теперь список строительных материалов расширился, их встречаемость устанавливает новые связи между крепостями, из которых наиболее существенная между белокаменной Правобережной и сырцово-кирпичной Семикаракорской по черепице. Таким образом, проблема, с одной стороны, усложняется, но с другой — становится всё очевиднее, что четыре нижне-донские крепости возводятся за очень короткий промежуток времени, когда одновременно с черепицей появляется керамическая плитка и штукатурка. Во всяком случае, не видится большого хронологического разрыва между Правобережной Цимлянской, возникшей ранее Саркела (Флёров, 1994. С. 480—486), и еще недостаточно надежно датированной Семикаракорской.

Это возвращает нас к старому и всё еще не получившему общепризнанного ответа вопросу, годами задававшемуся разными авторами: против кого построен Саркел? Только плохим знанием археологии Нижнего Дона (особенно зарубежными авторами) могу объяснить, почему аналогичный вопрос не задается в отношении Правобережной Цимлянской и Семикаракорской, а теперь и Камышиной крепостей³.

Вопрос, в котором ключевым словом является «против», должен быть заменен иными: каковы причины появления на Нижнем Дону крепостей в конце VIII — первых десятилетиях IX века и стоит ли делать акцент только на внешней опасности? Не стоит ожидать на них ответов, которые сразу будут признаны всеми исследователями.

Примечания

1. В.Н. Чхаидзе отметил, что на черепице Таманского городища пока не встречены рельефные метки (Чхаизде, 2012. С. 190).

2. Любопытно, что в раскопках В.Е. Рудакова Баклинского храма в 1979 г. обнаружены керамические уголки (не опубликованы, хранятся в Бахчисарайском музее). Восходят ли эти уголки и уголки из Правобережной крепости к одной традиции? Во всяком случае, стоит обратить внимание на этот казус.

3. Другие пока не открыты, но обнаружение их очень вероятно. С другой стороны, из списка салтово-маяцких городищ Нижнего Дона надо исключить следующие местонахождения: 1) два «Крымских городища», одно из которых не является памятником археологии, а второе — поселение со значительным культурным слоем (Иванов А. А., 2010. С. 54—56); его предполагаемые «рвы» и «валообразное возвышение» не исследованы (Иванов А.А., 2013. С. 50); 2) местонахождение Золотовское, структура и общий план которого не выяснены (Краесветный, 2006. С. 91 и сл.); 3) Золотые Горки, поселение (Ивик, Ключников, 2013. С. 137).